«Рейвенхольм. У меня остались весьма несладкие воспоминания об этом городе. Когда я впервые оказался там, он казался путеводной звездой для сбившихся с пути. Он был местом, где собиралось множество выживших людей, бежавших из городов. Теперь же одно лишь упоминание этого города в разговоре наводило на людей страх и жалость к тем несчастным, что оказались во время сброса краб-снарядов в черте города. Всего несколько минут, и тихий шахтерский поселок заполонили сотни хедкрабов. Паразиты мигом нашли своих жертв. Бросок гранаты я всегда сопровождал фразой, прокручиваемой в голове: «Заходим по одному – сначала граната, а потом я». Вот и в очередной раз я с удовольствием облегчил свой подсумок на одну осколочную, ну а та, в свою очередь, лишила меня такой напасти, как отстрел пяти-шести упырей внутри помещения. По разорванным в клочья кускам плоти уже сложно было понять, сколько зомби заполоняли эту комнату до прибытия нежданной гостьи со взрывным характером. Люди опасны. Хедкрабы тоже опасны. И те, и другие в свое время создали для меня множество неприятных ситуаций. А теперь они решили объединится, чтобы вместе уж точно меня убить. Хорошо, что они не подозревали, что, слившись воедино, они станут еще тупее, чем по отдельности. Возможно, каким-то разумом они и обладают, эти зомби, но уж точно его недостаточно, чтобы кого-то перехитрить. Они шумны, в большинстве своем медлительны, а их убийство – вопрос одной пули в тушку хедкраба на голове. Зайдя внутрь, я увидел перед собой типичную мастерскую «местного пьяницы-автомеханика Михалыча». Да, именно такая ассоциация без какой-либо причины промелькнула у меня в голове в тот момент. Хотя нет, причина все-таки есть. Вон тот ящик с парой пустых стеклянных бутылок явно выдавал в бывшем владельце любителя расслабиться путем незамысловатого попивания алкогольных напитков. Разорванные туши упырей никуда не делись из-под ног, но я старался не обращать на них внимания. Довольно быстро я нашел то, что нужно, нетронутый ящик с инструментами, спрятанный в железном шкафу, открыть который стоило мне наименьших усилий, но вот скрип, который сопровождал открытие дверцы шкафа, заставил меня вздрогнуть. В голове промелькнула мысль, что по всем законам жанра сейчас должно что-то произойти. Что-то, что заставит меня погрузится в долгое, опасное и захватывающее путешествие, полное новых знакомств, метаморфоз моего характера и кучи интереснейших событий, но этого не случилось. Я просто вышел из здания, убрав ящик с инструментами в заранее подготовленную для этого спортивную сумку, и направился петлять по узким улочкам Рейвенхольма, стараясь максимально избегать всякой встречи с хедкрабами, что тяжело, людьми, что просто, и с зомби, что невозможно. Невозможность не встретить на пути хотя бы парочку упырей в конце концов завела меня в тупик, а сзади послышался вой мертвецов. Первым делом я оценил окружение. Узкий переулок буквой «Т», в конце которого тупик. Сзади на меня идет неизвестное количество зомби, а я привык предполагать худшее. Единственный путь к отступлению, заколоченное окно на высоте двух метров от земли. Мои действия? Ну что ж, вот они, мои действия. Достаю из подсумка осколочную, срываю чеку и кидаю под таким углом, чтобы осколки не могли задеть меня, вылетев из-за угла. Такой же трюк проворачиваю с еще одной гранатой, но кидаю ее уже в противоположную сторону, так как не знаю, с какой стороны переулка выйдут враги. Дальше я стягиваю со спины Калашников и, убрав его с предохранителя, выдаю громкую очередь по доскам, разбивая их вдребезги. Сразу же убираю «Калаш» на место, подпрыгиваю и хватаюсь за выступ на подоконнике, после чего что есть сил тянусь наверх и забираюсь внутрь. И вот я спасен, а с улицы слышатся два громких взрыва, но крутые парни не оборачиваются на взрывы. Маленькое помещение было слабо освещено лишь одной тусклой лампочкой электрического накаливания в середине комнаты. Этого было достаточно, чтобы оценить обстановку и понять, что я в относительной безопасности. Комната казалось заброшенной, ведь в ней почти ничего не было. Деревянный стол с