[Конкурс захватывающих квент 07.09.23 - 07.10.23] [Гражданская Оборона] О, человечество!

Никнейм: Косинус
SteamID: STEAM_0:1:530357188
Желаемая награда: Вайт-Лист Гражданской Обороны; номер "960"
Количество слов в квенте: 9993 слова​

​

 

О, человечество!


ТОМ ПЕРВЫЙ​

Предыстория​

​

​

Г Л А В АㅤП Е Р В А Я

Семья​

Одна тысяча девятьсот девяносто третий год. Процветающий город дождей, зонтов и великолепной архитектуры, в прошлом – мастерская мира. Понятно, что речь идёт про прекрасный Лондон, пока ещё не истерзанный и не разрушенный пришельцами город. Страна вот-вот отходила от косвенной победы в Холодной Войне.
По улицам то и дело, что бегали люди и ездили машины, и никто знать не знал поистине серьёзных бед, акцентируя своё внимание на сущих мелочах, таких как промокшие ноги, повреждённая машина или понижение на работе. Людям свойственно не ценить то, что они имеют. Всю свою историю жадные, избалованные собственным же самолюбием людишки искали повода устроить конфликт и извлечь для себя выгоду.

В районе Западного Лондона, в двухэтажном стареньком доме, в общежитии живёт небольшая семья: Джулия и Генри с фамилией Маккерсон.
Родители Генри умерли рано, а потому, ему в наследство досталась квартира, где жили они все вместе. Также, им достался небольшой сейф с деньгами, содержимого которого хватало бы на покупку хорошей квартиры.



Джулия Маккерсон работала в цветочном магазине, что во время праздников нередко доставлял хорошую прибыль своему владельцу. Джулии было на это плевать, ведь ей редко выплачивали даже маломальские премии за её увеличенный труд, и часто задерживали заработную плату, что тоже не могло не расстраивать девушку. В связи с беременностью, Джулии пришлось взять отпуск, и семья стала жить на сбережения покойных родителей, пока Генри искал способ заработка.

– Джулия, мы разбогатеем! – с этими словами, в квартиру зашёл Генри, встречая свою беременную жену сдержанными, но очень значимыми для себя словами. – Я получил разрешение на открытие бизнеса. Я наконец отреставрирую и снова открою книжную лавку отца! – Генри изложит столь прекрасную, с первого взгляда весть в непривычной для себя манере.

– Ух-х, Генри… Как мне надоел уже твой максимализм… Тебе самому вот не надоело, а? До сих пор пытаешься реанимировать этот сарай. Каждая такая твоя бесполезная идея приводит к ещё большим растратам!

Она никогда не поддерживала инфантильные идеи Генри, потому что практически всегда они оказывались провальными. Разговор об открытии книжной лавки шёл довольно давно, и Джулия считала, что муж лишь потратит все сбережения родителей, а затем – бизнес прогорит. Она всегда была не очень понимающим человеком, и не поддерживала Генри в его начинаниях. Всегда придиралась, словно подготавливая причины для развода...
Генри же, не желая рисковать браком, решил, что этот язвительный ответ был дан из-за беременности, а потому, попыток построения бизнеса не прекратил.

Г Л А В АㅤВ Т О Р А Я

Детство​

Прошло несколько месяцев ничем не выделяющейся, хоть и скандальной жизни. Главный герой данного рассказа появился на свет. Ещё до его рождения, родители решают назвать сына в честь Генри, но, чтобы не путаться, упрощают ему имя, и в социум выходит Гэри Маккерсон.

Появившийся ребёнок на долгие годы закрепит мирную ситуацию в семье: Джулия вернётся в цветочный магазин, и часть доходов семья будет получать с зарплаты и премий, а другую часть – от постоянных пособий и маломальских доходов от бизнеса отца.
Последний же, в свою очередь, продолжит попытки реставрации убыточного предприятия, вместе с тем ухаживая за ребёнком, пока мать берёт сверхурочные.

Именно от отца, его характера и его своеобразного воспитания, к Гэри перешли такие интересные качества, как: усидчивость, умение слушать и грамотно воспринимать информацию, прилежно и даже душно учиться. Отец часто приносил ему книги с библиотеки, из-за чего он полюбил их с самого детства.

С горем пополам, семья Маккерсон прожила так шесть лет. Последние несколько были прожиты в бесконечных ссорах, скандалах, придирках и проблемах – в основном из-за скуки и рутины, и чуть ли не единственным способом развлечься были конфликты.
Бизнес со временем стал развиваться и набирать обороты, однако финансовая грамотность Генри не приводила бизнес к настоящему успеху, и большинство денег в итоге уходило на уплату высоких налогов и покупку продуктов, но не на личные блага. Семья продолжала жить бедно…
Джулия быстро привыкла к хорошим условиям, и перестала брать сверхурочные, уделяя больше времени ребёнку. Несмотря на это, она продолжила искать недостатки в Генри, которых, право, было довольно много.

Ей всегда хотелось больше, и всегда она требовала всё больших и больших расходов, совсем не замечая, как финансовое состояние семьи выросло после восстановления старинного бизнеса. Она всегда находила какие-нибудь проблемы, подло и в тайне подготавливаясь к разводу. Всегда ей что-то не нравилось.

Школьной учёбой главного героя родители занимались чересчур внимательно. Это воспитало в нём прилежного отличника, не знающего личной жизни. Во многом, все развлечения его ограничивались на одиночных прогулках и вечернем книгочтении. Когда гулял, Гэри постоянно думал о ссорах в семье, которые, через время, выливались и на него. Он прекрасно понимал суть всех ссор иногда даже больше, чем их инициаторы, но, конечно, не смел дерзить собственным родителям, считая такую атмосферу в семье нормой.

Отношения с одноклассниками у него были плохие – за исключением небольшого количества зубрил, с которыми он тоже не общался из-за взаимного отсутствия личной жизни. Друзей же, особенно среди менее послушных, удобных и тихих, чем он, не было. В основном из-за его “стукаческой” натуры, что будет играть на руку Маккерсону в течение всей его жизни.
Безусловно, на его идеально отличные оценки влиял и перфекционизм, перенятый уже от матери, а так-же хорошее отношение почти со всеми учителями, что субъективно ставили завышенные оценки маленькому Гэри.

В школьные годы Гэри не раз служил козлом отпущения, был объектом издёвок и избиений. Конечно, интеллект ему в этих ситуациях мало чем помогал. В некоторых случаях, когда не помогало даже доносительство, Гэри был вынужден смириться. Это породило в нём навык терпеливости, научило спокойно переносить раздражителей, но породило обиду на весь мир.
С детства он испытывал чувство несправедливости, нотку фальшивости в этом мире. Но всю жизнь он был вынужден себя контролировать, и оставался таким же мягким и добропорядочным мальчиком снаружи. Люди всегда любили принижать тех, кто слабее них.
Гэри также очень не любил больницы и лазареты, поскольку часто их посещал. И самой главной антиапатией Маккерсона являлся длительный, скучнейший лазарет с тяжёлыми ранениями. Что может быть хуже?!

Г Л А В АㅤТ Р Е Т Ь Я

Непредвиденные последствия

(О боже, как же оригинально...)​

Двухтысячный год. Землю, после каскадного резонанса охватывает страх, хаос и разруха.

– Папа, там за окном какой-то зелёный шарик! – перебьёт экстренный выпуск новостей маленький мальчик, стоящий у окна. Отец его лишь махнёт рукой, продолжая тревожно, с выпученными глазами, не отрываясь от телевизора, стоящего в середине комнаты.
– И хоть правительство отрицает факт их причастности к Каскадному Резонансу, предполагается, что портальные штормы в Америке и Европе были вызваны… – Телевизор часто излагал слишком умные для детского понимания вещи. Несмотря на свой характер, он оставался тем же ребёнком, не слушая выпуск новостей.


Он не обратил внимание на испуганные, отчаявшиеся глаза родителей, а лишь быстрыми и шустрыми шажками забежал в свою комнату, выглядывая свой пока ещё любопытный нос из окна. На дороге продолжала светиться зелёная сфера, из которой, вскоре, вылезло два небольших существа с голой кожей, четырьмя лапками и двумя клешнями. Сфера закрылась.
По серым, дождливым улицам Лондона бежало крупное количество людей. Дороги оказались заблокированы из-за аварий, и, как следствие, пробок. Особенно сильно люди боялись зелёных порталов, раз за разом открывавшихся на улице.

– Сюда, сюда! Здесь ещё один портал! – с улицы донеслись приглушённые мужские крики.



С появлением портала, улица опустела, и на ней теперь был лишь один-единственный наряд полицейских с оружием наготове. Они, выйдя из своей машины, с пистолетами в руках стали двигаться к хедкрабам, наводясь на последних и начиная стрелять.
Последним увиденным Гэри действием паразитов была попытка прыжка, что увенчалась смертью. От выстрелов Гэри заметно дёрнулся и слегка ударился лбом о стекло, и спрятался вниз, не решившись выглядывать в окно.
Мальчик побледнел, увидев смерть случайных живых существ.

Выстрелы в спальном районе, хаос на улицах… Ничего не предвещало хороших новостей в последнее время, а потому стоило готовиться к худшему.

По всему дому стали слышны пугающие крики, громкий топот и звуки передвижения мебели.
Было неясно, что делали взрослые снизу: маленький мальчик хотел выжить, а потому, как и во время любой сложности, тот достал из-под кровати свою бейсбольную биту, и забился в угол.


Обстановка в комнате была ужасной: тёмное помещение, давящие четыре стены и старенькая, деревянная мебель. В окне было пасмурно, но еле заметный, тусклый свет падал в помещение.
За окном мигали сирены, орала тревога, соседи и телевизор в соседней комнате шумели как никогда. Впрочем, СМИ отключать и заглушать было равно самоубийству.

