Квента на рейдера. Steam ник: englandrecoil. Steam ID: STEAM_0:0:84847188. Профиль Steam: https://steamcommunity.com/id/englandrecoil/. _______________________________________________ *** Он спешно зашёл в бар «Пьяный Сейшн». В дальних помещениях было просто не пройти – по свободным дням у местных жителей был заслуженный отдых и получка, которую они полностью пропивали в своей компании борзых босяк, местных кокеток с взъерошенными волосами и драчливых островитян со скупыми взглядами. Но, постойте, не может ведь всё начаться в этом полу прогнившем заведении? Перелистнём страницы назад, где до событий в баре герой рассказа жил обычной жизнью обитателя-приживальщика, в прочем, как и все остальные бедолаги, угодившие в самые отдалённые закоулки Сектора. Герой рассказа, мой давний приятель Нельсон Гонсалес, обладает не властными очами и весьма простым взглядом. Неблагородная посадка головы и искривлённая спина выдаёт его из толпы. Не стоит делать спешных выводов. Не набожный, но божий человек, Нельсон Гонсалес, иногда он мало говорит, но думает думой своей. Светлые лучики утренней звезды свидетельствовали о наступающей деннице. Светлое небо наполнилось ползущими облаками, сквозь которые проходили яркие блики солнца, и бесконечно живущими надеждами на новый день. Изморозь проявилась на поверхности земли, образуя удивительные узоры. Землица была украшена маленькими шестиугольными кристалликами льда. Снаружи запах начинался с тополиных почек, с бальзамическими оттенками до нежно ванильного запаха, тёплым, манящим за собой, будто бы душистый суховатый табак. Осенняя благодать заиграла новыми красками для окружающих. В конце долговязого тоннеля с ржавыми трубами водоснабжения и изуродованными стенами, краска которых давно уже облупилась, виднелся загадочный силуэт. Божественная полнота превратилась в тягостную пустоту. Душок окружающей среды изменился. Из тоннеля повеяло мерзкой, отвратительной и пьянеющей вонью, будто бы сам дьявол издал утробный звук. Похолодало. Из внутренностей штольни, где виднелась скрюченная в несколько раз тень, прошли сильные порывы ветра, колыхающие поросль зелени, которая смогла прорасти через пронзительную поверхность туннеля за длительный промежуток времени. Очерк, находившийся в конце дюкера, причудливо слился с наполненными погодными условиями, вовсе исчезая на малый промежуток. По малом времени, призрачное ведение покинуло внутренности выработки, представляя себе в полной красе. Это было двуногое создание без перьев, словом сказать, пузатый усач с тёмным оттенком кожи и праздным взглядом. Шея покрылась складками, а усы, обвивавшие лицо мужчины, поникли вниз. Оглядевшись в округе, незнакомец двинулся в другую часть стогны. Ходил он неторопливо, вяло передвигая своими руками-макаронами, удерживающие обветшалый пистолет-пулемёт, краска которого уже давно треснула, складывая свои губы бантиком, он выпячивал умеренных размеров живот, скрывающийся за изношенной, уже кажется отслужившей свой срок униформой, пуговицы которой вот-вот да отскочили на уровне брюха мужчины. Корпулентного мужчину, без того тучного, полнил запутанный бронежилет, в некоторых частях которого виднелись изгибы, а где-то и вовсе недостающие детали. На спине его болталась прожитая лопата, черенок которой издавна сгнил на половину, а ржавое полотно, прикреплённое к тулейке нерадивым образом, хотело разорвать связь между двумя частями инструмента. Этим проходимцем оказался мой давний закадыка, как заверил бы он, наперсник. Хлюпая своими кожаными сапогами, по сточным водам, которые отдавали тухлятиной и душком, Гонсалес внезапно остановился, бросая свой свободный взгляд за версту, замолкая. Он продолжил находиться в максимально нелепом положении, кажется, даже не обращая внимание, как на черновом носке его сапога утискалась ничтожно крошечная мышка, хвост которой составляет меньше половины длины её тела. Грызун был покрыт роговыми чешуйками, редкими короткими седыми волосками. “А я тебя и не заметил, друг мой,” – выдавил жалобным возгласом человек, склоняя свои тёмные жилистые руки к животному. – “Я тебя не обижу, смелее,” – утвердительно кивнул он, располагая млекопитающее в середине перекрестия внутренней части своих белых дланей. – “Ну, и чего ты грустишь?” – тяжело вздохнув, умолк на момент, вглядываясь в мрачные глаза грызуна. – “Ты потерялся?” – склонив свою голову вбок и вопросительно подняв густые брови вверх, заставляя лоб сморщиться в несколько раз, продолжил, опускаясь на четвереньки, нелегко вздыхая. – “Я тебя понимаю, приятель, когда-нибудь это закончится, и ты уединишься с своим создателем. Святый боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас,” – прислонившись к крошечной головёшке мыши своим затылком и уткнувшись в него, продолжил тараторить себе под нос. Наступило гробовое молчание, которое перебивало суетливый поток воды, исходящий из трубы. Природа в округе окоченела, будто бы все обратили внимание на столь нелепую обстановку и на нашего Нельсона, который, как говорится, в жизни бы беззащитную мышь не обидел. Позади новых приятелей раздалось заливистое, звучное дребезжание, доносившееся из глубин тоннеля, из которого недавно вышел благожелатель. “Ты слышишь это?” – отпустив животное и оставив его рядом с своими ногами, оправил свисающий на груди пистолет-пулемёт и, выпрямившись, оглядел пространство перед собой. – “Там кто-нибудь есть?” – промолвил он, умолкая, будто бы ожидая безотрадно аховое явление. Гонсалес продолжал смотреть в сторону звука, пытаясь максимально сконцентрироваться на его источнике. Из внутренностей тоннеля появились не только миниатюрные сборнометаллические объекты, но и свирепыми остро видными лопастями, которые так и намеревались изуродовать человека, находившегося в ступоре. Ман’хаки взмыли в воздух и двинулись в направлении темнокожего приятеля, пытаясь настигнуть его. “Помилуй меня, Боже!” – возгласив, развернулся, вжимаясь в пистолетные рукояти своего оружия, понёсся в другую часть проулка, продолжая бормотать себе под нос что-либо. Бедняга, настигнувшего кара Божия, вовсе позабыл о своём старом друге, впрочем, он был уверен, что тот останется в целости и сохранности. Окостеневший от страха персонаж ринулся в направлении сточных вод. Его воспалённые глаза были наполнены страхом, после себя он оставлял небезынтересные блинчики, появляющиеся на помутневшей воде от быстрой поступи человека. Раздутый живот, торчащий из-под ободранного бронежилета, подпрыгивал каждый раз, болтался снизу и качался в разные стороны, намереваясь оторваться от своего хозяина. Холодный пот проливался по его наморщенному лбу, как печёное яблоко, заставляя бедолагу ощутить драгоценные солёные слёзы на своих обветрившихся губах. Мясистые, вислые и полные щёки тряслись из стороны в сторону, когда изменялось положение мужчины по отношению к земле. На конце горизонта показался тупик: идти было некуда. Наш герой остался один, останавливаясь на металлическом канализационным люком, кажется, не придавая этому значению вовсе, словно запуганное до смерти животное, загнанное в угол. “По молитвам наших святых отцов, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь!” – всхлипнув в ответ и позабыв о своём вооружении, обречённо продолжил глядеть на приближающуюся смерть, мучительную и больную, непроизвольно заставляя верхнюю губу подниматься, продолжая находиться в судорожном состоянии. *** Победная головушка умолкла. Его подслеповатые, пронизывающие до костей глаза взывали к тем устройствам, намерившимся покромсать мужчину, о помиловании. Внезапно, канализационный люк под мужчиной пошатнулся: то ли из-за своей изношенности, то ли под давлением хнычущим тяжеловесом. Исподнизу появились длинные, тянущиеся к ногам мужчины руки, которые сразу же подхватили огромную тушу мужчины, будто бы утаскивая за собой. Металлические объекты буквально просвистели над головой Нельсона, оставаясь с носом. Пузан исчез, пролетая внутрь неисчерпаемой пропасти, словно бы оставляя позади себя девять кругов Ада. Испуганное тельце обмякло на поросшим мхом бетоне. Тушка беспечно распласталась по его поверхности. Канализационный люк закрылся, заставляя светлые лучики солнца скрыться по ту сторону, оставляя полнейшую темноту в клоаке. “Эй, ты, хватит разгильдяйствовать!” – донёсся женский встревоженный, переливчатый голос, вдобавок с пронзительным звуком лязганья снаряжения, умолкая. Абрис путницы так и не был виден, но по истечению некоторого времени и долгого шуршания над бездыханным тельцем мужчины, её лицо озарилось кроваво-красным оттенком, свечение которого исходило от работающего сигнального факела. То ли янтарные, то ли миндалевидные глаза Лопнувшая краска на стенах осветилась в тускло-багровых тонах. Завеяло мускусным, гнилостным и абсолютно отвратительнейшим запахом. “Пресвятая