поломанной ножкой, пустой шкаф без дверей и единственный заколоченный досками выход, помимо окна, недавно грубо расстрелянного мной не менее грубым калибром автомата Калашникова. Долговечный и надежный. Хорошо, что я регулярно провожу его чистку и ремонт. Только вот моя мастерская не так давно была обнаружена патрулем Альянса, а меня судьба нелегкая завела в эту дыру под названием Рейвенхольм. Хорошо хоть не зря здесь оказался и нашел себе новые инструменты. Так вот. Удар ноги. Еще удар. Треск досок. Путь свободен. Поблудив по не менее темным коридорам, я наконец-то вышел к лестнице и решил подняться на крышу, чтобы с высоты осмотреть округу и найти наиболее оптимальный маршрут. Я люблю все делать быстро, но при этом тихо и чисто. Таким образом я не даю торопливости сыграть со мной злую шутку. С крыши этот город выглядит точно так же убого, как и с любого другого угла обзора. Я стараюсь держать свою «точку зрения» подальше от таких картин, а также от лиц наглых идиотов с пустошей и повстанцев. Наверное, поэтому меня называют Отшельником. Жить на чердаке старого жилого дома где-то на окраине было очень комфортно. Тем более там у меня была собственная мастерская, куда я на протяжении пары лет стаскивал различные инструменты и материалы. Что в итоге? Один патруль отнял у меня всякий шанс на выживание в этом месте. Ладно, не отвлекайся, дружище, нам еще выбираться из Рейвенхольма. Прямо на подоконнике я начеркал старым белым маркером примерный путь, который должен вывести меня из города, но случится это должно было при самых удачных обстоятельствах, на которые я не привык надеяться. Пришлось перечеркнуть прямой путь по главной улице городка, кишащий толпами зомби, и хорошенько подумать о том, куда мне вообще стоит идти после того, как я отсюда выберусь. Возвращаться на свою старую окраину на выезде из сити-17 для меня было бессмысленно и даже смертельно опасно. Я быстро откинул любые мысли об этом, представив, что меня поджидает засада Альянса. Сунул руку в рюкзак и нащупал там рацию. Да, именно так. Пора связаться со старым знакомым по имени Фергюс. Старый, ворчливый и, что самое главное, бывший коп. Примерно так можно было описать этого темнокожего парня с кризисом среднего возраста. Последнее, что я о нем слышал, это его появление на пляже близ индустриального сектора. Топать до туда пешком – верная смерть даже без патрулей сверхчеловеческого отдела и зомби. Я просто состарюсь, пока доберусь до места. Это значит, что старина Фергюс должен будет приготовить для меня «пустышку» на катере и направить ее в каналы, связывающие индустриальный сектор с центральным. Вообще-то странно, что бывший коп частенько помогал мне в моих не самых законных (с точки зрения старого мира) делах. Вот и сейчас я обговорю с ним наше очередное дельце. Пока мы мило беседуем после пары месяцев разлуки, стоит рассказать о том, как мы вообще познакомились. Я был в какой-то мере юнцом тогда. Не привык еще к своему главному ремеслу помимо ремонта оружия. Я видел единственный способ выжить в наше дикое время – забирать то, что может пригодится тебе у тех, кому это уже не пригодится. Но быть стервятником для моей гордости было непозволительно, и я стал обычным грабителем. И вот во время одного из моих дел нас с напарником накрыл бывший коп. «Пустышке», которую я взял для прикрытия спины и выплатил сотню жетонов, Фергюс сразу же прострелил ноги, а на меня успел навести ствол до того, как я сделал это раньше. Мне повезло, что жертва ограбления тогда уже была связана и лежала в углу темной комнатки в каналах, где, собственно, и происходили события. Долго я пытался убедить Фергюса в том, чтобы он опустил оружие, но все безуспешно. В его лице законодательная, исполнительная и судебная власть слилась воедино и уже было огласила приговор, но в тот же момент прогремел взрыв, и в каналы залетели манхаки. Фергюс отвлекся, как и я. Мы оба начали опустошать магазины своих автоматов, не желая подвергаться процедурам стрижки наголо. Когда патроны закончились, манхаки были почти уничтожены, но парочка из них добралась до моего друга-жандарма. Он был