На нервы капала скрипучая верхняя дверца шкафа, что раскачивалась туда-сюда из-за малейших потоков воздуха. Гэри всё рассчитал – даже при должном усилии, из-за его маленького роста ему бы не удалось закрыть этот надоедливый, пугающий шкаф, так что тот не стал даже пытаться, понимая, что выйдет неидеально.
Даже маленькому ребёнку было ясно, что жизнь теперь не будет прежней. Напуганные взгляды родителей, выстрелы и бегущие люди на улице быстро изменили состояние мальчика, с игривого и полного энергии – на зажавшегося в угол, трясущегося и напуганного.

Внезапно, кто-то дёрнул за ручку. Ребёнок затрясся ещё сильнее, и обеими руками обхватил биту, вжимаясь своей спиной в стену позади себя. Его бросило в холодный пот, тот побледнел и почти потерял сознание, переживая паническую атаку.
Дверь медленно скрипнула. Несколько секунд открытия тянулись, как несколько минут, на которые у мальчика было несколько вариантов решений, но он выбрал самый нейтральный: смириться со своей судьбой и взглянуть на опасность перед своей кончиной.

– Гэри, золотце, ты что такое делаешь там, в углу? Иди в гостиную и помоги отцу заколачивать окна. –

Перед Гэри оказалась его родная мама. Тот, лишь опустив дубинку, посмотрел на неё широко раскрытыми глазами. Он явно был в ступоре.
Из-за пережитого стресса и налетевшей паники, он забыл, что собственные родители находятся в соседней комнате. Мать же, смекнув что к чему, подошла к нему и плавно присела на корточки. Затем, убрав дубинку в сторону, она подобрала того за подмышки и прижала к себе, успокаивая того в родном объятии. Ребёнок расплакался.

– Успокойся, сынок. Всё будет хорошо, мы переживём эти времена. Обычный… Кризис. –

Забавное это слово – “Кризис”. Оно было совершенно универсально, и частенько использовалось Джулией для объяснения вещей, которые она сама была не в состоянии понять, и тем-более разжевать их своему чаду. И, конечно, это слово оставалось исчёрпывающе честным и верным описанием ситуации.
Джулия привыкла не погружать ребёнка в свои проблемы, да и после этого случая Гэри перестал иметь какую-либо страсть к тому, чтобы лезть в чужие дела.


“Любопытной варваре – нос оторвали”.

В гостиной атмосфера была получше. Хоть в помещении было так же темно, телевизор всё ещё работал и показывал кадры с места столкновений с пришельцами и мародёрами-беженцами в Лондоне. Это означало, что связь со всем миром всё ещё не потеряна, и в доме до сих пор есть электричество.
Свет не включали из-за экономии и отсутствия желания привлечь крупное количество монстров и мародёров в дом. В середине комнаты, на обеденном стояло несколько свечек и открытых консерв, вроде томатного супа и консервированных бобов.

У окна стоял отец, орудуя молотком и гвоздями. Он прибивал деревянные предметы, найденные в коридоре, в подвале здания или у соседей к окну, вместе с этим окликнув Гэри. Доски были прибиты очень некачественно, так что в любой момент их можно было вырвать с корнями. Момент помощи отцу пронёсся довольно быстро. Мимолётно, ребёнок мог слышать обрывки разговоров соседей в коридоре, к которым он, впрочем, и не прислушивался.

– Как такое могло произойти? Это всё из-за тех бездельников-учёных! Я уверена, это было из-за их халатности.

– Карен, сейчас не время искать виноватых. Наши родственники в Чарлстоне… Они не отвечают на звонки! – вместе с речью, слышался настойчивый звук попыток набрать чей-то номер по огромному сотовому телефону.

Г Л А В АㅤЧ Е Т В Ё Р Т А Я

Соседство
​

С инцидента в Чёрной Мезе прошло три очень тяжёлых, голодных года, и ещё столько же было впереди. Все страны мира терзали ужасные события: с бегущими из Америки беженцами пришла и высокая преступность, мародёрство было на высочайшем уровне.
Полиция тратила все силы на борьбу с преступностью и с тварями из Зена, что сумели проникнуть за периметр города, обнесённого блокпостами. Военные часто давали слабину, оставляя бреши после очередной атаки, но поскольку Лондон был важнейшей базой всего мира, он очень хорошо охранялся, а потому, с каждым вводом целых армий, состоящих из бронетанковых войск в город, прекращались любые беспорядки и вторжения.

В комнате Гэри звонко сыграл будильник. Уже достигший десятилетнего возраста, подросток вскочил со спального места, заправляя кровать. Сегодня он хорошо выспался, потому что ложился он рано, чтобы не слышать и не видеть ночных обстрелов и работы ПВО по летающим над городам тварям.
В мыслях ребёнок подметил, что стал привыкать к ночным очередям, что проносились далеко вдали, совсем не на этой улице. Он, наконец, первую неделю стал хорошо засыпать, не хватался за биту при выстреле рядом с домом, не выглядывал в небольшую щель между досками, чтобы посмотреть на очередной акт мародёрства или тщетные попытки обворовать защищённый дом. Спокойно спал, как раньше… Гэри знал, что люди быстро привыкают к хорошему.

У Гэри был сосед-учитель, который проводил ему, и ещё небольшой кучке ребят из соседских квартир и домов, учебные занятия по самым разным предметам. В качестве платы, у родителей он принимал различного вида подарки или услуги, вроде консерв или укрепления его кабинета, уборки или завоза новых принадлежностей.
Надо сказать, что несмотря на единую систему обороны, в общежитии, ввиду менталитета местных жителей, всё ещё складывался индивидуализм. Не было как такового “общака”, все имели собственные квартиры и личную жизнь, однако вместе они, как один, защищали дом от неприятелей. И рынок у них держался не на деньгах, а на бартере из-за нестабильности экономики.

Тех, кто стал бездомным, жители, по итогу независимого и честного голосования, благородно располагали в коридоре. В этот день, в коридоре стоял беспорядок из-за особо крупного количества бездомных. Кто-то спал, укутавшись старыми, грязными пледами, найденными на помойке. Кому-то посчастливилось найти старый, рваный и вонючий спальный мешок, способный согреть в очередной день отключения отопления. Кто-то даже спал на картонке.
В некоторой мере, Гэри даже завидовал этим людям. Жили они плохо, а потому были искренне рады любой услуге или подарку, пусть даже самому маленькому и незначительному. В их жизни не было тоски и жалоб по пустякам. Они, в отличии от избалованных людей, привыкли к такой жизни. Глубоко в душе, Гэри хотел так же, как и они быть поистине благодарен за то, что он жив.
Маккерсон мастерски обошёл раскиданные по полу руки и ноги ещё спящих людей; сегодня раненных и потерявших дом людей было гораздо больше. По всей видимости, споры Зена дошли и до этого квартала. За окном неоднократно можно было увидеть заражённые здания, из которых, раз за разом выходили опасные существа. Обычно, с таким заражением справлялся специальный отряд военных-ликвидаторов, с помощью огнемётов. Оно и не мудрено, ведь Гэри, присматриваясь к рукам, замечал и страшные ожоги…

И вот, когда парень почти дошёл до нужной квартиры, он почувствовал, что его ногу пугающим, резким движением и крепким хватом что-то схватило. Послышался незначительный хруст, пол слегка скрипнул, а Гэри лишь пискнул, повернул голову направо и застыл на месте, с широко открытыми, напуганными глазами. Внизу предстала жалкая картина. Его за ахиллово сухожилие держал бомж.
Он был весь обросший, с очень длинными волосами, носил грязные, ужасного вида обноски, и в отличии от других, спал он на обычном паркете. Под ним была лужа из грязи, пота и дождевой воды, а сам он был в полудрёме. Было ясно, что сделал этот акт “самозащиты” бездомный на рефлексе, а затем, поняв, что что-то не так, лишь поднял голову на школьника.

Перед Гэри показалось обросшее лицо. Даже за длинной бородой были видны множественные морщины и грязь. Но самыми отвратительными, и в то же время запоминающимися, на лице бездомного были ожоги. Их было много, и в большинстве своём они достигали трёх степеней.
Гэри ещё никогда не видел настолько изуродованного и потрёпанного бездомной старостью человека. Последний лишь, ещё пару секунд так посмотрев на мальчика, и убедившись, что тот проходил своей дорогой, опустил свой печальный, виноватый взгляд, ослабляя хватку.
Бездомный понял, что зазря обидел маленького мальчика, и отпустил его ногу, возвращаясь в прежнее положение, с хрустом и едва слышимыми стонами. Гэри добрался до кабинета в задумчивом виде.

В кабинете, около гигантского шкафа с книгами, что шириной и высотой был на всю стену, стоял высокий и проницательный голландец среднего возраста.
Он был в старом, местами испачканном и даже пыльном бордовом костюме. Когда с параноидальным видом учитель повернулся на вошедшего, оторвавшись от подбора учебников для учеников в очередной книжной полке, на груди его показался красный галстук и белая рубаха.

– Здравствуйте, мистер Гилберт.

– А, Гэри… Это ты. – низким, но громким голосом произнеся, учитель глубоко выдохнул. – Здравствуй, можешь присаживаться на своё место. – многозначительно кивнув и слабенько натянув улыбку, тот опустил руки от книжной полки, и медленными, но звонко отщёлкивающими на паркете шажками, стал приближаться к столу.