Троице, очисти грехи наши и прости беззакония наши!” – опешив и оттолкнувшись всем телом от поверхности склизкого бетона, простонал в ответ, судорожно шевеля своими губами. – “С ума ты сходишь?! Дьявол!” – выставил свою правую ногу, тем самым сохраняя дистанцию между своей спасительницей и оглядывая красное свечение в её руке, потянулся к кожаной, уже потёртой кобуре с табельным вооружением. Вопреки всему идиотизму, происходившему на тот момент, избавительница обтёрла свои втянутые румяны на щеках, продолжила посматривать на малое дитё, корчащееся на бетонной поверхности. “Я вам жизнь спасла, будьте благоразумны!” – воскликнув в ответ и вжавшись в ржавые поручни лестницы, ведущей наружу, продолжила. – “Нам нельзя здесь оставаться, прекратите упрямствовать, прошу вас, идёмте.” – закончив свою речь умоляющим взглядом, звонкий возглас девушки раздался по всей канализации, а та умолкла. Оставив безрассудство и детскость в стороне, Нельсон привёл себя в порядок, проглаживая своими тёмными, как египетская тьма, дланями часть обветшалой униформы, торчащей из-под ремня, который удерживал живот мужчины. Кто бы мог подумать, что чудеса бывают на самом деле. Возможно, что Нельсон и поступил неправильно, послушав незнакомого человека, но ему не оставалось ничего, кроме как пойти за незнакомкой. “Я понимаю, простите меня, ради Бога,” – шмыгнул носом и добавил. – “Ведите, пожалуйста.” “То-то же,” – недовольно буркнув в ответ упрямству своему новому спутнику и обойдя его, удалилась в направлении канализации. – Гонсалес проследовал за своей спасительницей неспешной поступью, изредка вглядываясь в её очертания, которые еле можно было различить. На протяжении всего пути он молчал, будто бы сожалея о своём поступке и стыдясь своего слюнтяйства и мягкотелости. Его совиные глаза наполнились сапфировым отблеском, незрячие глаза словно заново переродились. Позади компании раздался утробный визг какого-то существа, явно непохожего на человека. “Погодите,” – прервав гробовую тишину и заставив обратить на себя внимание, промолвил. – “Вы не слышали это?” – вопросительно развернув голову и упёрся взглядом в лицо девушки. Освещение в канализации поменялось: лучики дневной звезды начали проникать меж стальных прутьев, освещая дальнейший проход. Вода, на удивление, перестала быть мутной, лишь если приглядеться, то можно было увидеть безвольно плавающие жестянки от газировки и прочего мусора. На всю канализацию продолжал стоять трупный, тошнотворный запах. Из-за угла вылезло нечто. Инопланетное существо, вместо головы которой было ужасный паразит, присосавшийся к бедолаге. Прокажённый выглядел не лучше своего хозяина: его грудь была полностью вспорота, а часть внутренних органов виднелась для компании. Носитель полностью вытянул свои обезображенные конечности в направлении к парочке, а вместе с этим и длинные остро видные когти. Он издавал дьявольские, кошмарные и чудовищные звуки, которые, кажется, походили на мольбу о помощи. “Владыко Христе!” – воскликнув в ответ и обдав изучающим взглядом, наполненным ужасом от увиденного, сердягу, принялся медленно отступать назад, переваливаясь с ноги на ногу. – “Нам надо идти, зря тратим время,” – спутница сделала шаг по направлению к мужчине и, обхватив его за плечо, оттянула на небольшое расстояние к себе, добавляя. – “Он ничего не сделает на расстоянии.” В нашем темнокожем друге что-то проснулось: то ли чувство вины, то ли осознание своей беспомощности. В любом случае, ему хотелось доказать, что он способен постоять за себя, хотя, мой читатель, мы понимаем, что это далеко от правды. Вопреки всем возгласам девушки и её отговоркам, Гонсалес, оглядев болтающийся на своей груди пистолет-пулемёта и дёрнув за его старый ремень, заставил оружие оказаться за своей спиной. Он оторвался от девушки и открепил ржавеющую лопату, поведавшую много чего в своей жизни, крепко обхватывая прогнивший черенок своими ладонями, выставил ногу вперёд, ожидая свою жертву. На протяжении всего времени, пока лепрозный двигался наступательными движениями к своему противнику, синдик продолжил находиться в боевой стойке, вжимаясь в деревянной черенок лопаты, издавая еле слышимый хруст, исходящий от него. Лицо мужчины побледнело, а по лбу прокатились холодные капли пота, капающие на и без того склизкий, покрытый мхом бетон. Можно было заметить следы его морщин, обозначавшихся гораздо явственнее во время приступа гнева. Стан его оставался в полу согнутом состоянии, будто бы кости у него отсутствовали вовсе. Секундами позднее, оживший мертвец был уже на малом расстоянии относительно своего недруга. “Я веровал и потому говорил: я очень сокрушен. Я же сказал в исступлении моем: всякий человек лжив. Господи! Я — раб Твой. Я — раб Твой и сын рабыни Твоей. Ты расторг узы мои. Тебе принесу жертву хвалы и имя Господне призову, а обеты мои…” – встрепенувшись и приготовившись нанести удар, будучи перебитым, замолк. “Хватит прелюдий, кончайте его уже!” – перебив изречение своего временного сателлита, уставилась жалобным взглядом в сторону самого разгара битвы. Пролилась кровь. Канализация, помимо звуков сточных вод, протекающих ниже уровня бетонной поверхности, наполнилась кровожадным рёвом и металлическим треском одновременно. Мой попутчик всего рассказа преодолел себя и всадил металлическое полотно ржавеющей лопаты прямо в головёшку прокажённого, задевая и хозяина, который издал томный, скорбный верезг, падая своим телом на бетонную поверхность. Сухопарые руки мужчины тряслись, как никогда. Его физиономия полностью поменялась: щёки, некогда вздутые и припухлые, обратились впалыми выемками, а посаженные глаза загорелись равнодушным, непонимающим и умоляющим одновременно пламенем. Наверняка, это была первая ситуация, где ему пришлось поднять руку на живое существо: будь оно настроено враждебно, пытаясь убить, или подружиться, не причиняя ни малейшего вреда. Окровавленное полотно лопаты, часть которого торчала в голове бедолаги, осталось находиться в прежнем состоянии. Недолговечная тулейка, когда-то соединяющая полотно и черенок, отделилась. “Так его!” – воскликнув в ответ и натянув улыбку во всё лицо, подбежала к мужчине, вжимаясь в его плечи. – “За мной должок,” – сделав паузу, наклонила своё румяное лицо, вглядываясь в глаза мужчины. – “Как мне обращаться к вам?” – в недоумении покачав головой, путница толкнула Нельсона вбок. – “Что с вами? Вы себя хорошо чувствуете?” Гонсалес приходил в ужасе, не обращая взгляд на неугомонную, по его мнению, девицу. Не смотря на затишье, он поднялся, досадливо разглядывая свой любимый инструмент, который пришёл в негодность. Он, кажется, оправившись от тяжкого греха, вернул озадаченный взгляд на своего товарища. “Я в полном порядке,” – суховато оборвав девушку и виновато опустив свою голову, стянул ржавый, но ещё работающий пистолет-пулемёт, и обхватив его пистолетные рукояти, перевёл оружие в боевую готовность. – “Меня звать Нельсон Гонсалес.” – сдобрив свой ответ кивком, воззрился на неё. “Нам надо идти, укрытие уже близко,” – ответила негромким, но звенящим голосом девушка, разворачивая свой корпус, двинулась в прежнее направлении, продолжая. – “Рокси Бейкер.” – выдавив из себя ответ, полностью развернула свою тонкую талию и, оправив часть тёмных засаленных волос, умолкла. Никто из попутчиков не смел нарушать тишину. В некоторых отдалённых местах канализации завывал ветер. Дневной благодати пришла на смену вечерняя заря. Окружающее пространство в канализации было окрашено сочными цветами: от полыхающего красного до фиолетово-лиловатых цветов. Воздух постепенно становился холоднее, а трупные запахи, наполняющие канализацию, ощущались ещё ярче. *** Начало смеркаться. В канализации постепенно наступала совершенно беспросветная тьма. Цветная вывеска с названием какого-то заведения освещала всё, что находилось поблизости. Благо, что наш герой думал думой и активировал подствольный фонарик, освещая пространство впереди себя тусклым желтоватым цветом. Конечно, пользы от него было мало, но на тот момент выбирать не пришлось. Нагоняющая тишина вдруг прервалась словами одного из путников, голоса которых раздавались эхом и отражались от бетонных стен, покрытых зеленоватым мхом. “Мы почти пришли,” – остановившись у люка, девушка указала на лестницу и, вжавшись своими маленькими ручками в морозящие поручни той, двинулась на верх. – “Идёмте.” “Понял,” – выдавив из себя уставший мужчина, в горле которого пересохло, двинулся вслед за своим товарищем, взбираясь ввысь. “Тишину соблюдайте до поры до времени,” – остановившись вплотную к люку и сжав свою ручку в кулачок, сделала три монотонных постукивания в центр люка, восклицая. – “Рождены-дом-существуем-помогаем.” – сделав краткую паузу, тут же воскликнула, как будто бы её осенило. – “Девятнадцать!” Металлический