ранен, а я почему-то решил помочь ему. Перезарядив автомат и усмирив популяцию манхаков в туннелях, я быстро оттащил Фергюса в сторону и обработал его раны. Пришлось перевязать его и дотащить до ближайшего лагеря беженцев в тех местах. По пути он только и успевал ругать меня за мои дела и задыхаться кашлем. Как следует его обматерив, я таки добрался до лагеря и оставил парня там. Спустя пару дней нахождения в тех каналах, я еще раз встретил Фергюса, и мы поговорили по душам за фляном виски, после чего решили, что иметь союзников полезнее, чем противников. Внезапно я с улыбкой на лице вспомнил слова, что говорил пацану, которого взял с собой на дело и оставил лежать вместе с жертвой ограбления в каналах, и понял, что вовсе забыл про него, вытаскивая Фергюса из передряги. «Я больше чем уверен, что на деле случится какая-то жопа, и мне придется уносить ноги, оставив тебя умирать. Ты точно готов идти на это со мной?» - сказал я тогда «пустышке», выплачивая сотню жетонов для верности. Но вернемся к теме. Я связался с Фергюсом, и тот согласился в очередной раз отплатить мне за спасение его шкуры. Через пару часов в каналы должен отплыть катер с «пустышкой» водителем на борту, которому я благополучно оставлю жизнь в обмен на средство передвижения и все его вещички. Ну а потом дело за малым – переплыть каналы и встретиться с товарищем на старой барже, пришвартованной на пирсе пляжа «Ракушка». Настало время выбираться отсюда. Я взял в руки Калашников и вынул магазин. Патронов осталось меньше половины, нужно дозарядить. Мелкая моторика рук у меня не развита до профессионального уровня, отчего я выронил несколько патронов, когда поочередно запихивал их в магазин. Когда эта процедура была закончена, я привел автомат в боевую готовность, выругался на будущее, чтобы не тратить воздух попусту, убегая от очередной толпы зомби, и двинулся в путь. Мне предстояло добраться до спуска в туннели, которые приведут меня в канализацию. Ну а там я уже найду мой транспорт. На улице все так же холодно и темно. Редкие фонари освещали мой путь, когда я петлял по тесным улочкам города и периодически облегчал страдания жертвам паразитов. Когда-то я вычитал в одном пособии, написанном неизвестным мне человеком, что жертва хедкраба после зомбирования остается в сознании и чувствует всю боль, что причиняет ей мозгосос. От этой мысли меня пробрало мурашками по коже. «Ну и жуть» - подумал я. Очень не хотелось бы оставаться в этой дыре в качестве одного из упырей. Когда ты ни на что не можешь повлиять, остается только бояться или же смириться. В том же случае, когда ты не можешь повлиять на боль, которую постоянно причиняют твоему телу, остается только кричать и постепенно привыкать к тому, к чему по сути-то и привыкнуть не в состоянии здравомыслящий человек. Наконец я вышел к небольшой площади. В ее центре стояла заветная карта Рейвенхольма. Если карта уцелела, я смогу найти спуск в туннели и выбраться отсюда. Если же нет – придется искать другой путь или надеяться на удачу, что я крайне не люблю. И вот, добравшись до стенда с картой, я вижу, что ее попросту нет на месте. Не успев как следует разочароваться, я услышал выстрел. В тот же момент, схватившись за автомат покрепче, я сделал резкий кувырок в сторону ближайшего разбитого автомобиля и спрятался за ним. Судя по звуку и по тому, что выстрел был одиночным, стреляли из ружья. Выглянул в просвет между приоткрывшейся дверью машины и крышей и увидел прошитую выстрелом тушку хедкраба на земле. В непонятках кручу головой по сторонам в поисках источника выстрела. «Кто-то неизвестный спас мою задницу от хедкраба, о страхе перед которыми я только что думал. Совпадение, или этот кто-то умеет читать мысли? Неважно. Его мотивы для меня еще неясны, как и он сам» - об этом я думал, пытаясь найти стрелка. Но долго искать не пришлось. Как в старом ужастике, улицу заполонил зловещий, по-настоящему сумасшедший смех человека, который может быть и вовсе уже не был человеком, а лишь искалеченной душой, завернутой в загнивающую оболочку. Вороны, что сидели на крышах, резко взлетели вверх и стали