Никого в кабинете в эту раннюю пору не было. В середине комнаты стояли старые, намертво разрисованные и облепленные жвачкой парты, скрипучие стулья с оскорбительными надписями. Окна были основательно и прочно заколочены, но даже этот фактор не помешал едва различимым лучикам света попадать в кабинет.
На правой стене, недалеко от шкафа с книгами весела небольшая доска, что небрежно повешена была на гвоздь. На одной из полок шкафа лежали мелки, словно после бомбардировок раскиданные по всей полке. Вся их среда обитания была в белой пыли, словно испачкана в собственной крови.
Многие из них уже давным-давно были не способны адекватно писать, и представляли из себя во многих местах надломленные шарики, которые безумно скрипели и доставляли пальцам боль при попытке что-то писать на такой же старой и скрипучей доске, словно защищаясь.
На той же полке, лежала испачканная в той же пыли, ранее зелёного цвета тряпка. Она пережила очень многое, но до сих пор функционировала. Такой же можно было назвать коллекцию свеч и канделябров, что бережно хранилась за полупрозрачными дверцами деревянного шкафа. Голландцы – они такие…

Подперев голову рукой, поставленной на парту, Гэри задумчиво смотрел на светловолосого учителя. Он прогонял в голове навязчивые, местами даже слишком философские ввиду своего возраста мысли. Он думал о всём, что происходило вокруг него, анализировал и рассуждал у себя в голове. Он размышлял: “А что же будет дальше? Почему люди так жестоки друг к другу?”
В голове он прокручивал и вспоминал моменты жестокой давки, что видел на улицах и в магазинах в первые дни апокалипсиса. Вспоминал бомжей в коридоре, которых видел каждый день. Выстрелы и ужасные картины, из-за которых он не спал годами, но никому решил не рассказывать, даже родителям. Они, впрочем, особо и не интересовались; всегда в социальном плане они были заняты разборками. Гэри, тем временем, остановился на последней своей мысли: отношение матери к успехам своего отца.

– Мистер Гилберт?.. – неуверенно произнёс Гэри. Несложно было понять, что Гэри хочет что-то спросить у учителя, но конкретной мысли он не сформировал, а потому ему пришлось выдумывать на ходу.

– Я тебя слушаю, Гэри. – в нейтральном тоне ему ответил учитель. Несмотря на то, что он старался проявлять равнодушие и безразличие ко всем ученикам, Гэри он всё-таки любил больше всех. На это, конечно, повлиял характер, предыстория и умственные способности мальчика.

– Почему люди такие неблагодарные? – парень выпалил самую навящевую мысль из своей головы.

– ...Неблагодарные?... – учитель не ожидал столь глобального и филосовского вопроса от десятилетнего мальчика, ожидая вновь какой-нибудь пустяковый интерес.

Он лишь чуть выпучил свои небольшие глаза, шмыгнул аккуратным носом и направил свой взор, в некоторой степени защищённый и улучшенный круглыми, тонкими очками на переносице прямо на ученика, что сидел неподалёку от него, да слегка погладил свою небольшую бородку, и после минуты шокированного раздумья, настроился на привычный лад и продолжил свой ответ.

– Так устроена человеческая природа, Гэри. Из-за своих эмоций, определённых гормонов в человеческом мозге... Они быстро привыкают к чему-то хорошему, и только исключения способны по-настоящему, искренне ценить то, что они до сих пор живы. Либо те, кто уже всё потерял. Это – по-настоящему отчаянные люди. Бойся их, Гэри. Они способны на что угодно.

Маккерсон, не найдя слов для дальнейшего продолжения диалога, лишь продолжил ждать начала урока. Не сказать, что данные утренние беседы между Гэри и Фредериком Гилбертом были редкостью. Гэри часто приходил намного раньше остальных учеников, в основном из-за того, что он - жаворонок. И не раз он задавал различные вопросы учителю, пусть и менее осмыслённые.

Мистер Гилберт был его соседом, и квартира семьи Маккерсон располагалась на одном этаже с учителем. Надо признать, они виделись ещё до войны, в местной школе. Учитель с начальной школы вёл у его класса английский язык, и уже тогда заметил его способности.
В школе мистер Гилберт проработал ни много ни мало двадцать лет, и судьба распорядилась так, что он обучил и отца Гэри.
Он был своеобразным другом семьи, и во многих моментах даже служил Гэри вторым отцом. Главный герой часто приходил к нему со сложными вопросами, когда родители не могли дать на них ответ из-за очередных, пустяковых ссор.
И недавний вопрос как-бы поставил точку в воспитании ребёнка, в его понимании и видении мира, закрепляя его окончательно. Было понятно, что Маккерсон понял мир и повзрослел намного раньше своих сверстников, а возможно – и даже некоторых взрослых членов общины, разделяя взгляды Гилберта, из-за юношеского максимализма их преувеличивая и экстримизируя.

Учитель, из-за его эрудированности, считался также и судьёй Соседства. Среди граждан в первые месяцы кризиса, во время всеобщей паники и разногласий, было принято приходить к нему в кабинет за решением каких-то вопросов, словно к мудрецу на горе.
Плата за обучение была мизерной, но из-за крупного количества детей в округе, на жизнь и еду ему хватало.
Из-за своей профессии, он редко уделял внимание развитию физической культуры и здоровому образу жизни, более того, особо любопытные ученики могли замечать в его шкафу бокалы со старым вином, которые он любил распивать, читая литературные произведения.
Так-же, из-за пацифистической натуры он не мог участвовать в обороне Соседства. В этом, впрочем, сами соседи его не винили, взамен часто заимствуя у него самое главное в этой жизни – знание. А знание было в книгах, если быть точным – в огромной библиотеке и гигантским множеством различной канцелярии.
В отдельных случаях, кабинет Гилберта буквально ломился из-за переизбытка книг, так что люди со всего двора часто приходили и брали у него книги в аренду, а иногда даже устраивали литературные вечера, в целях скрасить одиночество и тёмный, холодный вечер после отключения света.

Учеников в классе было много, и что самое интересное – здесь были школьники всех самых различных уровней обучения– от начальных до средних классов. Старшие же, с наступлением хаоса не видели смысла находиться в школе и получать высшее образование. Их можно понять: в конце концов, им родину надо защищать, поэтому они все либо помогают общине, в раннем возрасте работая, либо вступили в различные органы, будь то пожарно-спасательные службы, полиция или даже армия. Конечно, в качестве помощников.
Фредерик зачастую настраивал свою учебную программу под каждого ученика, подбирая в своей библиотеке книги на любой уровень. Стараясь держать планку обучения как в школе, учитель дни и ночи посвятил обучению своих учеников. И со всеми он нашёл общий язык, для всех разработал индивидуальную программу, давая образование тянущимся к знаниям детям, выпуская их в свободный, пусть и разорённый алчностью и безумием мир.
Часто под его глазами можно было заметить мешки, с каждым годом у него было всё больше и больше морщин, и в целом он был худ, словно велосипед, потому что зачастую не находил время для того, чтобы поесть.

Г Л А В АㅤП Я Т А Я

Моя оборона
​

Уроки пролетели быстро, и Гэри, закончив записи в своей толстой, почти уже исписанной тетрадке, положил её вместе с ручкой в рюкзак. Ученики, после объявления уроков оконченными, вскочили из-за столов и шумно ринулись к выходу.
В кратчайшие сроки, кабинет опустел. Учитель, с определённой тоской в глазах смотрел на убегающих неблагодарных учеников. Гэри же, который никуда не спешил, лишь нацепил рюкзак на спину и плавненько встал из-за стола.

– Спасибо за урок и до свидания, мистер Гилберт. – сказал мальчик и вышел из кабинета, не дожидаясь ответа и закрывая за собой дверь.

Следующие три года прошли рутинно, почти без мировых происшествий. Жители общины с трудом привыкли к происходящему вокруг хаосу. Люди – скот непривередливый. Они готовы жить где угодно и как угодно, и в любых условиях добьются выгоды.

Силами жильцов общины, в том числе и строителей, оставшихся без работы, несколько домов неподалёку были освобождены от руин, гор мусора и следов мародёрства. Границей территорий Соседства послужили баррикады из машин, автобусов и других крупных пережитков прошлого.
На внешней же стороне баррикад, рисунком к дороге вывесили крупное белое покрывало, на котором красными, жирными красками нарисовали “Символ Пацифизма”, и заодно написали уже устоявшееся название поселения – СОСЕДСТВО.




Полоса обороны показывала себя неэффективно против враждебных собратьев, однако, позволила оградить часть улицы, подвластной общине по крайней мере от зомби и фауны Зена, не способной перепрыгивать высоту более двух метров.
В освободившихся зданиях, для жилья было оборудовано несколько подвальных помещений, что позволило дать бездомным и беженцам жилую площадь. Конечно, их новые квартиры не были такими уютными и защищёнными, как квартиры своеобразной “элиты” Соседства, жившей в тёплых квартирах но лучше было спать в комнате подвала или в худо-бедно восстановленном участке заброшенного здания, чем в тесном, грязном коридоре. Последний, кстати, восстановили и привели в порядок.
Во время поломок, с чем могли, жители справлялись сами, зачастую ограничиваясь обычным мотком скотча или универсального клея. Когда же дело доходило до серьёзных поломок, вроде затопления или обвала некоторых заброшенных зданий на участке, на помощь приходил сомнительный “Комендантский Комитет”.
Он состоял из горстки бывших строителей, техников и комендантов общежития, имел под своей юрисдикцией, распоряжение и охрану местного склада. Он, помимо функции из названия, включал в себя ещё и функцию банка – сюда граждане могли приходить, и за небольшой внос сдавать свои личные вещи. Не сказать, что он пользовался популярностью, но в их власти всё ещё находились инструменты, что могли служить и оружием, так что определённая власть у них всё же оставалась.
И с помощью старых умений и инструментов, им удавалось очень сомнительно и вряд ли эффективно, но содержать блок. Также, они могли собрать с граждан налог в виде материалов и еды взамен на ремонт и обновление баррикад в общежитии. Возможно, это служило в качестве материала и стимула для вылазок за средствами для проведения различных ремонтов. Но, вполне возможно, это было очередным наглым способом разжиться на чужих бедах. Впрочем, выбора всё равно не было.