люк отозвался громким скрежетом, что свидетельствовало о его нечастом использовании. Утренняя звезда полностью скрылась за горизонтом, а лестницу, как и людей, находившихся на ней, обдало фиолетовым свечением. В проём выглянул низкорослый мужчина, удерживая оружие в своих руках, широко кивнув, он безотказно отодвинулся, освобождая проход спасённым. “Мы дома,” – усмехнувшись в ответ и глянув на уставшего мужчину, быстро поднялась на верх, скрываясь из поля зрения мужчины. “Наконец-то!” – весело и оптимистично отозвавшись, мужчина, почувствовав прилив сил, сиганул в скором темпе вверх, покинув лестницу и выпрямившись, он умолк, широко раскрывая свой рот. Перед мужчиной распласталась огромная зеленеющая равнина с холмистой местностью. Каменистая дорога, освещённая факелами, пролилась вдоль плоскогорья, как молоко. Виднелась громоздкая деревянная табличка, надпись которой была выполнена в зелёном цвете и подсвечена светлым фонарём, гласила “Нью-Ерш: новая обитель”. В ноздри ударил влажный, горьковатый, слегка терпкий аромат герани, а запах пихты отдавал прохладным, бодрящим, отдалённо горьковато-леденцовым отпечатком. В слиянии этих приятнейших ароматов творилось настоящее благоухание. Небо было усыпано ярчайшими звёздами, отличающиеся от себя яркостью и цветом. Вместе они рождали свой единый и всецелый образ. Спокойствие было прервано пронзительным раскатом грома. Спутников окропил свежий дождь и низкую жёсткую траву, которой, к сожалению, как и цветов, более не станет. Запахло мокрой свежей травой. Паломничество было окончено, и пилигримам следовало бы поторопиться, дабы не промокнуть до нитки. *** Спустя несколько десятков минут ходьбы до огромного деревянного табло, на котором было изображено название домишка. Он представлял из себя здание-избушку, построенную из полу прогнивших сосновых брёвен, которые соединялись и переплетались вручную, для укрепления стен. Избёнка состояла из двух продолговатых этажей, и если встать к нему вплотную, то казалось, что его крыша скрывалась за небосводом. Отворившаяся деревянная дверь с металлическим замком посредине той отомкнула совсем другой мир. Из внутренностей хибары доносились весёлые звуки, наполненные жизнью и алкоголем, а яркий жёлтый свет слепил очи путников, которые нагрянули в самый разгар празднования. Перед ними распластался внушительных размеров холл, где окна средних размеров и облупившихся покрытий створок от времени попускали через себя загадочный лунный свет. В углах опутывалась, кажется, сплошная паутина, а декоративные детали самого холла и потолка в целом утратили своё величество. Деревянный пол покрывался красным бархатным ковром, закрывающим собой сгустки пыли. Стены украшались картинами без надписей, указывающих на авторов произведений, гравюрами и даже детскими, на первый взгляд, рисунками, на которых были непонятные символы. В центре холла виднелся большой стол. На его другом конце сидел мужчина средних лет, одетый в яркую одежду, позади которого находился мраморный камин. Его поверхность была украшена лампами, а языки пламени так и намеревались выпрыгнуть из недр печки. Ликование закончилось, а на наших путешественников обратили внимание мужчины, сидящие по другим краям столика, некогда отмечающие что-то. Все они были одеты в синие матросские штаны и тёмными калошами, потёртыми от длительного использования. Головные уборы были, как и положено, сняты и убраны на свои колени, а мускулистые руки, сжимающие прозрачный бокал пива, были скрещены в ожидании. “Смотрите, кто к нам пожаловал,” – оторвавшись от трапезы, мужчина, сидящий на другом конце стола, продолжил. – “А мы уже думали, что придётся тебя оплакивать, Рокси,” – продолжил говорить он, оправляя тёмную повязку на своём правом глазу, вдоль которой виднелся один, уже зажитый шрам. – “Проходите уже, наш дом – ваш дом, товарищ,” – обратив внимание на уставшего мужчину и оторвав бокал от стола, вознёс свою жилистую руку, скрывающуюся за светлым балахоном, воскликнул. – “За нового друга!” Речь мужчины, сидящего на другом конце стола, закончилась радостными возгласами со стороны своих доброжелателей и звонким стуканьем стеклянных стаканов, наполненных целебным эликсиром, пивом. Мужчина с повязкой на лице опустился в раздумье, поглядывая на Бейкер, которая недавно промокла до нитки. Волосы его выглядели крайне аккуратно уложены назад, за счёт чего создавалось впечатление, что темноволосый мужчина был вовсе лысым. На первый взгляд он походил на двадцати пяти летнего мужика, но по истечению трёх минут дал бы все тридцать. Худоба его светлых пальцев сразу же заставила обратить на себя внимание, его скулы были втянуты, а об отвисших щёках и речи не могло быть. Бледный лоб был покрыт едва видимыми морщинами, которые налегали друг на друга, а брови были, как тёмная грива у лошади. Светлые глаза, не выражающие никаких эмоций, будто бы утопали внутри бокала с алкогольным напитком. Новые гости последовали совету мужчины и, пройдя в дальний угол помещений, сняли всю промокшую до нитки одежду, двигаясь к застолью. Устроившись поудобнее, они поравнялись со всеми присутствующими. “Так где это мы?” – поёрзав на мягкой подушке, покрывающей основание деревянного стульчика, обратил внимание на человека, который, видимо, и организовал праздничный ужин. – “Спасибо, что не оставили за порогом дома. Господь видит вашу добродетель.” “Это, друг мой, наш, а теперь и твой дом. Ты ведь сам понимаешь, что в этих реалиях выжить одному – вовсе невозможно, поэтому необходимо объединить всё усилия для выживания. Мы должны защитить этот клочок земли, как там твой этот,” – задумавшись и склонив свою голову вбок, вопрошая произнёс. – “Рай, точно. Это место сравнимо с этим понятием, только оно реальное,” – усмехнувшись в ответ и испив всё содержимое бокала, поставил его, восклицая в ответ. – “Неудачная шутка, не делай обо мне первых плохих впечатлений. Корво Маккалистер, капитан этого судна.” – приняв вид весьма серьёзный и поднявшись, он остановился у камина, складывая свою руку внутрь балахона, покрывающий его тело, пододвинул непонятную эмблему в центре фуражки, которая теснилась между лампами, на камине. – “Капитан опять за своё,” – усмехнувшись в ответ на слова темноволосого и отмахнувшись от него, весело заулыбалась, Бейкер продолжила. – “Я нашла его, пока он храбро боролся с летающими тварями-жестянками. Видели бы вы его в бою, капитан!” “Нельсон Гонсалес,” – в недоумении оглядев девушку и опустив свою тёмную длань на угол стола, продолжил. – “Всё было почти именно так, как говорит Рокси, да-а-а,” – протянув последние слоги слова и прикрыв глаза, принялся разнюхивать аромат, распространившийся по всему центральному помещению, добавляя сквозь эйфорию. – “Вот это да, капитан!" Деревянная дверь распахнулась под внешним воздействием, кажется, удара ноги, с другой стороны. Внутрь зашёл седовласый мужчина, удерживающих в своих тонких, иссохших руках металлический поднос, на котором располагалось то ли мясо, то ли ещё что-то. С виду, отличить его нельзя было: мясо как мясо. Аромат, распространившийся по всему помещению и проникающий в ноздри каждого, отозвался горьковатым, манящим, пряным запахом корицы, приправ и специй. “Прошу,” – весело произнёс он, располагая в центре стола пищу на подносе, от которой исходил пар, свидетельствующий о недавнем снятии её с костра. – “Как вы и просили, сэр.” – он развернулся на капитана и, кивнув ему, заняла свободное место, напротив капитана, на другом конце стола. Пьянеющие лица сменились голодным выражением лица, все протянули свои руки к блюду, ранее расположенному на столе, отрывая от него мелкие части, убирая себе их на тарелки. “Оставьте же нашим гостям, друзья мои,” – произнёс мужчина, усаживаясь на своё место и приветливо кивая в направлении блюда. – “Не стесняйтесь, вы заслужили это, преодолев огромный путь.” “Матерь Божия,” – тихо прошептав в ответ и вытащив свой пересохший язык, как собака, наружу, не стал спорить с отвечающим за застолье и тут же уложил себе две части мясистого яства. – “Спасибо большое!” В глазах Нельсона появилась искра, которая наполнила ранее опустошённые глаза настоящим безумием, наглостью и доверчивостью. Его тёмные уши, казалось, прыгали от счастья, а из-под униформы донёсся жалобный возглас живота. Все последовали примеру нашего героя и, обождав его, приступили к трапезе. Даже Бейкер, спутница Нельсона, принялась поглощать пищу для восстановления потраченной энергии. “Я давно таких вещей не ел, ка-а-а-апитан,” – промямлил Нельсон, стараясь не выронить части еды из своего рта. – “Капитан,” – крякнув на всё помещение и склонив свою голову над тарелкой, отложил недоеденный кусок мяса, обращаясь к мужчине в балахоне. – “Не томите, скажите, что это такое?!” Капитан чуть было не начал, как был дерзко перебит