яростно доказывать человеку, что его смех ничто по сравнению с их карканьем. Но, когда еще одна пуля превратила одну из ворон в черную окровавленную тушу, стремительно снижающуюся на землю, карканье прекратилось, а вороны разлетелись в разные стороны. «Да кто это такой?» - промелькнуло у меня в голове перед тем, как на одном из балконов домов, вылезающим на карниз, заколоченный досками так, чтобы по нему можно было добраться до крыши, я обнаружил лысенького старика с черной бородой, одетого в рясу священнослужителя. На его груди висел золотой крест, а в руках он держал винтовку с рычажной перезарядкой, явно калибр был похуже моего, но в руках данного персонажа он смотрелся внушительнее, чем любая воздушка в моих рученках. Я так хотел не встретить в Рейвенхольме ни одного человека, но этот, похоже, спас мне жизнь, и это уже дает ему право предстать передо мной и не быть тут же убитым. Что ж, сейчас попробую поговорить с ним. Но как только я высунулся из-за машины, прозвучал еще один выстрел, который повлек за собой душераздирающий крик упырей, подступивших сзади. Я мигом ринулся вперед, избегая преград и намечая себе вон ту дверь, ведущую, предположительно, в подъезд, через который можно будет попасть в квартиру, из окна которой выбрался священник. Да, это был трехэтажный жилой дом. Ничем не примечательный. Да и примечать что-либо у меня не было времени и желания, убегая от толпы зомби за спиной. Священник отстреливает упырей, и меня это радует, а в меня он даже не целится, что радует меня еще больше. Наконец я приблизился к двери и, увидев, что она закрыта, даже не попытался открыть ее обычным способом и влетел правой ногой в преграду на уровне замочной скважины. К счастью, сил выбить дверь мне хватило, либо она просто была открыта, а я этого и не заметил. Сейчас это уже неважно. Я поднимаюсь наверх. На третьем этаже показались две двери, одна их них была приоткрыта, а внутри было темно. Но я помнил, что в окне, из которого вылез мой спаситель, буквально посланник Бога, горел свет. Я подошел к двери, которая была закрыта и попытался открыть ее, нервно посматривая за спину. К счастью, на лестничной площадке еще не было видно упырей, а выстрелы с улицы продолжали доноситься. Но что к несчастью, так это то, что дверь оказался заперта. Я, не задумываясь, дал очередь из Калашникова в замок, затем в петли и таким образом освободил себе путь внутрь. В этот момент сзади я услышал топот и крики упырей. Не желая видеть эту картину, я ударил по двери ногой и забежал в квартиру. Планировка оказалась на моей стороне, так как окно на карниз находилось прямо по курсу. Я подбежал к нему и ступил на карниз, после чего вдоль него прошел на крышу соседнего здания. Там меня уже ждал перезаряжающий ружье священник, который лишь коротко кивнул мне, когда увидел, и продолжил отстрел уродов. Я же повернулся назад и, окончательно сойдя с карниза, начал стрелять по доскам, чтобы отрезать путь мертвецам. Я дал очередь по карнизу, когда на нем уже были несколько упырей. Все они полетели вниз с третьего этажа вместе с разбившимися вдребезги досками. Для верности я сделал то, что люблю делать больше всего. Я потянулся рукой в сумку с гранатами, вытащил оттуда заветную зажигательную и, хорошенько приметив себе траекторию полета, швырнул гранату в окно, избавив ее от чеки. Языки пламени, выглядывающие из окна и усилившиеся крики зомби, наводили ужас. «Здравствуй, брат!» - сказал мой спаситель, - «Я рад, что спас тебя от них. Прости мою паству, она очень тревожится, когда чужие заходят в наш дом.» Его слова выдавали в нем и без того очевидные вещи. Священник. Чокнутый. У меня не было ни малейшего желания задерживаться с ним на крыше и уж тем более вести диалог, но он точно знал, как заинтересовать меня. «Ты попал сюда не по своей воле. Никто не приходит в Рейвенхольм по своей воле. На этой площади раньше висела карта города. Наверняка ты пришел сюда в ее поисках. Она у меня, я покажу тебе.» - вымолвил священник, а я только и успел согласится и спросить его имя. «Меня зовут Отец Григорий. Но к чему имена, если ты не желаешь говорить