В качестве военной силы служила так называемая Соседская Дружина. Это был небольшой, военизированный отряд, в основном носивший лёгкое огнестрельное вооружение, полученное в качестве мародёрства полицейских отрядов и после ликвидаций различных бандитов, забредших на территорию общины.
Иногда дружинники, особенно новобранцы носили с собой увесистое, двуручное холодное оружие, различные мачете, топоры, самодельные и восстановленные инструменты для сада и огорода. Некоторые из них даже были облачены в самодельную броню, в основном состоявшую из верёвок и стальных пластин.
Конечно, далеко с такой бронёй не уехать, но она защищала от колющих и режущих ранений, а из-за того, что в походы дружинники ходили часто и вместе, им удавалось защищать район от опасностей в виде рейдеров и беженцев рядом с поселением.

Так-же, они полностью полностью искоренили дикую фауну Зена в территориях, близких к Соседству, поэтому всё чаще мирные жители стали выходить на улицы города.
Когда они встречались с реальной угрозой в виде бежавших солдат Нихиланта, будь то пехотинцы или вортигонты, то зачастую отступали, покрывая противника шквальным огнём из оружия, кидая дымовые шашки и Коктейли Молотова. И несмотря на эти меры, раненые и мёртвые всё равно были, и их было много. С каждым годом, коренных жителей общины становилось всё меньше, ведь чтобы взрастить ещё маленьких детей нужно время, а жильцы умирали в схватках с пришельцами и мародёрами здесь и сейчас…

 

ТОМ ВТОРОЙ
​

Возмездие​

​

​

​

Г Л А В АㅤП Е Р В А Я​

​

Затишье перед бурей​

​

Сегодня Гэри проснулся в прекрасном расположении духа. Вчера состоялся разговор с родителями, в ходе которого отец разрешил ему первый раз самостоятельно выйти в город. Да, до этого он выходил с классом и дружинниками на исторические экскурсии, а также был во дворе Соседства, но теперь, за неимением противников неподалёку, ему можно было выходить в ныне безопасную зону самостоятельно.
Проснувшись как всегда рано, Гэри увидел в своём окне светлое, необычайно безоблачное для города небо. Лондон видит такую картину довольно редко.

С ясным лицом, уже неплохо так повзрослевший, но для своих родителей такой же маленький Маккерсон выглядывал в окно. Он посчитал это время – лучшим для своей вылазки, а потому нырнул к своему большому деревянному шкафу. Оттуда он достал старую бейсбольную кепку, хранящуюся в чистоте, сухости и порядке на самой верхней полке. Тот периодически отряхивал ту от пыли и стирал, когда ему было нечего делать.

И вот, спустя десять минут, из квартиры вышел четырнадцатилетний пацан в кепке, из под которой выглядывали длинные, растрёпанные волосы. Он имел рюкзак на спине, был в обычной, крупной по размерам одежде и с бейсбольной битой в руках.
В рюкзаке у него были самые различные предметы для выживания: от фонарика и множества консерв и воды, до спичек, бумаги и охотничьего ножа местного производства. Возможно, набивать рюкзак едой было излишним, но в такие тяжёлые времена, даже такие безответственные родители отказывались пускать сына на самотёк.

– Гэри, постой.

За спиной у него послышался родной мамин голос. Гэри обернулся и вопросительным взглядом посмотрел на Джулию, что стояла в проходе. Та взяла его за обе руки.

– Пообещай мне, что будешь аккуратен, и при малейшей опасности сразу же вернёшься домой, хорошо? – По её речи с лёгкостью можно было сказать, что несмотря на то, что её сын уже вырос, она всё равно по-матерински боялась за него.

– Мама, что со мной может случиться в этот прекрасный день?

– Пообещай. – Тон её сменился на чуть более грубый. Она выпрашивала чёткого слова. Всё-таки, опасные времена на дворе.

– Хорошо, мам, обещаю…

Улыбнувшись и кивнув той, Гэри получает поцелуй в лоб, и после трогательного объятия, вскоре спускается на первый этаж. Преодолев все баррикады и загромождения, тот оказался на свободе.
Первым делом, перед подростком показалась белая кирпичная стена, представляющая из себя гигантские ставни крупного шоссе, что делило местный район на две части.
Под ногами Гэри оказались горы мусора, вроде бумажных листовок с новостями того времени, бумажных стаканчиков, каких-то досок и прочего дерьма. Забавно и грустно то, как ранее поддерживаемые в чистоте улицы, с маломальским проявлением истинной свободы и анархии, оказались засраны горами мусора.

Огромный мост в центре района насквозь пронизывало несколько крупных туннелей, в одном из которых свои задние места показывал красный двухэтажный автобус. Дальше правого со стороны Гэри туннеля стояло трёхэтажное здание.
Большие панорамные окна в нём были уже как несколько лет назад выбиты, некоторые стены были вырваны с корнями, а само оно выглядело заброшенным, хоть и нижний этаж был заколочен досками.
Гэри решил повторить свой излюбленный за жалкий год учёбы путь в местную школу. Она была недалеко от дома – буквально через дорогу. Гэри ступил на тротуар, поворачивая налево.
Он чувствовал очень необычное, местами подкашивающее ноги чувство неизведанности и долгожданного воссоединения.

Немного пройдя заваленную мусором улицу, Гэри наткнулся на очень заметный издалека предмет архитектуры Лондона – телефонную будку. Аппарат внутри был давным-давно разорён, а потому Гэри двинулся по мрачной улице дальше, уже подступая к школе.
Довольно крупное, даже в некоторых местах монументальное четырёхэтажное здание, почти полностью состоящее из красного кирпича, насквозь пронизанное пустыми отверстиями для окон.
Перед школой стояли две разбитые, давно разворованные очертания полицейских машин – это можно было понять лишь по марке машины, номерам на её капоте и остаткам из под мигалок. Одна из этих машин была даже кем-то перевёрнута на бок.
Неподалёку от полицейских машин, лежали маленькие, обглоданные кости, укромно припрятанные за углом.

Впрочем, ребёнок не обратил на них особого внимания, и отправился к дверному проёму, ведущему в подвал. Всё, что было дальше освещённой солнечным светом части подвала представляло из себя кромешную тьму, без какого-либо намёка на свет.



Тусклый, иногда мерцающий свет фонарика слабо окропил тёмное, местами заросшее паутиной помещение. Отец перед вылазкой объяснял, что через этот туннель можно без каких-либо угроз выйти или в школу, либо в совершенно другую часть города.
В туннеле были старые и давно покинутые спальные места и убежища, ведь, если верить разговорам дружинников, туннель стал самым первым пристанищем для бездомных. В туннелях по-умному было навалено много крупной, старой мебели – иногда требовалось пригнуться или проползти, чтобы миновать укрепления. На полу валялись горы мусора, а помещение было сырое и противное.
Гэри же, с фонариком в одной, и с дубинкой в другой, невозмутимо шёл навстречу приключениям. Поскольку он был очень внимательным парнем, он освещал и осматривал каждый уголок. Тем не менее, глаза его, от страха и неизведанности были чуть приоткрыты, а движения из-за темноты скованы, но он успешно преодолел пустой и сырой подвал, наконец поднимаясь на свет.

Маккерсону запретили ходить в другую часть города, а потому, конечной его остановкой оказался первый этаж школы.
Войдя в давно вынесенный вместе с самой дверью проход, Гэри увидел пустые коридоры. Облезлые стены давно без обоев, с одним лишь мхом и вырванными с корнем кирпичами, груды камней и кусков стен, разбросанных по коридору, уже пять лет как выбитые окна, пыль и даже осколки стекла на земле – вот, во что превратили люди своим всепоглощающим безумием и самовлюблённостью некогда популярную во многих районах, гигантскую кладезь знаний Лондона.

Кроссовки, некогда модные, а сейчас потёртые, местами порванные, аккуратными и ловкими шагами шли вдоль коридора. Гэри совал свой маленький, любопытный нос в бесчисленные помещения школьного комплекса, местами поглядывая наверх, ведь любая вибрация могла вызвать обрушение крупной и красивой мраморной колонны, и, как следствие – обрушение целых этажей зданий.
Именно из подобных классов, в этой же школе мистер Гилберт одним из первых забрал, на тот момент никому не нужные парты, меловую доску, стулья, учебники и прочие предметы для обучения.
В первые несколько лет, обучение детей было никому не нужно: все заботились о своей безопасности. Один Гилберт оказался умным человеком, а потому сразу смекнул, что есть самое ценное у человечества: “Деньги ли, слава, богатство? Нет, дети. Знания.”

“Люди глупые.” – часто думал про себя Гэри, и эта филосовская прогулка по школе не была исключением – “Я тоже глупый… Часто, по таким мелочам расстраиваюсь… Особенно, когда ничего нового не происходит. Нахожу проблему себе – и всё тут… Не успокоюсь, пока её не решу. Даже сейчас…”

Г Л А В АㅤВ Т О Р А Я

Начало конца​

Жуткое, уже знакомое холодное чувство, словно предвестник неизбежного ужаса, прокатилось по коже Гэри. Он услышал подозрительный, чрезвычайно громкий для последних нескольких лет звук, и аккуратно нырнул к окну, присаживаясь на колено и выглядывая на город.