другим пьяницей, тарелка которого была набита какой-то зеленью, к которой даже не притронулись. “Капитан, может, не стоит портить аппетит?” – произнёс мужчина, сидящий напротив Нельсона, весело ухмыляющийся чему-то. “Молчи,” – донеслось с разных краёв стола. – “Не перебивай!” – причитали зеваки, приказывая пальцем, мол, молчи, не перебивай. “Знаете, Нельсон, есть такие вещи, о которых лучше бы не упоминать,” – нехотя выдавив из себя ответ, обратился к темнокожему ненасытному мужчине, продолжая. – “Возможно, узнаешь в скором времени, что ты ешь прямо сейчас. Можешь думать, что это жаренная птица, ничего ведь такого,” – пожав своими широкими плечами и выпрямив стан, сложил руки на стол, оглядывая своих подчинённых. – “Почему все замолчали? Пей, веселись! Завтра у нас плотный график!” – воскликнул капитан, озирая пространство в округе. – Прежняя суматоха продолжилась, столы разделились на несколько частей: где-то уже засыпали пьяные зеваки, оставляя слюну на столе, а где-то подвыпивший капитан травил смешные, а порой и не смешные истории, шутки, притчи, заставляя всех всё равно заливать от смеха. Пир закончился через несколько часов, свет в холле потушили, а помещение было освещено угасающим пламенем камина. Некоторые люди так и остались лежать своей мордой на столе, со временем дом замолк вплоть до самого утра. *** Рань. Комната, где расположили уставшего путника и по совместительству уже сытого Нельсона, была обставлена громоздкой мебелью, а кресло у стеклянного окна, в которое начали проникать солнечные зайчики, стало значительно меньше. Лучики утренней звезды падали на тёмное лицо, выдавая его морщины на лбу. Ставни окон были открыты, а внутрь спальни проникал лёгкий, свободный и свежий ветерок, бодрящий как никогда. “Спасибо, Боже, что я перенёс этот день,” – произнёс мужчины, пытаясь встать с кровати и ленясь, остался в полу согнутом состоянии, наблюдая за белыми створками окон. – “Давно я так не спал.” – наконец-то поднявшись с своего места и подойдя вплотную к окну, мужчина, опёршись своими ладонями на облупившийся подоконник, окинул взором равнину. Посреди зеленеющей долины то проявлялись, то скрывались люди, трудящиеся, как муравьи. Каждый занимался особо важным делом, а в маленьком деревянном сарайчике с красной крышей виднелся капитан, который привёл себя в порядок и оделся, как полагается. На нём были широкие атласные штаны, рубашка из тонкого полотна с кружевными фиолетовыми манжетами, а пёстрый, украшенный самостоятельно, кажется, бронежилет был обделён красочным воротником. На обнажённой груди виднелось одноцветное зелёное ожерелье. Он продолжал шуршать у стола рядом с другим мужчиной, одетым в красный камзол и роскошными бриджами, на шляпе которого виднелась игральная карта семь червей. “Все заняты работой, а я торчу здесь, так дело не пойдёт,” – неодобрительно покачав своей головой и оторвавшись от подоконника, принялся одеваться в свою сухую одежду, оставляя всё снаряжение на кровати, спустился вниз по лестнице, покидая холл здания. Большой стол, некогда содержащий в себе много пьяниц, опустел и был убран. Дом преобразовался за ночь, будто бы золушка постаралась на славу. Благо, магии никакой не было и это была лишь Бейкер. Нельсон окончательно покинул главное помещение и захлопнул за собой дверь. Всё выглядело иначе, нежели тогдашним вечером. Тот самый сладкий, нежный и маслянистый запах герани снова ударил в ноздри мужчины. Терпкий аромат распиленной древесины пьянил и манил за собой. Зайдя внутрь амбара, он открыл для себя картину из занятого капитана, который морочил себе голову чертежами зданий, того самого мужчину, которого он увидел через окно в своей спальни, ранее готовившийся аппетитное мясо на вечер, а в углу Бейкер, одетая в свежую одежду, шуршала над инструментами, то перекладывая их с места на место, то возвращая обратно. “Мне тоже кажется, что этого должно нам хватить,” – произнёс капитан, кивая в ответ своему приближённому товарищу правее себя, обратил взор на подошедшего соню. – “И с добрым утром!” – приветливо кивнув. – “Мои не стали будить тебя, подумали, что тебе нужен отдых, а коли ты сам встал, то можешь отобедать с нами, когда мы закончим работу. Набирайся сил.” – не выслушав ответ мужчины напротив, он продолжил заниматься своими делами. Все обратили внимание на Нельсона, глаза которого были ослеплены лучиками солнца. Он остался с капитаном на протяжении всего утра, дожидаясь своего обеденного перерыва у остальных. По истечению некоторого времени, все собрались за одним столом, а последним зашёл капитан Маккалистер, усаживаясь на своё законное место, как и положено, снял головной убор, озирая всех присутствующих. В центральном помещении настала тишина, а камин, языки пламени которого намеревались выпрыгнуть из печи, изредка перебивал всё затишье тресканьем дерева. “За этот день мы должны закончить утепление дома, иначе зима настигнет в самый неподходящий момент. Барякин, найдёшь нашему новому гостю занятие.” – переглянулся с Нельсоном, кивая тому, вернул взгляд на мужчину, с которым находился в амбаре. – “Приятного аппетита.” – воскликнув, он продолжил ожидать, пока кто-то притронется до еды. Холл наполнился звуками чавканья, стука металлическими вилками об тарелки и звоном стаканов. На протяжении всего обеда никто не проронил ни слова, кажется, все были очень голодными. По прошествии некоторого времени, центральное помещение опустело, а все остальные люди погрузились в плодотворную работу, даже Нельсон занимался поручением, выданным Барякином по указанию капитана, заколачивал дыры в соседних помещениях, распиливал брёвна, заготавливал дрова. Впрочем, он не отставал от остальных. День близился к вечеру, поленница наполнялась дровами, а на улице температура становилась отрицательной. Рядом с мраморным камином находились два набитых мягким материалом креслица, синеватого цвета. По ковру прошлись Барякин и Нельсон, опускаясь на мягкую поверхности кресел, они уставились на камин. “Я вижу, что капитана Маккалистера здесь уважают,” – начал Нельсон, обращаясь к своему собеседнику, поглядывая на своё отражение в зеркале, находившееся над поверхностью мраморного камина, между световыми лампами. – “Как так получилось, что вы здесь в принципе обосновались?” “Ага, это так,” – согласившись в ответ и шмыгнув своим носом, зажался в протёртом тулупе, обращая свой взгляд на собеседника, заостряя внимание на его выпученный живот. – “Капитан Маккалистер не был нашим капитаном изначально. Давным-давно, когда всех этих людей не было, я обнаружил это местечко, богатое ресурсами. Как видишь, я не прогадал. Каким-то летним днём я обнаружил, что люк, по которому Вы поднялись с Бейкер, был открыт. Я и подумал, что-либо я не закрыл, что навряд ли, либо у меня появился друг. Решил подкараулить и освободить эту хибару. Она стояла здесь, кажется, очень давно. Вечером я специально покинул эту ветхое здание и ушёл в другое направление, уселся на холме и принялся ждать. Прошёл час, прошёл другой, а за ним и ещё один. Никого. Думаю, что всё-таки причудилось мне, но вдруг свечение появилось в окнах дома, вижу, ещё и движется. Побежал изо всех сил, которые только были, к дому. Захожу, а там человек, придерживающий свой правый глаз. Я очень давно не встречал людей в то время, что даже толком забыл, как общаться, но бросать я его не стал. Он мне и говорит, что в каком-то захолустье-баре началась потасовка, разграбили всё, вот и прилетело ему. А что приходилось делать? Спасаться бегством – лучший вариант. Так и потерял глаз наш капитан Маккалистер, мы с ним решились восстановить избушку, обустроить для нормальной жизни. Запасов нам более-менее хватало. Я предложил ему организовать что-то вроде райского уголка, а в силу своего возраста перед ему полноценное командование. Ты сам подумай, ладно для двух человек, но для двенадцати с половиной людей и тебя продовольствия не хватит. Ты должен понимать, что грядёт зима, а вместе с ней и похолодания, а туда же и голод.” – закончив невольно бормотать себе под нос, Барякин хмыкнул в ответ, отпуская потёртый тулуп от себя, протянул свои обожжённые по локоть руки к камину. На том и закончили. Барякин и Нельсон приступали к заключительной части своей работы: транспортировки третьей поленницы в дом. День близился к вечеру. Утренняя звезда скрылась за горизонтом, хмурился день, а ветер завыл, как и прежде, намереваясь выбить ставни окон. Небеса затянулись, и еле проглядываемые звёзды полностью исчезли с небосвода. Ночные обитатели проснулись. Где-то можно было услышать звуки, издаваемые сверчками, а где-то отдалённые писки, похожие на грызунов, которые покинули свои норы и ощутили приближающиеся холода. Дом погрузился в спячку. И только мраморный камин освещал пространство перед собой своим ярким кровожадным свечением.