со мной? Не волнуйся, я понимаю. Никто из пришедших не желал надолго задерживаться и говорить со мной.» - ну уж это он точно подметил. Клянусь, этот старикан читает мои мысли. Я просто молча пойду за ним, возьму карту и уберусь отсюда. Кажется, Отец Григорий знал наизусть каждую улочку города, каждый переулок и каждый дом. Он мог рассказать о прошлом любого жителя города, которые сейчас представляют из себя жертв паразитов. Пока мы петляли по переулкам, он без умолку рассказывал о том, что за судьба постигла Рейвенхольм. Раз за разом одно и тоже. С каждым рассказом он переходил на более громкий тон, все более развернуто описывал ужасы, постигшие жителей города. Что им пришлось пережить. Кем они стали. Что потеряли. Честно говоря, для меня это было неважно. Все, что я хотел, это убраться отсюда поскорее, и я просто делал вид, что слушаю его. Его многословность мне понятна. Он единственный выживший в Рейвенхольме. Он здесь один, и ему совершенно не с кем поговорить. На секунду мне даже стало жалко его, но я быстро отбросил все эти мысли. Наконец-то мы пришли. Я, конечно, понимаю, священник и все дела, но обязательно ли было обустраивать церковь как собственную крепость? Да, именно. Мы вышли к церкви, находившейся на окраине города. Это было где-то за километр от площади, где я встретил священника. Высокий свод белых колонн и лестница под ним служили главным входом, который был забаррикадирован. Наверху были скрытые ночной темнотой черные купола, хранившие между собой часовню с колоколом. Мы обогнули здание и вошли через потайной проход, который найдет не каждый. Он был сокрыт голыми кустами и несколькими листами фанеры. Он вел в подвал, где нас ждала еще одна дверь, закрытая на замок. Под плащом Отец нашел ключ и открыл замок, после чего мы вошли в его обитель. Все-таки, он как минимум не выживший из ума, раз соблюдает меры предосторожности. Поплутав по коридорам подвальных помещений, мы вышли на первый этаж. Большой зал с кучей деревянных лавочек, большинство которых были составлены пирамидой у главного входа. Так же Григорий забаррикадировал лавками окна. Посреди зала у больших икон находился деревянный стол, который выглядел очень богато. На нем лежала книга. Судя по всему, это была библия. Отец Григорий на секунду затаил дыхание и осмотрел весь зал, после чего медленно подошел к своему столу, не выпуская ружье из рук, и наконец выдохнул. Он повесил оружие на плечо и потянулся к ящикам шкафа. Отец открыл один из них и достал из него карту, положил ее на стол и показал мне. Облегчение снизошло на меня в тот же момент. Я почувствовал, что скоро выберусь из Рейвенхольма. «Не бойся. Твои чувства правдивы.» - сказал в тот же момент Григорий. Да что это за напасть? Долго он собирается ковыряться в моей голове? «Вот место, которое ты ищешь.» - он указал на единственный спуск в туннели, сохранившийся на этой карте. К счастью, идти до него было недалеко. Примерно столько же, сколько мы шли до сюда от площади. Прощай, Рейвенхольм. Прощай, Отец Григорий. Надеюсь, больше никогда не увидимся. Канализационная вонь проходила через все туннели и встречала меня аж у спуска в них. То, что я увидел не совсем соответствовало моим ожиданиям, согласно которым мне должны были предоставить обычный канализационный люк в асфальте. Нет. Это был обычный канализационный люк в асфальте, вокруг которого была куча зомби. Я вас сюда не звал, упыри, так что ловите гранату. Из переулка, в котором стоял, я кинул к люку осколочную и уже через несколько секунд услышал громкий хлопок. По пути до люка я перебил короткими очередями оставшихся в живых мертвецов (как бы странно это не прозвучало) и оказался перед люком. Я поддел его пальцами рук и осторожно приподнял, стараясь не уронить внушительный кусок металла на свои пальчики. Когда с люком было покончено, я спустился вниз и… Нет, я не облегченно выдохнул. Я ужаснулся от вони, которая царила тут. Противогаз не избавил меня от запаха, но хотя бы чуть-чуть облегчил мои страдания и лишил возможности подхватить какую-нибудь воздушно-капельную дрянь, когда я вытащил его из рюкзака и натянул