Где-то вдалеке послышались отголоски воя, схожего с пением китов…

Семь. Чётко спланированных, заранее подготовленных, ставших роковыми для человечества часов. Множество ударов, нанесённых ослабленной Земле, по всем городам мира.
Одним из таких был и Лондон. В небе показалась стая равномерно и чётко летящих, гигантских кораблей.
Гэри никогда не видел ничего подобного: словно мигрирующие птицы, на Лондон двигалось нашествие инопланетных войск. Маккерсон замер в немом ожидании и оцепенении, как будто тебя сбивает машина, но в несколько раз завораживающее и страшнее… Ты не можешь решиться начать бежать и прятаться, принимая окончательный вызов судьбы и в уме, за доли секунд прощаешься с жизнью.

Весь город тоже замер в ожидании неизбежного. Один из порталов с лёгкими космическими кораблями неизвестного происхождения открылся совсем недалеко от Лондона, и из него вылетел гигантский по меркам Земли гарнизон Альянса, желающий взять самый крупный город в Европе первым. Даже СМИ не знали, чего ожидать, а потому репортаж был не начат.
Стая приблизилась к городу. Послышался громкий рокот ПВО, скрывавшихся за жилыми зданиями. Гэри дёрнулся от взрыва, произошедшего прямо в небесах – один корабль всё-таки удалось сбить. Он упал на жилые здания, откуда послышался ещё взрыв, сотрясший землю ещё больше, чем предыдущий.
Через несколько секунд, корабли начали снижаться и входить в боевую позицию. За ними показалось ещё несколько, более мелких. Они начали лететь куда ниже к земле, и послышались звуки выстрелов из совершенно нового вооружения. Началась воздушная битва…

Когда стало ясно, что эти корабли летят не с миром, Гэри, не отрывая взгляда от событий в окне, отошёл на несколько шагов назад, всё ещё ошеломлённый событием и не способный бежать, словно заворожённый силой инопланетного флота.
Послышалось ещё больше периодичных вибраций, выстрелов, воя и криков: Альянс наступал с разных сторон, и, судя по всему, был уже в городе.
Вскоре, Гэри, наконец опомнившись после увиденного, поддавшись панике начал бежать вниз, а вдалеке послышались взрывы от ещё одного нового вида вооружения, а затем – нечастые, но повторяющиеся раз за разом звуки ударов о землю, как-бы взахлёст. Гэри был уже на первом этаже, а потому, посчитав, что он сейчас в относительной безопасности, держась за грудь, вновь нырнул к окну.

Сотрясая собой землю и проминая асфальт куда страшнее и хуже танков, со стороны полуразрушенных многоэтажек, скрывавшихся за туманом этой неизвестной войны, на мосту показалась часть гигантской армии Альянса, за рекордное время успевшая телепортироваться в город и полностью разбить сопротивление в центре Лондона.
Теперь же, один из отрядов этой самой армии, состоящий из гигантских треножных тварей, различного флота и пехотинцев, стал двигаться как раз в место пребывания Гэри – Западный Лондон.

Гэри, завидев гигантские ноги, медленно выплывающие из-за зданий, и начавшие стрельбу по одному из зданий неподалёку, рванул в бесконечный коридор школы, конечно, пытаясь добраться до подвала до разрушения школы.
Камни и осколки, лежавшие ранее на полу, вздрагивали и колыхались, с потолка падали новые. Недалеко от Гэри даже проломилась и провалилась крыша из-за полного разрушения одной из колонн. Гэри был ребёнком, а потому ему не составило труда миновать все завалы, и удрать из рушившейся школы в бесконечные лабиринты подвала.
Рыдая от собственной же беспомощности и трусости, и, конечно, переживаний за родное поселение, стёртое за считанные секунды, мальчик понимал, что ничего не сможет противопоставить инопланетной армии, а потому остался в тёмном убежище, забившись в угол и быстрыми, хаотичными движениями загородив себя мебелью, пускаясь во всё такое же мучительное ожидание. Во времена семичасовой, мальчик также много плакал, вздрагивая от криков, взрывов и стрельбы.
Нарушил своё же обещание родной матери… Трус.

Г Л А В АㅤТ Р Е Т Ь Я

Разгром
​

Инопланетные войска продолжали свой победный марш по гигантскому шоссе Лондона. На место в одночасье слетелись людские самолёты, а за ними, на мосту показалась едущая разрозненным клином танковая армия Великобритании, в большинстве своём состоящая из бронетранспортёров и современных танков.
За армией ехало несколько грузовиков с пехотой. Этот гарнизон был гордостью местных жителей, и ожидалось, что они, как раньше, остановят инопланетных захватчиков. Долгое время она считалась чем-то непобедимым.
Альянсом же, на поле боя было выставлено пять крабов-синтетов, своими размерами и предназначением смахивающих на человеческие танки, дюжина шипастых пехотинцев, больше всего похожих на людей. Сзади стояло три гигантских треножных создания, что стояли на гигантских оранжевых ногах и служили поддержкой.


“Если мы проиграем войну в воздухе, мы проиграем войну вообще и проиграем ее быстро.”
Бернард Л. Монтгомери.


Решающим аспектом в данной битве, конечно, оказалась именно авиация. Хоть самолёты людей и были оснащены передовым вооружением, были манёвренны и быстры, приказа совершить массовый авиаудар по спальному району пока не было.
Всё, что самолёты могли делать – это вступить в бой против штурмовиков и миномётных дронов Альянса.По истечению нечестной битвы, все местные людские ВВС оказались уничтожены.

Битва на земле же окончилась после прибытия роя синтетов-миномётчиков, ныне никем не задерживаемых. Они представляли из себя мелких, проворных летающих тварей, держащих под собой мощные миномёты. Первые несколько залпов, сначала по танкам, а затем и по БТР сразу дали понять, кто победит в этой войне…

Оставшиеся несколько часов Лондон запомнил надолго. Остатки войск продолжили отчаянное сопротивление вплоть до окончания войны, другие же дезертировали и поспешили покинуть город, как и большинство мирных жителей. Солдаты Великобритании не успевали даже сдаваться в плен до своей кончины, что уж говорить о весомом вреде инопланетным войскам…
Холодный нечеловеческий расчёт и делёжка только на чужих-своих чётко определила цели синтетов во время шествия по городу. Они, будучи военизированной империей, не знали пощады мирным жителям, и расстреливали тех, принимая их за враждебных существ, которые должны быть немедленно уничтожены.

Г Л А В АㅤЧ Е Т В Ё Р Т А Я

Завал​

Школа, в которой прятался Гэри тоже превратилась в руины. Подвал и первые несколько этажей оказались целыми, однако все выходы из помещения, в котором находился парень, оказались завалены многочисленными камнями, арматурой и прочим мусором, который, вскоре, пришлось бы разбирать. Парень оказался в ловушке.
Томясь в безмолвном ожидании, через несколько дней мальчик решает начать разбирать завалы. Выстрелов вблизи не было, а еды становилось всё меньше и меньше. Ел тот один-два раза в день, очень экономя выданные ему консервы.
Когда прошёл ещё день и еды вообще не осталось, живя на одной лишь воде, бледный и напуганный подросток продолжал своими до жути грязными, мозолистыми руками разгребать завалы.
Прошло ещё двое мучительных суток. Парень уже начинал терять силы, выносливости было всё меньше, и всё чаще в его голову стали приходить мысли, подталкивающие его сдаться и принять свою смерть.
Камень за камнем, и неустанная работа дала свои плоды: из-за камней показался долгожданный белый свет. Гэри, щурясь от резкого сияния солнца, с радостным видом долгожданной надежды, стал обеими руками раскидывать камни в разные стороны, освобождая себе проход. Мальчик напрочь забывает о вещах, оставленных за спиной, и весь грязный, худющий, обессиленный, выбирается из под камней.


С голодным взглядом, парень вышел из подвала и оступился от увиденной картины. Гэри оказался в районе, в котором ранее не был, выход к которому как раз шёл через этот подвал. Большинство зданий оказались разрушены, и лишь ветер нарушал безмолвную тишину мёртвого города.
Холодное и ужасное чувство вновь прокатилось по коже Гэри. Вдали виднелась башня пришельцев, поставленная в уцелевшей части города, еле показывающая свою новенькую и целую крышу из-за руин. Там же, за домами, можно было увидеть гигантские стены такого же цвета, что и единственный инопланетный небоскрёб в округе.

Сознание мальчика помутнело. Вялыми шажками он стал идти на единственное, более-менее целое здание в городе – прямиком к штабу Альянса. Глаза парня были широко открыты, живот агрессивно бурлил, а сил было так мало, что парень даже не смог бы держать биту, почти теряя сознание на каждом шагу.
Роняя слюни, Маккерсон думал, где можно найти еду, и, после нескольких часов бесцельного пути по гигантскому городу, увидел неподалёку несколько разрушенных войной продуктовых магазинов.
Люди боялись ходить по городу, в котором господствовал Альянс, а потому Гэри удалось найти немного консервированной еды и старых батончиков, припасённых на чёрных день и спрятанных под плиткой. Жадно чавкая, ребёнок набил свой живот найденным хрючевом, и продолжил свой долгий путь по пустому городу.

Г Л А В АㅤП Я Т А Я

Жилой Сектор​

После нескольких часов, проведённых в пешем хождении и раздумьях, в целях найти приют, Гэри оказывается прямо около одного из странных зданий, что всем своим видом напоминало блокпост. У Гэри возникли смутные чувства насчёт этого строения, но увидав вдали уцелевшие здания, тот беспрепятственно преодолел КПП.
Аванпост, поставленный комбайнами, представлял из себя ещё строящуюся резервацию: множество ограничителей периметра, полей, генераторов были не включены и не обслуживались, что развязывало руки стекающимся в город беженцам, а возможно – и сопротивленцам, но это уже другая история...