*** С раннего утра обеспокоенный, порывистый ветер нёс сыплющиеся с неба хлопья снега. Он укрывал всю зелень, которая когда-то покрывала равнину. Ветер пытался выбить окна, выгоняя стебли трав из-под наваленной белой пелены. Температура заметно снизилась. В спальни Нельсона, на его окне, мороз стал вырисовывать интересные фигуры, похожие на тупоугольные кристаллики льда, снежинки. Метель бушевала снаружи дома, как будто волны, качающие одинокое морское судно. Никто не осмелился выходить на улицу. “Бр-р-р-р,” – пробурчав в ответ, Гонсалес поднялся с своей почивальни, двигаясь к окну, на котором были удивительные проделки мороза. – “Как интересно!” – радостно, словно ребёнок, воскликнув и сократив дистанцию между поверхностью окна и своих губ, сделал медленный и разбавленный вдох, оставляя своеобразный узор на окне. – “Вот тебе на! Надо всем рассказать.” Нельсон, как малое дитя, собравшись и приведя себя в порядок, двинулся на выход, предварительно затирая за собой след, оставшийся на окошке. Все молчаливо сидели у стола, поникнув своими тяжёлыми головушками на колени. Мой друг Гонсалес даже не замечал той напряжённой обстановки, которая витала над большим пустым столом. Он уместился рядом с Бейкер, приветливо кивая своей давней спутнице и следуя примеру своим новым товарищам, провалился в безмолвную бездну. Так продолжалось вплоть до полудня, капитан нехотя вставал с своего кресла и подкидывал дровишки, которые заготовили вчерашним днём Нельсон и Барякин. Первая поленница опустела и оставила дров чуть больше половины. Кто знает, на сколько хватит этих трёх с половиной поленницы, чтобы пережить эти суровые, трудные зимние дни. “Корво, что-то не так?” – донёсся голос со стороны Бейкер, которая продолжала сидеть поодаль от камина, наблюдая за задумчивым капитаном. “В скором времени нам придётся покинуть это место, как бы грустно это не звучало. Такого количества топлива не хватит на весь сезон, а учитывая риск от нападения со стороны Альянса, то шансов на выживание – нуль.” – продолжал капитаном мямлить себе под нос, чему-то отрицательно кивая своей головой, потирая руки об атласные штаны. – “Мне надо время.” *** За избушкой, утопающей в белой завесе, показались несколько тёмных силуэтов, стремительно движущихся в направлении к хижине. Скопище мрачных теней подобралось к заднему двору избы, будто бы растворяясь в белоснежной чистоте. Во внутренних помещениях, где находились люди, по-прежнему было тихо, никто не хотел мешать думам капитана. Размышления его были прерваны громким хлопком поверхности выбитой двери об стену. Металлический объект цилиндрической формы пролетел над головами ничего не подозревающих бедолаг. Самое сердце холла было заполонено ослепительным светом для окружающим. В ушах каждого раздался пронзительный гул, а во внутренности помещения ворвались пятеро воителей, облачённых в тёмные куртки, судя по всему, качество которых оставляло желать лучшего, а покрывалась тужурка кожаным плащом коричневого цвета со, кажется, вшитыми броневыми элементами. Их лица были прикрыты зелёным тряпьём, а безумные и равнодушные глаза выдавали цель их внезапного визита. Бедняг, заставших врасплох, изрешетили свинцом, не давая ни единого шанса выживание. В воздух взметнулась пыль и по помещению пронёсся свежий запах пороха. Бездыханные тельца, не успевшие ничего сделать, свалились, задевая кровяными пятнами и без того бархатный ковёр. Кто-то из тушек до сих пор стонал и бился в агонии. Из всех выжил лишь отчаянный капитан, который вскочил с своего кресла и, опершись каблуком своего сапога об края стула, выудил из кобуры серебристого цвета револьвер, обхватывая его рукоять, обделанную кожей. “Мерзавцы!” – воскликнув, кажется, единственный выживший, взвёл курок револьвера, а вместе с ним поднял дуло оружия в сторону душегубов, добавляя. – “Меня так просто не взять!” Здравомыслящий человек бы никогда так не поступил, учитывая численное преимущество разбойников. Капитан, отчаявшись, продолжил находиться в таком положении, обхватывая свой кожаный поясок на торсе, продолжил переглядываться на всех присутствующих. Дверной проём отворился, а с ним и белеющие хлопья успели залететь внутрь помещения вместе с высоким, светловолосым, подтянутым мужчиной, одетый в фиолетовый плащ, конец которого волочился по земле. Шея была укутана в красный шарф, никоим образом не сочетающийся с другими элементами одежды. “Корво, Корво, Корво,” – начал незнакомец, приближаясь к отчаявшемуся капитану. – “А ты не изменился с тогдашнего времени,” – обойдя безумца, он уселся на заслуженное место капитана и, закинув одну ногу на другую, продолжил. – “Весь бар прожужжал мне уши о твоём некогда райском уголке. Я не верил до конца и пообещал, что если не принесу то, что ты утащил, обратно в бар, то буду проклинать тебя всю жизнь,” – сделал паузу, откашлявшись. – “Капитан Маккалистер,” – усмехнувшись на всё помещение, промолвил. – “Верните ожерелье сейчас же.” Позади капитана, застывшего на месте и пребывающего в ужасе, послышался громкий щелчок предохранителя. Светловолосый мужчина, устроившийся в кресле, удерживал в своей правой руке девятимиллиметровый пистолет, наставив дуло оружия прямо на спину капитана. Невольно покачавшись, через пару мгновений в помещении раздался громкий звук падения металлического объекта. Давний приятель высокого незнакомца, Маккалистер, протянул свои руки к шее, отцепляя ожерелье, он отпустил его, подхватывая его золотую цепь худым пальцем. “Подавись, Стед,” – суховато отозвавшись, капитан выронил ожерелье прямо на серебристый револьвер. “Послушный мальчик,” – поджав свои ноги и нагнув свой корпус, отозвался незнакомец на его действия, перенял ожерелье в свои длани, крепко сжимая, произнёс. – “С тобой приятно иметь дело.” Затишье перед бурей прервалось громкими хлопками, звук которых отразился эхом по всему помещению. Тельце капитана замертво упало к остальным тельцам. Его невыразительные глаза наполнились желтоватым оттенком, а обезумевшая улыбка оставалась на физиономии мужчины. Бандиты покинули избушку, оставляя за собой кровавый след, а из-под стола вылез Гонсалес, весь заплаканный и подавленный нагнетающей обстановкой. Человек, недавно обретший внутренний покой и друзей, потерял всё сразу же в одно мгновенье. Всё переменилось. “Господи, помилуй, что творится,” – с досадой произнеся, он обернулся на обмякшее тельце своей давней спутницы Рокси, обхватывая её плечи, по его щекам покатились кристально чистые слёзы. – “Я не смог уберечь тебя, Рокси, я виноват. Я опять один,” – склонив свою голову, упёрся ею об лоб девушки, умолкая. *** Нельсон провёл в таком положении несколько часов, позабыв о всех мертвецах, окружающим эту парочку. Морозная буря стихла, ставни окон прекратили биться об друг друга, а в разбитые окна пронзился фиолетовый свет уходящей звезды. На утро он привёл себя в порядок и в очередной раз оглядел все последствия бойни, оставшихся до сих. “Надо сделать всё достойно,” – произнёс Нельсон, медленно спускаясь по деревянной лестнице и проглаживая гладкое покрытие перил, остановился в центре событий. – “Займусь сейчас же, они заслужили это.” Святоша потратил полдня на достойное, по его мнению, захоронение бездыханных тел бедолаг. Цветы, торчащие рядом с вырытыми и уже закопанными ямами, развевались по ветру, будто флажки. Он посмотрел на старый дом, как в последний раз, и спустил в недра канализации, оставляя люк за собой закрытым. Двигаясь вдоль канализации, в другом направлении, его осенило. Яркая вспышка, осветившая тёмное лицо, ударила по и без того иссохшим глазам, заставляя их зажмурить. “«Пьяный Сейшн»!” – воскликнул он, останавливая на полуоткрытой двери, за которой доносились не менее весёлые звуки празднования, осторожно подошёл к ней и приоткрыл, оглядывая пространство перед собой. – “Вот это да.” – добавил вкупе с кивком и полностью раскрыл дверь, заходя внутрь помещения, закрыл её за собой. – Он спешно зашёл в бар «Пьяный Сейшн». В дальних помещениях было просто не пройти – по свободным дням у местных жителей был заслуженный отдых и получка, которую они полностью пропивали в своей компании борзых, местных кокеток с взъерошенными волосами и драчливых островитян с скупыми взглядами. Перед мужчиной распласталось малое помещение с дряхлым деревянным полом. Плиты, служившие в роли потолка, поддерживались за счёт исхудавших брёвен, а где-то они и вовсе отсутствовали. У стен были маленькие столики с стульями, за которыми находились те самые обитатели. В центре, напротив входа в заведение, находилась кругловатая барная стойка, подле которой сидели ещё два человека, разодетых в странные вещи. Один из них носил красный шарф, обвивавший его шею. Нельсон продвинулся к барной стойки и молчаливым кивком поприветствовал всех, кто находился на продолговатых стульях и бармена. Это был исхудавший старый мужчина, худоба пальцев которого просто поражала при первом виде. Он был бледнолицы и, казалось, что если до него дотронуться, то он попросту рассыплется, как песок. “Вам чего?” – обратился старик к новому посетителю и, встав с своего места, облокотился своим локтем об стойку и громко шмыгнул носом на всё