на свое личико. Итак – туннели. Сеть запутанных катакомб, освещаемых редкими, да и тусклыми лампочками. Эту проблему мне легко удалось решить, достав из кармана фонарик. Теперь бы понять, куда следует двигаться. Прикинул, в каком положении я стоял на площади и как спускался в люк и примерно понял, как продвинуться на северо-запад. Я начал двигаться вдоль ржавой железной трубы, с которой периодически падали капли воды. На фоне общей зловещей тишины эти «кап-кап-кап» казались очень громкими, будто каждый из них пробивает пулевое отверстие в моем теле. Калашников держать одной рукой я не мог, а вторая в любом случае занята фонариком. Поэтому я счел, что настал час для пятидесятого калибра. Да-да, это мой старый Пустынный Орел, большинство деталей которого я самостоятельно перебрал в своей старой мастерской. Им, конечно, тоже не постреляешь по-македонски, но держать я его в одной руке смогу, в отличии от сорок седьмого «Калаша». Десять минут ходьбы, каждая из которых считалась успешной только потому что меня не убили в течении этой минуты, привели меня к первой развилке. «Ехал Лунтик на тележке, раздавал он всем орешки. Кому два, кому три, пулю сука блять лови!» - мою считалочку, по результатам которой я должен был выбрать, куда идти, прервал замеченный вдалеке паразит, который что-то забыл в канализации. Громкий выстрел, и туша хедкраба отлетела в воду, после чего стала окрашивать ее в желто-зеленый цвет, а мой выбор уже не зависел от считалочки. Я пошел в туннель, противоположный тому, где я увидел хедкраба. Я узнал его лицо. Клянусь, это был именно он. Забавно, что судьба вообще решила нас свести после того случая. Ведь предпосылок на это я не замечал, спокойно гуляя по запретным секторам все эти месяцы. Но все по порядку, а то запутаешься. Хотя… Ты итак запутался. Довольно долгий путь по туннелям привел меня в большое помещение, которое было освещено гораздо лучше тесных каналов, через которые мне приходилось проходить. Справа, почти сразу же у выхода из туннеля, откуда я пришел, находились странные баррикады из опрокинутой телеги и досок. Прямо под потолком развивалась сеть канализационных труб, с которых активно капала вода и хорошо, что из-за противогаза она не попадала мне на голову. Нет, она не токсичная и не радиоактивная, возможно ее даже можно пить после тщательной фильтрации, хотя я бы не стал. Просто кому приятно ощущать на своей голове холодное влажное пятно, прогуливаясь при этом по темной и страшной канализации? Возвращаясь к теме, внезапно для себя я понял, что мертвая тишина отступила, и я слышал уже довольно громкий – «О да!» – гул мотора. Гул сопровождался брызгами рассекающейся на пути катера воды. Наконец-то из-за угла туннеля напротив того, из которого вышел я, появился свет прожектора. «Он еще и оснастил мой транспорт освещением. Мило с его стороны» - я вспомнил про Фергюса, но тут же отвлекся на приближающийся катер. На нем восседала темная мужская фигура. Вижу, на борту небрежно брошен «Калаш». Дать бы ему в морду за такое обращение с оружием. А, так я же сейчас и дам ему в морду. «Стоп. Что он делает?» -подумал я за секунду до того, как прыгнуть в сторону импровизированного укрытия справа от меня, укрываясь от совершенно неожиданной очереди 7,62-ым калибром в мою сторону. «Падла!» - только и проносилось у меня в голове раз за разом. Какого черта он делает? Кто это? Совпадение, или моего «пустышку» перехватили? А может… Нет, об этом я думать не хочу. Лучше угощу наглого водителя катера очередью из автомата. Вот только сниму его с предохранителя. Когда автомат был в боевой готовности, я уже слышал шаги по бетону. Это значит, он слез с катера и направлялся в мою сторону. Наверняка он сейчас держит на мушке баррикады. Как только подойдет – мне конец. Нужно было что-то делать, и я сделал. Кувырок, сопровождаемый безуспешной попыткой в меня попасть. Брызги темной воды и Калашников, который я вытянул из омута канализационной воды, чтобы не окунать его в это дерьмо. Я сжал курок и сквозь толщу воды и противогаз услышал громкую очередь. Прямо перед моим лицом пролетело несколько