Вскоре, Маккерсон попал в Жилой Сектор. Назывался он так, потому что в нём стоял Нексус-Надзор, и даже было несколько почти нетронутых улиц, дорог и даже заведений.
В секторе была относительно спокойная жизнь: местным синтетам и Солдатам Патруля было приказано зачищать остальной город, нежели сортировать людей и промывать мозги. Централизацией рабочих занимались самопровозглашённые объединения, не очень хорошо справлявшиеся со своими обязанностями.

За еду, Гэри стал помогать местной забегаловке, что хранила крупное количество продуктов на чёрный день, и имела на кухне громоздкий генератор, позволявший поддерживать работу морозильной камеры.
Машина шумела на половину города, но поскольку это заведение было почти единственным способом достать хоть какое-то пропитание не охотой, оно пользовалось крупной популярностью, и никто особо не жаловался.
Заняв одну из пустующих квартир, в которой даже были намёки на мебель, и даже спальное место, Маккерсон со временем стал полноценно подрабатывать на единственное кафе сектора.
Людей в резервации было мало, да и резервацией эту опорную базу назвать было нельзя. Многие о ней даже и не знали, и к аванпосту инопланетной цивилизации, до этого разрушившей весь город, шли либо отчаянные, потерявшие всё люди, либо люди незнающие, податливые и готовые к сотрудничеству. Одним из таких и был Гэри.

Таким образом, с трудом сохраняя своё существование, парень привык жить под властью Альянса. Конечно, Маккерсон часто плакал по ночам, скучая по своему дому и родителям, и даже система экономики, негласно основанная на обмене вещами, напоминала ему о доме.
Он не хотел смотреть, и даже старался не думать о том, что случилось с его поселением, родителями, соседями, мистером Гилбертом… Однако, из-за собственной слабости и неспособности отказаться от этих мыслей, Гэри расстраивался ещё больше.
Его поистине раздражал тот факт, что он ничем не отличается от всех остальных людей, природу которых он давным-давно понял и презирал.

Но глубоко в душе, Гэри просто не хотел знать жестокой правды. Он боялся посмотреть судьбе в лицо, тихонько тая в себя надежду, виня в своей слабости и проблемах глупое человечество.
И в моменты полного отчаяния, тот часто шептал: “Возможно, они всё ещё живы… Они придут сюда, и мы все вместе обнимемся… Как раньше...”

Благодаря своей податливости, парню удалось стать любимчиком директора кафе. Тот с каждым разом давал тому всё более и более выгодную и лёгкую работу, а из-за того, что он был почти единственным подростком в округе, владелец кафе принял Гэри на постоянную работу. Владелец заботился и оберегал Гэри как собственного сына, коего, из-за бесплодия, у того никогда не было.

ТОМ ТРЕТИЙ

Лоялизм
​

Г Л А В Аㅤ

ЛВГ-17​

Маккерсон каждый день испытывал серьёзный труд, однако он хорошо питался, а потому не заболел в трудное время. Он жил так в относительном достатке довольно продолжительное время, пока в один холодный, зимний вечер начала 2007-го года, в квартиру мальчика раздался громкий и грубый стук, сотрясающий собой всю квартиру, заставивший хлам на кухонном столе повалиться на землю. В двери осталось несколько вмятин, а штукатурка посыпалась с пола. Сидящий за столом на неудобном деревянном стуле, парень вскочил и подлетел к хлипкой деревянной двери.

– Кто там?

В ответ на вопрос, пацану ответил строгий, громкий и холодный, искажённый и совсем нечеловеческий голос, явно имитация английского языка.

– <:: П-Р-О-И-З-В-Е-С-Т-ИㅤО-Т-К-Р-Ы-Т-И-Е ㅤД-В-Е-Р-И. ::>

Решив не испытывать судьбу, парень открывает дверь. За ней показался гигантский, шипованный Синтет, грозными шагами входивший в помещение. Парень, в мыслях прощаясь с жизнью, испуганно отошёл назад, осознано понимая, что убежать уже не получится. Синтет направил на него оружие, продолжая смещаться.

Синтет, несмотря на его вид, не собирался кончать с мальчиком. Наоборот же, из под его лапы, не занятой оружием, показалась даже имитация руки, которой он грубо и больно подобрал мальчика за шиворот и понёс за собой. Смиренно не сопротивляясь, лишь бы не напороться на шипы синтета, Гэри заметил ещё нескольких пехотинцев в коридоре, выводивших граждан из квартир похожими методами.

Вскоре, после операций подобного типа, весь сектор был собран в одну большую толпу на плацу местного укрепрайона комбайнов. Всех граждан, точно также оставляя в неведении, садят на множество поездов, ведущих в неизвестных направлениях. Вначале, кто-то пытался сопротивляться, из-за чего беспощадно расстреливался.

Гэри сковал страх, а потому тот слепо повиновался приказам инопланетян. Вместе со всеми зайдя на платформу поезда, он теснился с толпой заплаканных, запуганных, но способных самостоятельно передвигаться, и даже разговаривать детей.
Все они, как и Гэри, были насильно оторваны от своих родителей, хоть и все из них были в несколько раз младше подростка. Из-за своей судьбы, Гэри оказался лишним в “Детсадовском поезде”.
После долгой и невыносимой дороги, Гэри оказывается в полностью незнакомом месте, окружённом гигантскими стенами и вредными заводами, что своим дымом преграждали детям взор на голубое небо. Прибыв на вокзал, Гэри понимает: это детский лагерь, построенный на ранее заброшенном комплексе фабрик, здания которых были подогнаны под цели Альянса.

Первый год жизни в ЛВГ С-17 (Лагере Выращивания Граждан Сити-17), построенном по инициативе Доктора Брина, оказался самым тяжёлым для всех прибывших туда детей. Экономика довоенного мира оказалась сброшена, и дети оказались представлены самим себе, хоть и имели охрану в виде синтетов. Но она не спасала детей от антисанитарии, голода и холода.
Появились так называемые “Пищевые единицы”, что представляли из себя билеты для получения "Рационов" – единственной на тот момент доступной еды в лагере. Указания на работы, словно в тюрьме, детям выдавались через вещание администрации сектора. Из-за минимального влияния Альянса, прямо в лагере строилось с нуля новое, чистое общество, пока извращённое инстинктами и пороками прошлого.

Из-за того, что Гэри стерилизовали не сразу, он продолжал тосковать по родителям, вскоре совсем лишаясь надежды, что они приедут сюда и заберут его. Тем не менее, он продолжал прилежно выполнять свою работу, стабильно получая пищевые единицы.
Рационы были отвратными, а в лагерь, вплоть до 2011-го, не завозились средства личной гигиены – там было только то, что удавалось привезти новичкам, и то, что умудрялись самостоятельно делать самоучки.
Маккерсону удавалось избежать различных эпидемий, терзавших лагерь в то время – в основном потому, что к началу 2010-го года ему было уже 17 лет. Его организм окреп, а сам он, как обычно, держался поодаль от своих товарищей по труду. Смертность была высокой.
.
После наступления 2011-го года, жизнь в лагере кардинально меняется. Всех детей отлавливают и вновь садят на поезд местного Нексус-Надзора, но в этот раз, это было не переселение. Компания по стерилизации всех граждан терпела отсрочку слишком долго, как позже выяснится, не зря, и наконец добралась до ЛВГ С-17. Дети поехали прямиком в местную Цитадель, по прибытию куда, все их воспоминания стирались.
Много ребят, что были младше подросткового возраста в этот день погибло, прямо там, в Цитадели.
Последним воспоминанием Гэри осталась кромешная темнота, страшные звуки детских криков, и, впоследствии, их смерти, инстинктивный страх, паника, попытки сопротивляться и выбраться. Ужасная боль, словно длинною в вечность, а потом - облегчение.

В лагерь вернулось гораздо меньше детей, чем уезжало оттуда. А среди них был уже почти взрослый Гэри. Идеальный гражданин, на генном уровне знающий идеальный и понятный всем людям в мире язык.

Г Л А В АㅤВ Т О Р А Я

Истинный гражданин​

Две тысячи тринадцатый год. Центральный сектор Сити-17.

Двадцатилетний, молоденький Гэри Маккерсон стоял в подъезжающем к вокзалу поезде. Гражданин имел короткие, светло-коричневые волосы, худощавый, узкоплечий вид и высокий тон голоса. Облачён был в гражданскую униформу, в руке держал чемодан, а в верхнем кармане робы находилась Сид-Карта с номером #51378. С молчаливым видом и изучающим взглядом, тот вышел из поезда, начиная свою историю…
Гэри основательно подсел на воду Альянса и пищевые добавки, а потому, спустя несколько лет своего пребывания в секторе, он благополучно забыл о событиях, происходящих в ЛВГ С-17. Забыл образы детей, все пережитые ужасы. Всё шло по плану.

Первый год, как и всегда, был самым тяжёлым в новой жизни Маккерсона, в основном из-за разрозненности гражданских объединений и малого количества предприятий. Работ было всего две: разбор завалов на улицах и в зданиях, или вступление в Гражданскую Оборону, а, как следствие, и в Отдел Патруля.
У Гэри было худощавое и скудное телосложение из-за пережитого, и в целом он был узкоплеч, и командующие полиции не видели в нём какого-либо потенциала, а потому отклоняли многочисленные заявки. Так-же, на принятие сыграл факт юношеского максимализма Маккерсона. Гэри об него знатно так обжёгся, навсегда закрывая для себя возможность вступления в Гражданскую Оборону в этом секторе, до кучи обеспечив себе избиения, издёвки и ограничения на месяцы.
Сотрудники быстро выбили из Гэри весь индивидуализм, подавляя в нём личность.