помещение. – “Здравствуй,” – уныло ответив, уложил свои локти на стол и опустил голову, продолжая разглядывать стойку с видами алкоголя, имеющиеся в наличии у бармена. – “Плесни мне “Остров сокровищ”. – оторвал от поверхности стойки правую руку и махнул ею, как макарониной, на уровень Джина, алкогольного напитка. – “Как скажешь,” – ненавязчиво натянув свою улыбку, заставляя изуродованные уголки губ разойтись на разные уровни, двинулся к полкам. – “Приятель, видок у тебя не лучший,” – выдавил из себя мужчина с красным шарфом, конец которого свисал прямо на деревянную стойку, будто бы змея. – “Что случилось?” “Оставь его, Стед, не трогай человека, пусть отдыхает,” – возразил в ответ мужчине, ранее обратившемуся к Гонсаллесу, и поднёс стеклянный бокал, наполненный прозрачной жидкостью, к своим губам, добавил. – “Добро пожаловать! Без чоканья.” – довольно согласившись, опрокинул стакан и полностью осушив бокал, оставил его в стороне, как и мужчину с красным шарфом, отлучаясь в другую часть помещения. – Лицо Нельсона переменилось: он побледнел, будто бы увидел призрака, глаза кричали и переливались дьявольски-красным цветом, а щёки впали, подчёркивая всю его челюсть. Он продолжил сверлить Стеда взглядом, будто бы уже где-то слышал это имя. Так продолжалось на протяжении нескольких десятков секунд, пока Нельсона не пришёл в себя. “Прошу,” – перебил бармен, пододвигая гранённый стакан к Нельсону и обильно кивая на него, продолжил. – “Не спи, друг мой, ещё не время!” – намеренно добавил он, попытавшись разбудить мужчину. – “Ты на что так уставился?” – промолвил вслед Стед, полностью разворачиваясь к мужчине и скрестив ноги, выпрямил осанку, заставляя обнажённую на половину волосяную грудь выступить из-за белого цвета рубашки. – “Ничего, я просто задумался,” – резко оторвал взгляд от него и развернулся к своему напитку, тут же осушая его на половину. – “Во даёт,” – ехидно хмыкнул бармен и отвернулся, двигаясь в другую часть стойки. – “Стед?” – обомлев от шока и полностью развернувшись к мужчине, продолжил глядеть на него. – “Будем знакомы, развлекайся,” – приоткрыв свой рот, хмыкнул в ответ и направился в дальнюю часть заведения. – Нельсон находился в настоящем смятении: не понимал, что ему делать, ведь перед ним появился человек, который совсем недавно отобрал всё, что у него было. Растительные пряности ударили в голову, а стакан постепенно опустошался, а за ним и другой. “Поди-ка сюда, друг мой,” – заявил разморенный алкоголем мужчина, обращаясь к бармену. – “Джин?” – остановившись в центре помещение, развернулся полу боком и продолжил наблюдать за ним. – “Довольно с алкоголем, нет времени упиваться,” – отмахнувшись от слов тощего мужчины и приподнялся с стульчика, вставая на свои носочки, добавил на тон ниже. – “Кто этот Стед? Ты что-нибудь знаешь о нём?” – замолкнув, он нахмурил густые брови. – “Нет-нет-нет,” – затараторил бармен и принялся размахивать своими ладонями в разные стороны. – “Даже не смей, я ничего не буду говорить о нём!” “А ну-ка, на месте,” – коротко отрезал Нельсон и впился своей левой рукой в воротник полу жёлтой, когда-то белой рубашки. – “Рассказывай, живо,” – выдавил из себя сквозь зубы, продолжая удерживать мужчину за воротник. – “Не смей мне врать, говори.” “Ладно-ладно, успокойся ты. Рассказываю: этот Стед и его “люди” контролируют все заведения, находящиеся в округе, он занимается разбоями, ограблениями и убийствами. Ты только вдумайся: я должен платить ему больше половины всей получки! А мне надо и закупать алкоголь, и еду, и содержать заведение. Я на мели, не знаю, что мне делать!” – медленно обхватил запястье Нельсона и выбрался из его ослабевшей хватки, двинувшись к другому концу стойку, он снял сероватого цвета фотографию и протянул ему, продолжая и указывая пальцем на ожерелье. – “Ради него он готов всем глотки перегрызть. Не знаю, почему ему так дорог он, неужели это побрякушка равноценна жизни человека? Одним словом, змея, а не человек!” “Как скажешь,” – суховато отозвавшись, отодвинулся от стойки и, оглядев лицо, удерживающее ожерелье в своей левой руке и изображённое на фотографии, удалился в сторону кабинок туалета. – *** Силуэт слился с толпой в другой части помещения, оставляя после себя недопитый Джин. Веселье в баре не собиралось прекращаться. Правее барной стойки заиграла старая музыка. Радио, облупившееся уже давно, время от времени барахлило, вызывая помехи и заставляя композицию замолчать, снова начинало играло на всё заведение. “Этот урод отобрал у меня всё, что было,” – начал Нельсон, омывая своё морщинистое лицо прохладной водой и поднимая свои веки, разглядел себя. – “Посмотри на себя, Нельсон, во что ты превратился,” – продолжил без остановки и отодвинулся от раковины, вытирая мокрую часть лица воротником своей потёртой униформы. – “Мешок с картошкой!” – угрюмо рявкнув, он развернулся и покинул уборочные помещения, с грохотом захлопывая за собой дверь. Нельсон покинул уборочные помещения и свежие приливы прохладного воздуха обдали его морщинистое лицо. Его красные, опухшие от выпитого Джина, выражали неистовую злобу и агрессию. Он продолжил двигаться напролом толпе, которая заполонила заведение со временем и его центр больше походил на банку, забитую полностью сардинами. Его злющий взгляд упал на обособившуюся группу людей от основной толпы в заведении, которая находилась в самом углу и расположилась на г-образном столе. На светлом деревянном столе стояла лампа, неистово освещая малую часть поверхности стола, совсем не доставая своим ярким светом до стен. Нельсон остановился на некотором расстоянии и внимательно оглядел их своими выпученными глазами, приоткрывая рот от удивления и продолжая сверлить взглядом Стеда с красным шерстяным шарфом. Крылышки ноздрей Нельсона расширились до неузнаваемых размеров, а опухшие губы поджались в тонкую нить. Его сердце, казалось, выпрыгнет из буйной груди, начиная биться всё сильнее и вырабатывая адреналин. Нельсона окутал страх и гнев одновременно. Гнев способен на многое. Эмоции полностью застилали разум белой пеленою. По его лицу пробежалась маленькая капля холодного пота. Находясь в смятении, Нельсон предпринял попытку стянуть свой пистолет-пулемёт, потянув за его кожаный ремень. “Бог видит, он заслуживает смерти!” — прикусив свою нижнюю губу, проговорил он и принялся двигаться в направлении к Стеду и его компании с завалочкой в правую сторону, еле удерживаясь на ногах. Подбираясь уже совсем близко, Нельсон остановился в метре от г-образного стола из массива дерева. Казалось, что всё, что происходило позади него, просто исчезло и перестало существовать. Волосы поднялись дыбом и раздался пронзительный щелчок предохранителя, который положил начало, возможно, новой истории, совсем отличающейся от всего того, что происходило раньше. Кровь от головы начала отливаться в ноги, что раскрывало древнюю привычку человека. Разговор прервался, и вся компания обратила внимание на обозлённого и обессилевшего человека, который направил дуло своего оружия прямо на Стеда. Они начали смотреть на него также, как и он на них: широко и явно, пытаясь заглянуть в душу друг к другу. Недоумение, страх и беззащитность охватило их. “Ты чего это творишь?” — начал один из тех, кто находился за столом и положил свои белые длани на поверхность стола, изредка переглядываясь с другими людьми, занимающие стол. “Рехнулся? Это тебе не игрушка. Что за идиотские шутки?” — подхватили все, продолжая испуганно переглядываться друг на друга. “Ты пришёл в мой бар и наставляешь на меня оружие?” — начал Стед, стягивая с себя шарф и медленно пододвигаясь к краю дивана, встал с него, поднимая свои руки и оставляя предплечья полностью оголёнными из-за закатанных рукавов снежной рубашки. — “Сейчас опусти оружие и объясни мне, что случилось. Не делай глупостей, ты натворишь беды.” — грубоватым тоном отозвавшись и набирая в свои лёгкие большое количество воздуха, замер, будто бы ожидая чего-либо. Нельсон, так ничего и не сумев ответить, продолжил пялиться на Стеда, то и дело нервно переглядываясь на оставшихся за столом людей. Через пару мгновений Нельсон был повален лицом в пол высоким полным юношей с блестящей лысиной, который появился из смежного помещения. Оружие было благополучно потеряно и упало на прогнившую половицу. Нельсон, тяжко дыша и брызгая слюной, сжал свои пальцы в кулак, медленно, еле сдерживаясь, завопил и поддался, позволяя себя схватить. Его лицо переменилось, словно ребёнок, у которого отобрали заветную игрушку. *** Спустя пару мгновений, обстановка шумного заведения сменилась на тёмное помещение с потускневшей и треснутой лампой, которая находилась на столе. В центре помещения болталось полу обмякшее тельце Нельсона. Он был полностью опустошен и, казалось, что жизнь вот-вот оставит его и душа покинет тело. Находясь в подвешенном состоянии, он обратил внимание на Стеда, который уселся перед ним на и с жалостью оглядел с ног до головы. “Очнулся?” — начал он, устраиваясь удобнее на сиденье и закидывая одну ногу на другую, приподнял свою бровь. — “Очнись уже,” — не дождавшись никакой реакции от опустевшего тела, он принялся обхаживать и делать круги вокруг Нельсона, будто бы голодной ворон, заметивший очередную падаль. — “Я уже понял, что ты ничего не хочешь мне говорить. Я и не и заставляю, это твоё дело. Не знаю, жив ли ты там ещё, но хочу рассказать тебе одну историю. Был у меня давний друг Маккалистер. Дядя Стед ему доверял, делился со своими планами и рассказывал обо всём. Обустроили они, значит, бар. Слухи о нём разошлись даже за пределы канализации и туннелей. Бизнес пошёл в гору. Каждый день его посещали всё новые и новые люди. Но одним днём Маккалистера переклинило, и он решил украсть очень дорогую для меня вещь, которая досталась мне от любящего меня человека. Эта вещь прошла очень многое и заслуживает такого внимания. Думая, что он в полной безопасности, Маккалистер наплевательским образом отнёсся к моей дружбе, растоптав нажитое доверие. Он был очень глупым человеком, раз думал, что я его не найду.” — закончив говорить, обратил своё внимание на еле шевелящиеся губы Нельсона, полностью замолкая, вслушивался в его слова. “Зачем их было убивать?” — подняв свои опустевшие глаза и оглядев ими мужчину перед собой, вытянула шею вперёд, продолжая. — “Ты застал их врасплох! Я был там и видел всё своими глазами. Бог не даст мне соврать.” “Вот как,” — не ожидая такого поворота событий, Стед уселся обратно на стул, сложив свои жилистые руки на его спинке. — “Тебе повезло, что тебя не нашли. Эта компашка, обосновавшаяся неподалёку, не такая уж и дружелюбная, как казалась на первый взгляд. Они планировали захватить бар и перебить всех, кто здесь был. Беззащитных людей, простых посетителей. Представить страшно, какие зверства они вытворяли бы, если не я. Если ты успел к ним прижиться, то лучше отпусти, выбери смирение, а не месть, которая должна была произойти пару дней назад,” — отодвинув стул и вытянув из футляра островидный нож, осторожно срезал верёвку, удерживающую запястья мужчины и подхватил его слабое тело. — “Так как тебя звать, приятель?” “Нельсон Гонсалес,” — сдобрив истошный вздох слабым кивком и вжавшись в рубашку Стеда своими пальцами, кажется, поверил ему на слово. “Понятно, Нельсон, у меня есть к тебе предложение сходу. Нам нужны люди. Я считаю, что тебя можно поставить на ноги и сделать настоящего бойца, чтобы, скажем, начать заниматься серьёзными делами. Ты как?” — поднял свои брови и оглядел Нельсона широкими глазами. “Я подумаю,” — ответив, качнул своей тяжёлой головой и наполнил лёгкие воздухом, глубоко вздыхая и, кажется, находя внутреннее умиротворение. *** Не смотря на неохотный ответ Нельсона, казалось, что в душе он обрёл новую надежду и уже был готов обрести новые знакомства. Доверчивый Святоша охотно согласился со своим новым знакомым Стедом. Мимолётно шли месяца. Вместе с ними Гонсалес не хотел быть обузой среди остальных людей, входящих в объединение Стеда. За несколькими тренировками скрывалась настоящая боль, усердие и святая неотступность от определённой цели. Нельсон изменился до неузнаваемости. Он воспитал в себе настоящего мужчину. На протяжении всех лет грязной работы со Стедом он выработал привычку временного отречения от Бога и своей веры. Кто бы мог подумать, что Нельсон Гонсалес, божий человек, пойдёт на такой отверженный шаг, оставляя временно веру во время выполнения работы? По всей видимости, этот человек настолько не хотел терять своих уже преданных и хорошо знакомых друзей, что воспитал в себе этот навык. Именно так он оценивает и выстраивает свои приоритеты в жизни, где его преданные друзья остаются выше веры. Нельсон примостился к этим делам: разбоям, грабежам, смертоубийствам, став достаточно опытным и ценным товарищем в союзе Стеда. *** Одно из дел, которое запомнилось Нельсону, отложилось в его памяти наверняка надолго. Очередное успешное дело, участники которого были вознаграждены чужими боеприпасами и прочим уже ненужным снаряжением, прошло достаточно гладко. Говоря о чужих боеприпасах и его владельцах, нельзя оставлять их без должного внимания. Когда все ресурсы были перераспределены, необходимо было решать что-нибудь с их владельцами. Так, ими стали три юных девушки, которые были связаны и повалены лицом в прогнивший пол. Вся банда Стэда, вооружившись и собравшись уходить, окружила оставшуюся троицу бедолаг, словно коршуны, которые парят над своей жертвой. "Что с ними делать, Стэд? Оставлять их в живых опасно, ещё сболтнуть чего-нибудь лишнего, а светиться нам нельзя," — начал один из всей группы, тыкая своим неподстриженным грязным ногтем и указывая на бедолаг, которые стыдливо отворачивали взгляд и продолжали жалобно скулить. "Эдвард мыслит верно. Оставлять их просто так нельзя," — почесал затылок и, переглянувшись со всеми, остановил свой взгляд на Гонсалесе. — "Нельсон, ты займёшься этим. Если скажешь "нет", то они в любом случае уже знают и твоё имя, и имя Эдварда, и моё имя. Видишь? Это вынужденная мера, поэтому предоставляю тебе возможность в очередной раз доказать преданность своему делу." "Как хотите," — самоуверенно хмыкнув и оглядевшись в округе, Нельсон выудил из кожаной кобуры серебристый револьвер и, взведя курок, звук от которого раздался по всему помещению, сократил расстояние относительно девушек, наводя дуло на одну из них, продолжая сверлить их своим пристальным взглядом, только и делая, что сомневаясь в своих действиях. Нельсон продолжал смирять всю троицу пронзительным взглядом в течение нескольких минут. Раздался первый хлопок. Он произвёл последний для одной из девушек выстрел, который закончил её, возможно, долгую историю. Внутренние органы, остатки от мозга остались на смежной стене, заляпав всё в округе. Вслед за первым выстрелом, последовал второй и третий хлопок, который свидетельствовал о нажатии спускового крючка со стороны Нельсона. Маленькое помещение деревянной хижины у берега наполнилось манящим запахом пороха, а из дула револьвера повеял маленький дымок. Прогнивший пол полностью залился кровью, пропуская капельки крови меж половиц и заставляя их капать на землю, над которой находился домик. Судьбу троих девушек решил Нельсон, будто бы скот на убой. В очередной раз он доказал преданность своему делу. Возможно, этим достаточно смелым и грязным поступком он хотел показать, что не хочет терять этих людей, которых совсем недавно приобрёл. В очередной раз ухватился за подобную возможность, которые происходили, очевидно, многократно. *** Не всё шло так гладко. Так, одним тихим, не предвещающим беды вечером, вся группа Стеда оправилась после очередной вылазки, происходившая на заброшенной Альянсом фабрике. Из-за ненастной, дождливой и пасмурной погоды, они были вынуждены остаться во внутренних помещениях и благополучно дождаться следующего утра. Обустроив спальные места, максимально некомфортные и неудобные для сна, вели себя достаточно громко. Нельзя сказать, что это привлекло бы много внимания, но оставить это просто так не мог никто. Охладив свой пыл после очередной удачной вылазки крепким алкогольным напитком, внутренние помещения давно заброшенной фабрики наполнились приглушёнными запахами кедра, маслянистого, терпкого и освежающего проливного дождя. “Я отойду,” — перебил интереснейший рассказ об очередной охоте, Нельсон оглядел всех пьяниц сонными глазами и, протерев свои колени, направился на выход из фабрики, останавливаясь под козырьком и совсем не обращая внимания на приглушённые радостные возгласы своих напарников за дверью, решил справить нужду в пустеющую клумбу. Полностью расслабившись и позабыв обо всех заботах, Нельсон прервался на приглушённые хлопки внутри помещения. Убойный запах прекратился, а из-за двери повеяло порохом. Разговоры прекратились. “Святый Боже!” — тихо воскликнув и инстинктивно вжавшись в свои плечи, быстро застегнул ширинку и приоткрыл ржавеющую дверь своими тёмными ладонями, заглядывая во внутренности помещений глазами, хлопая ими. Выражение лица Нельсона нельзя было передать словами: его окутал страх и то самое чувство беспомощности. Ярость охватила его, когда он молча и смиренно наблюдал за помещением, полным солдатами патруля, безжалостно убивая каждого, кто там находился. Нельсон уловил удручённый взгляд Стеда, который заметил его. Его взгляд ничего не выражал. Он продолжил сверлить пустым взглядом выглядывающего Нельсона с видом удручающим и весьма виноватым. Раздался последний выстрел, и гильза пистолет-пулемёта упала на бетонный пол, заставляя раздаться пронзающий звон на всё помещение. Стед погиб. Нельсон ощутил то самое чувство вновь, когда потерял знакомых друзей, Рокси. Казалось, что земля под Нельсоном вот-вот провалится, издав громкий хруст. Сердце пропустило сильнейший удар на секунду. Как жаль, что мы начинаем ценить то, что приобрели со временем, как только потеряем это самое. Нельсон не решился опускать руки и со временем обрёл силы, полностью отойдя от всего произошедшего. Сейчас его главной целью было продолжить дело Стеда и быть благодарным ему за всё, что он дал ему с первого дня нахождения в его объединении. Он отправился в сторону Индустриального Сектора №17. Возможно, именно там зародится новая история о Нельсоне Гонсалесе, мало говорящий и часто думающий думой своей, не набожный, но божий человек.