Жизнь текла своим чередом, и Гэри сам не заметил, как с момента его прибытия прошло полтора года. Перспектива вечных общественных работ Гэри не впечатляла. После того, как большая часть города была очищена от завалов, в городе появился Гражданский Союз Рабочих. После этой новости, люди ринулись устраиваться на работу, и Гэри не был исключением.
Маккерсона, после минимального опроса и долгой очереди, определили в “Медицинское Отделение ГСР”. Из-за психологически устоявшейся неприязни к больницам, плотно засевшей где-то в подсознании, а так-же потаённого страха крови и расчленёнки, Гэри решился на смелый для его характера шаг.

– Мистер Ншекич, это я, Гэри Маккерсон! Надо обговорить насчёт важного вопроса. – вместе с деловой и воспитанной речью, раздался настойчивый стук в дверь.

– Открыто, Маккерсон, заходи! Хватит тормошить эту дверь, Брина ради! – ворчливо, но всё равно как-то по-доброму высказался из-за двери интересный польский голос, и Гэри вошёл в кабинет Директора ГСР. Разложившийся на кресле поляк имел интересный для таких времён костюм, толстоватое тело, густые усы и двойной подбородок. Он держал руки на животе, смыкая их в замок. – Маккерсон, отличная работа, твою обучаемость главврач прям хвалит! Так держать! Чего хотел-то?

– Мистер Ншекич, об этом я и хотел бы поговорить… – Гэри скромно стоял около двери, держа себя за предплечье. От коллег он слышал, что директору нравится, когда подчинённые смиренно стоят у прохода, и решил использовать это для большей убедительности, робко продолжая свой диалог. – Мне… Не очень нравится п-пе, перспектива работы в медицинском блоке… Может, есть какая-нибудь альтернатива?

– Угум-м… – директор стал слабо раскачиваться из стороны в сторону на скрипучем кресле, ясно раздумывая сказанное Гэри. – Ну, так сразу я тебя уволить не могу, всё таки, хороших врачей у нас маловато… Пойдёшь на пол ставки грузчиком и уборщиком. Главврача попрошу тебя больше не обучать и не повышать. Гражданам всё равно придётся выдавать таблетки при необходимости. На вахте попросишь, чтоб выдали швабру и перчатки. Доволен? – и пристально так посмотрел на Гэри, мол, конечно доволен.

- Да, сэр… Я пойду. – Гэри получил перевод, а последствия и новая должность его не волновали, и тот шустро удалился из кабинета. Он был готов справиться с любой трудностью. После этого диалога, работа в ГСР, и в целом его жизнь во многом преобразились.

Нет нужды описывать всю рутинность и однообразие оставшихся двух с половиной лет его проживания в Центральном Секторе. Карьерного роста, справедливой награды и способов развлечений не было, что постепенно бы вогнало Гэри в тоску и депрессию, если бы не питание Альянса, из-за которых он, в плане самостоятельности, физической силы и воспоминаний буквально становился овощем. Он раз за разом забывал почти всё, что ему приходилось проживать...

Г Л А В АㅤТ Р Е Т Ь Я

Сингулярный район​

В две тысячи семнадцатом году, когда две сражающиеся стороны решали судьбу города, Гэри выбрал сторону Альянса, как единственное средство защиты. К тому моменту, он жил в блоке недалеко от места эвакуации, а потому, мимолётом собрав вещи в какой-то старенький, но вместительный чемодан, вместе с остальными гражданами оказался перевезён в другую часть Сити-17.
(А может быть и другой сектор, кто знает, что на самом деле представлял из себя Сингулярный Район. Но, обусловимся, что это была часть города.)

Новым местом жилья для Маккерсона оказался совсем небольшой, в некоторых местах даже не зачищенный от завалов, мусора и машин, отдалённый от центра район, имевший острый дефицит работающего населения. Назвали район в основном из-за его неопределённости – Сингулярный.
Специализировался он на пошиве и поставке тканей, материалов для шитья и эксклюзивных костюмов на заказ, а также на создании канцелярских принадлежностей. В городе даже находился завод по переработке мусора. Надо сказать, что создание этого сектора с самого начала казалось провальной идеей из-за высокого уровня Сопротивления в регионе.

Проработав на общественных работах определённое количество времени, Гэри очередной раз в своей жизни испытал тягу к книгам и знаниям. Вновь Маккерсону они показались чем-то родным и знакомым, приятным, и в то же время завораживающим и новым. Конечно, основываясь на данных впечатлениях, Гэри поспешил устроиться в местное книжное предприятие.

Здесь, на станках изготавливались самые разные предметы для хранения и передачи письменной информации, и в целом предприятие представляло из себя большую канцелярскую фабрику.
Из письменных принадлежностей там производили почти всё, и в основном – ручным трудом, хоть и с использованием конвейеров и современных инструментов.
Рабочих было немного, из-за чего фабрика оказалась довольно медлительной и неэффективной, а потому получала мало финансирования от Альянса. Как и весь сектор…

Платили Гэри мало, однако, учитывая ещё и общественные работы с Рабочими Фазами, что проходили тут довольно часто, в целом, на действительно хорошую жизнь ему хватало. Квартира Маккерсона расположилась в единственном цивильном жилом блоке сектора, находящемся прямо на Главной Площади.

Надо сказать, что террористы, сопротивленцы, бандиты и прочие противники Альянса имели очень выгодное расположение в данном регионе. Под их властью были целые многоэтажки, с окон которых они успешно обстреливали сотрудников ГО и лоялистов прямо с крыш, захватывая всё новые и новые здания…
Был даже один случай, когда Гэри стоял на небольшом мосту Альянса, соединяющем Офис ГСР и так называемый “Блок Начальства”. Маккерсон заметил на крыше здания перед собой подозрительную активность. Местные матёрые вояки-сопротивленцы его тоже заметили, как и красивую, беленькую форму ГСР на нём, а потому через пару мгновений открыли огонь в уже успевшего удрать за ближайшую дверь работягу, вовремя смекнувшего, что к чему.



Этот случай во многом сыграл на отношение Гэри к нарушителям порядка. Он утратил остатки симпатии к ним, и оказался на сотню процентов верен Альянсу. Это въевшееся в голову событие не удастся выбить ни воде, ни пищевым добавкам.
И именно после него Гэри ступил на путь доносчика и ярого патриота Альянса. Но, конечно, истинной причиной оказалась давно требующая мести обида на террористов из-за потерянного дома и места работы. Гэри рассматривал ситуацию только со своей стороны и только под одним углом...

Со временем, Гэри всё чаще стал открывать глаза на ситуацию, происходящую в городе: хоть безработица с недавних пор была почти нулевой, и в ГСР брали людей буквально пачками, защиты в секторе постоянной не было. Было видно, что гарнизон сектора был неспособен выполнять свои обязанности в нужной мере…
Они не могли даже изолировать город: везде у Армии Свободы были лазейки, и зачастую, баталии проходили прямо в городе, с рядовыми сотрудниками ГО, которые далеко не всегда побеждали.
Многие юниты из-за этого редко выходили на посты, а тем более – патрули. На помощь часто приходил вертолёт, ракетами взрывая врага при выходе наружу и начале стрельбы, и не давая им проход в город, раз за разом заваливая все пути. Потом они эти завалы разбирали, и всё начиналось заново…

Г Л А В АㅤЧ Е Т В Ё Р Т А Я

Возвышение​

Всё оставшееся время гражданской жизни Гэри сопровождалось непреодолимым желанием осуществить его мечту и наконец вступить в Гражданскую Оборону. Он видел, что именно в этом секторе у него есть шанс на вступление, ведь люди в этом органе были очень нужны.
Получив согласие на устное заявление, Гэри был приглашён к Коммисару на "Личное собеседование". Мгновение - и Маккерсон, вместо приятного диалога, оказался в допросной…
На этом “собеседовании”, больше похожем на пытку, Комиссар, для проверки идеалов новобранца использовал почти все свои приёмы психологического давления: угрозы, блеф, пристальные и придирчивые проверки соблюдения приказов, вплоть до того, что заставил будущего кадета не шевелиться в течении нескольких часов.
Однако, на все приёмы, Гэри отвечал адекватно и непоколебимо, с железной волей смотря в светлое будущее, уже представляя себя на службе. Для него, понятия чести и достоинства ещё в детстве отошли на дальний план, инстинктивно сохраняясь лишь у него в подсознании...


Первое убийство Гэри произошло как раз в этой допросной. По окончанию устного допроса, проверок и блефов, Комиссар решил выдать пистолет мальчугану и приказал лишить жизни серьёзного, душевнобольного нарушителя.
Побледнев, глянув на негра, и медленно переняв пистолет, Гэри направил трясущуюся руку с подготовленным боевым пистолетом на голову душевнобольного афроамериканца, стоящего у стены. На глазах Гэри выступили слёзы.
Нарушитель, решив, что Гэри от своего не отступится, стал клеветать на него самые разные вещи. Они были незнакомы, но всё, что взбрело в голову идиоту у стены, тут же было озвучено. Преступник посмел посягнуть на законность и святость Маккерсона наглой ложью...

Крича от злости и обиды на весь мир, с выступившими на висках венами, сжав ряды зубов, Гэри зажмуривает глаза и начинает яростно нажимать на курок, лишая жизни гнилого маргинала-шизофреника.

Очередной акт мерзости, лжи и человеческой подлости в очередной раз укрепил веру Маккерсона в свою позицию ненависти к противникам Альянса. Звуки оглушающих выстрелов, звона металла, предсмертные крики и всхрипы на долгие мгновения заполнили комнату. Сознание Гэри помутнело, сам он пошатнулся, но продолжил стрелять, сотрясаясь от каждого выстрела, крепкими руками сжимая в руках трясущийся пистолет.
После падения негра, практически все пули угодили в стену, однако тот продолжал хаотично нажимать на курок, сам не заметив, что разрыдался и потратил весь магазин. Тот отвернулся от лежащего на земле дырявого трупа, смиренно опуская голову. Гэри начал рыдать и упал на колени.

– <:: Тебе придётся делать так ещё очень много раз. Привыкай. ::>


Теорию Гэри сдал самостоятельно. Несмотря на то, что теории и тренировок в обучении кадета было мало, Маккерсон оказался любимчиком местного командования.
На службе Гэри выбрал путь доброго полицейского. На допросах он всегда предлагал сотрудничество, и сам по своей натуре Маккерсон был мягкий и нежный, и это поощрялось, поскольку сектору нужны были рабочие. Тем не менее, тот не брезговал и убивать нарушителей в случае сопротивления.
Месяцы службы выдались интересными, наполненными практикой и крупным количеством работы, однако, всему когда-либо приходит конец. И причиной, как всегда, становятся одни и те же пороки человечества.

Г Л А В АㅤП Я Т А Я

Кульминация
​

В секторе Альянс резвился не долго: к концу две тысячи двадцать третьего года, со сменой руководства Армии Свободы, террористам и беженцам удалось наладить каналы связи и снабжения с другими секторами, раздобыть передовое вооружение и даже РПГ с гранатомётами, а потому, в этом регионе преимущество оказалось на их стороне.
Процесс вступления Гэри в Гражданскую Оборону оказался прерван срочным сообщением о решении оставить убыточный сектор, забирая с собой большую часть оборудования и людей. Маккерсону спешно выдали форму, снаряжение и присвоили номер “960”.
Нехватки бойцов местные преступные группировки не имели, а потому совершили серию побед над отвлекающими силы Сопротивления от налёта на сектор Солдатами Патруля, сосланными сюда на рейд с соседних секторов. Тем не менее, ОТА выполнили свою задачу, и самый удачный и любимый сектор 960-го оказался покинут и забыт, словно неудавшийся эксперимент.

В контейнере транспортника летел отряд Гражданской Обороны. Один из сотрудников заметно отличался: он был чуть ниже остальных, имел худощавое и узкоплечее телосложение, растерянный и разбитый вид. Не двигаясь с места, юнит смотрел в пол.
"Люди." – пронеслось в голове у того. – "Вшивые. Алчные. Подлые. Ненавижу..."

Из-за послушности и лояльности 960-го, следующей точкой его маршрута оказался относительно спокойный и ближайший к нему ИСС-17. Скорее всего, здесь он и встретит свой конец...

Том четвёртый

Смерть



Г Л А В АㅤП Е Р В А Я

ИСС-17


Чувак, ты думал что-то здесь будет?..​

 

СПОЙЛЕРЫ!

Каждый может видеть связь этой историей с темой конкурса по-разному. Кто-то через множество негативных и ужасных событий превращающую все тридцать лет жизни Гэри в один большой триллер. Кто-то может связать этот жанр с ненавистью Гэри к человеческому виду как таковому. Кто-то подумает, что для связи с тематикой я подробно описывал страдания и смерти второстепенных в основных событиях квенты, наглядно показывая, насколько ничтожна человеческая жизнь. Можно даже расценить квенту как своеобразную сатиру над людьми, типы которых указаны в квенте. Но что самое уникальное: по моей задумке, эта история хранит в себе сразу несколько смыслов и не одну мораль. И все они могут быть истолкованы и связаны с темой триллера по разному.

Ещё один момент: понимаю, что квента кажется очень раскрашенной. Дело в том, что цвет текста каждого события имеет то или иное значение на психику, физ.состояние, умения и характер главного героя в зависимости от цвета.

Надеюсь на понимание и конструктивную рецензию, уважаемые критики. Всем заранее спасибо.

 

Нахуя ты раскрасил всю квенту в цвет говна? Убери эту радугу брат, стреляю на упреждение - это ничего не выделяет и не подчеркивает, скорее побуждает читателя закрыть раздел и сходить умыть глаза

 

Я читал, и чуть не ослеп. Спасибо.

 

За вердану спасибо, но цветов многовато. Исправляйте, если ждете мою рецензию...

 

Вообщем-то, господа рецензёры. По мнению большинство, моя задумка с обилием радуги, а особенно выделением некоторых абзацев в чёрный и другие цвета оказалась фатальной, а потому я отредактировал квенту. Большая часть радуги была убрана, выделенными остались только ключевые моменты. После разрешения на изменение поменяю момент с Патрулём в 2007 и пройдусь по замечаниям, что сделают рецензёры.


(ИЗМЕНЕНО): раз уж обзоров пока нет, Пиночёт разрешил мне изменить квенту и убрать патруль в 2007. Я это сделал и заменил на синтетов, просьба ознакомиться.

 

Доброго времени суток.

Не буду долго разглагольствовать и сразу начну.

Стиль написания не самый плохой, но я не понимаю зачем раскрашивать квенту в 50 цветов, местами прочитать то что написано в тексте не реально, с телефона если читаешь так вообще -глазки, хоть автор и сказал что убрал это, но оно есть, и сильно давит на глаза. «Каждый цвет это указатель на важные психологические моменты» окей, но как по мне, лучше рассказывать об этом на прямую, а не красить в ЛГБТ цвета, не ну правда!

Порадовали только диалоги, а именно что цвета каждого героя и его речь была заранее окрашена в нужные цвета, понятно кто есть кто.


Слишком затянутое вступление как по мне, мальчик 6 лет ходит в школу, получает люлей и булится другими детьми, классика жанра, семья конечно тот еще подарочек для мальчика, но да ладно.


Очень странным является факт передачи такой сложной формулировки по телевизору, по телеку такого бы точно не сказали, и где военные которые хоть как то должны эвакуировать людей? Почему люди не покинули города если им угрожает опасность в нем, почему не фигурируют бункеры или сообщества? Все эти годы жители чилят в своих домах и им вообще ПАХУЮ.


Мне понравился момент описания грязного бомжа, его взгляда на мальчика, понравились диалоги мальчика с учителем, однако эти диалоги не дают нам ровным светом ничего.


Сам по себе мальчик не обладает каким то характером, это очень сложно проследить в тексте, только потому что автор больше пытается описать все окружение, но совсем забывает о герое, оставляя ему буквально процентов 5 всего времени, как то это очень странно и не правильно, хз


Семи часовая описана прям вскользь, «появились корабли, бабах трах! Бум! Конец»

Очень странно видеть такой короткий фрагмент, глядя на все остальное, видимо на этом моменте автор понял что кванта получается и так большой, и начал как то ужимать рассказ


Момент со школой так же крайне короткий, на это выделена целая «глава» описание того как мальчик двое или твое суток (так до конца и не понятно сколько именно) разбирает завалы чтобы выбраться, холодный, голодный, удивительный факт, за всю главу не описана ни одна мысль парня или какие то слова которые он говорит, Гордон Фримен прямо) но я не могу одно понять, а почему за все то время, пока на землю не перелетел альянс, продуктовые не разграбили? «Люди боялись ходить по городу, в котором господствовал Альянс, а потому Гэри удалось найти немного консервированной еды и старых батончиков,» как то не логично, учитывая тот факт, что альянс то по сути только появился, люди первым делом после портальных штормов не вынесли все еду? Слабо верится.


Забавно видеть как левый пацан зачислился в голод и начал работать на кого придется, правда, хоть это и резервация, к тому времени уже официально устроен в кафе, странно видеть что на месте пустоши появился такой город, откуда то еда есть если он хорошо питается, до конца не ясно находится ли поселение под натиском альянса или нет.


Все что описано автором о жизни в секторе банально и просто, мы получаем на выхлопе полностью лояльного человека без памяти, тогда зачем нужно было писать этот бэк? Автор делает ставки на диалогах, дабы дать нам понять характер нового Гэри? Разве новую личность Гэри не дали?


На самом деле, квента очень хорошо продумана, но все же есть моменты которые вызывают уйму вопросов, по факту только 3 последние главы хоть как то повествуют о персонаже, зачем было сделано такое отступление? Для объема? Понятия не имею, автор худо бедно описал влияние Альянса на него, в каких условиях он жил, стычки с бандюками и так далее


Допрос у комиссара выглядит каким то забавным, Гэри морально уничтожили на нем судя по описанию, а в конце выдали ствол и сказали убить такого же сломленного человека, хотя это убийство и было для него тяжелым решением, очень странно… обычно людей на оборот эти факты от альянса отпугивают, тут же описано совершенно другое, в следующем же строчке описывается доброжелательность и «мягкость» Гэри, странно, очень странно все это читать


Вообщем, все расписано более менее по главам, лично для меня это спорные моменты, квента продумана, хорошо написана, но моментами спорная. Конечно стоит дождаться и ответа других проверяющих, но для меня эта работа не является доделанной на 100%

 

Лорейн, спасибо тебе за рецензию. Информацию принял в сведению и использую в других своих квентах. Редактировать ничего не буду пока-что (а может быть вообще, ибо там надо весь текст перелопачивать), и буду ждать других рецензий.

 

Доброго времени суток.
Посовещавшись с Пиночетом по поводу данной работы, мы все же пришли к решению, конечно работа не без косяков, но в данном случае они мелкие, а автору будет полезно принять все замечания, дабы в будущем не допускать подобных ошибок и писать свои работы более внимательнее и аккуратно.
Мои поздравления! Работа одобрена, обратитесь к менеджеру проекта за выдачей вайт листа.