Знаете, никогда так не делайте. Никогда не пишите на кого квента в начале. Это как один большой спойлер. Однако, этот спойлер оказался неудачным. На протяжении чтения я прервался лишь однажды из за ошибки, браузера. Интерес был до самого конца. Рекоил показал все богатство своего языка. Обороты, которые создают полноту картины; различные приемы, способствующие восприятию истории. Все это создает реально красивую картину. Это не читается налегке, порой необходимо разбираться в чтиве. Это добавляет произведению серьезности. Персонаж, его образ, его характер, раскрыты. Второстепенным персонажам уделено столько времени, сколько нужно и они не остаются в тени. Описание окружения заслуживает отдельного внимания. Все настолько подробно, что порой тяжело понять о чем идет речь. Доебаться можно только до отсутствия точки в одном месте. Я уверен, что у Рекойла просто клавиша не прожалась,что бы ее поставить. Общая грамматика на высоте: наличие оборотов усложняет постановку запятых, но они стоят на своих местах. С каждой новой квентой растет и планка. Мы ставим ее. Ставим эту планку. Кому то удается поднять планку. По-моему мнению, этим человеком и стал Рекоил
Я думу думал и надумал, что просто обязан оставить под этой квентой своё самое авторитетное, честное, неподкупное и актуальное мнение! Квента ж на господина с «кирминальным» настроем. Сказала моя крыша и поехала. Чот мемно спрашивать у грызуна потерялся ли он. Я хз, честно говоря. Жили бы, да были мы в ИРЛ, вряд ли помог кто мужику неизвестному. Как говорил ТОБКА4: «Такое только в квентах бывает» xD Звучит уж очень... Странно? И звучит странно потому что девушка матёрая прыгнула с сердечками в глазах на Нельсона, когда он просто зомбаря чуть не обосравшись шлепнул. Ну это мой бич тоже. Я в своей квенте постоянно диалоги меняю, ибо когда читаешь их, создаётся ощущение, что два плохих актера импровизируют. Здаров. Я вижу ты тут проходимец. Ну тогда проходи к нам в дом, не задерживайся. Хотя-я... Если уж он очень доверяет этой Рокси... КМД дел мастер, когда будет свободное время, советую перечитать текстыч. Встречал моменты а-ля... Дочитал я, значит до конца. Блин. Теперь по полочкам хочу разложить то, что произошло у тебя в квенте и как, по моему мнению все должно было идти. Ну, пойдём по порядку. Вот это реально рейдеры. Влетели и, даже не говоря в ahelp причину для убийства, положили 12 человек. Без сарказма, рейдеры. Да, если бы он убил Стеда и спокойно съебал, то это было бы очень мэмно. Стед, плюс его компания-спецназ + куча отморозков в баре, которые готовы замочить Нельсона, если он начнёт шорох наводить = смерть при любом шорохе Xd. Я хз, честно говоря в этом моменте. Не могу точно сказать, ибо лично мне бар в типичном ЗСе вот так представляется: Так что пусть это будет ИМХО. Если бы Нельсон провернул то, что в квенте, в реальной жизни или в адекватной вселенной Запретного Сектора, вместо продолжения, мы бы услышали фразу «Боже, ну и дурак, к тому же труп.», а на фоне была бы эта картинка: Я удивился, что человек, для которого положить 12 человек - раз плюнуть, церемонится с Нельсоном. Уговаривает его оружие положить, ибо бед наделает. Спрашивает «Что случилось?», когда пару дней назад положил 12 человек (X2) и это может быть просто выживший в той заварушке/знакомый «Капитана» пришёл мстить. Ещё не понятно почему «Капитан» украл ожерелье друга, тем самым потеряв все, что у него было, либо же Стед такой мудак и идиот, что решил обмануть человека, пришедшего мстить ему, да ещё и принять потом в банду. Пристрелил бы уже. Смотрелись бы логичнее. Ладно, все. По поводу логики, грамматики и так далее - в топку. Самое главное - содержание, как говорил один человек. Квента была очень интересной для чтения до того момента, пока я не дошёл до встречи со Стедом, ибо все, что идёт далее - очевидное клише, при чем такое се. Я просто промотал вниз, ибо знал что будет дальше и лишь удивился, что не банда какого-нибудь бара [вставьте название сами] убило Стеда, а ОТА. Короче всю мою рецензию можно скомпоновать в пару предложений, с чем мне поможет @Noob?Yes! Спасибо. Мне как никому хочется, чтобы твою квенту приняли, поэтому и пишу это все. В ЗС криминалом занимается «полтора землекопа», включая меня, так что лишний человек, наводящий шорох не будет лишним.
Я конечно квенту не читал, но я хочу сказать, что она классная, и сам Рекойл крутой, помню мы с ним пизду одну шли спасать в Д5, а ещё помню как били рекрутов. Одним словом, квента мне понравилась.
Прочитал. Очень понравилось. Сразу видно работу, которая создавалась не одну неделю и даже не один месяц. Надеюсь, что ты получишь свой ВЛ.
Квента отличная. У меня нет никаких претензий к тексту, за исключением использования автором лишних, бросающихся в глаза синонимов слов, которые стилистически или семантически не подходят к использованию. Большущий вопрос заключен в главном герое рассказа и сложившимся с ним сюжетным поворотом в конце квенты. Персонаж продуман, представлен на отличном уровне. Но то ли тут какая-то резкая смена характера и взглядов произошла, то ли ещё что-то, что я не сумел уловить. По порядку: Гонзалес принят капитаном в общую семью, где его приняли как своего, даровали ему кров и пищу, которым он был предельно рад; Новая семья погибает от рук Стеда; Гонзалес идет в бар, находит там Стеда. Бармен подчеркивает, что он и его люди - мрази. Переполненный яростью, Гонзалес бросает вызов Стеду; Просыпается, по какой-то причине верит словам Стеда и присоединяется к его банде, деяния которой видел сам же. Какие мотивы у него присоединиться к убийце его семьи, которая дала ему так много? Отдельно стоит сказать, что представленный персонаж, коим его увидел я в квенте, - на рейдера и не тянет. Он простоват, добродушен, доверчив, безобидный, в конце концов. Возможно, я ошибаюсь, поэтому и попрошу прояснить мне спорные моменты, которые я указал.
Внёс изменения, не нашёл пропущенную точку(!), что-то подправил, согласно комментариям выше, за исключением субъективной оценки, где попытались навязать свой сюжет, который вёл бы за собой совсем другую историю. Но сейчас не об этом. Во время написания данной квенты я задался точно таким же вопросом, как и Миднайт. "А почему он решил сделать именно так?". Я думал над тем, написать ли и описать ли одну из сцен того, как Нельсон становится достаточно суровым и жестоким, в корни изменяя своим принципам. Я этого не сделал и получил то, что я и ожидал. Очевидно, что на тот момент встречи Нельсона и Стэда в баре он был достаточно доверчив и зависим от людей. Нельсон такой человек, что, даже несмотря на потерю старой "семьи", которая прожила несколько недель, пытается ухватиться за новую возможность быть рядом с кем-то. Жизнь буквально подаёт ему новую надежду на блюдечке. Мой герой доверчив на тот момент, с этим не поспоришь. Описанием того, что происходило на одном из очередных грязных дел, я хотел показать, что главный герой не так уж и добродушен и безобиден, раз идёт на такую жестокость с беспомощными людьми, которые, казалось, отдали всё, что хотели. Отдельное спасибо, кто всё-таки нашёл в себе силы прочитать и высказаться о чтиве. Я люблю любую адекватную критику.
Учитывая данное автором квенты объяснение мотивов главного героя и добавленный эпизод, который проявил Нельсона уже как сформировавшегося рейдера, я смело одобряю данную квенту на получение вайтлиста рейдера. Автору рекомендую обратиться к Димидролу по доступным каналам связи для получения вайтлиста. Работа архивирована. Удачи.