пуль, заставив меня поверить в чертову удачу. «Ну и дерьмо!» -выругался я, потратив последний воздух, оставшийся в противогазе, а после чего начал было задыхаться. Если я попал – буду жить, а если противник в состоянии стрелять… Что ж, умереть от пули лучше, чем задохнуться в грязной воде вперемешку с дерьмом. Я узнал его лицо. Клянусь, это был именно он. Когда я выбрался из воды и стянул с себя противогаз, я как следует отдышался, все еще не понимая, что я спасен и оттого считая каждую секунду своей жизни. Я выбросил противогаз в воду и поднял с пола автомат. Стрелок в это время лежал на полу, держась обеими руками за живот. Рядом с ним лежал его автомат, который я сразу же откинул в сторону ударом ноги. Этот агрегат уже не пригодится ни мне, ни тем более сукину сыну, решившему, что может убить меня. Лицо было скрыто маской. Я потянулся левой рукой к голове этого мерзавца и снял ее. «Что ж, забавно. Ты решил отомстить?» - я сказал это ему. Тому самому парню, которого я грабил в день знакомства с Фергюсом, сам при этом пытаясь понять, как он нашел меня и почему именно сейчас? «Молчишь. Скажи мне, ублюдок, сам на это решился, или тебя кто-то послал за мной?» - я наступил ботинком на его живот и слабо надавил. Никогда не слышал, чтобы человек так орал. Упыри не в счет, конечно, но этот хрен сравнился даже с ними. «Кто тебя послал, мразь? Говори, и останешься жить. Даже аптечку тебе дам. Если как следует попросишь, даже сам тебе помогу.» - говорил я ему, отнимая ногу от ранения и вытирая кровь о штанину гадины. Он сказал мне… То, что он сказал мне, как будто остановило время вокруг нас. Я смотрел в его глаза, а он в мои. На лице обоих дрожали мышцы, чуть ли не сводя выражения лиц в недопонимающую улыбку. В тот же момент я почувствовал прилив сил и невероятную агрессию. Хотелось растоптать этого мерзавца. Он сказал мне только одно слово. «Фергюс». Выстрел в упор из пятидесятого калибра – это отличный способ осмотреть головешку человека в развернутом виде, скажу я тебе. Вот и тогда я ужаснулся зрелищу, которое сам же устроил. Черепушка стрелка разлетелась, что называется «в кашу». Окровавленные осколки черепа вонзились в остатки мозга моей жертвы. Нижняя челюсть, к моему удивлению, осталась болтаться на шее, а вот от верхней челюсти и лобной доли черепа не осталось и следа. Глаза налились слезами то ли от всплеска эмоций, то ли от канализационной вони, которая во сто крат усилилась после моего прыжка в воду. Скоро я уберусь отсюда. Я сел в катер и ударил ногой по газам, резко вывернул руль в сторону и отплыл туда, откуда появилось то, что сейчас лежит на бетоне, лишенное доброй части, да что там – всей части, головы. По пути я достал из рюкзака рацию и попытался связаться с Фергюсом. Но она, что было неудивительно, после прыжка в воду так же не работала. Ничего. Скоро я сам все выясню. Если это правда он… Я заставлю его страдать. Чтобы выбраться из запутанных каналов, мне пришлось потратить несколько часов. Настолько сеть канализаций, связывающих центральный и индустриальный сектора, велика. Наконец я подобрался к двум большим трубам, сливающим излишки канализационной воды в бассейн пляжа «Ракушка». Это была дверь в индустриальный сектор, в котором я останусь надолго. Катер на полной скорости вылетел из трубы и плюхнулся на водную гладь, заставив воду расплескаться в стороны. Спустя пару секунд все улеглось, а я уже отдалился от места. Еще через какое-то время плавания я обогнул берег, на котором между тем виднелись редкие деревянные здания и полуразрушенный забор, разделявший пляж на две части. Судя по всему, деревня и пирс. Да, именно так и было. Я приблизился к пирсу и увидел огромную старую баржу, пришвартованную к нему. Одна минута, и я уже высаживался на пирс, встречая взглядом темный силуэт, виднеющийся на одном из помостов на барже. Распознать его отсюда я не мог, поэтому не лишним было взять в руки «Калаш» и приготовить его к бою, что я и сделал. За то время, пока я шел к барже, фигура наверху даже не шелохнулась. Атмосферу передать сложно. Чувствую себя, как герой триллера, боевика и детектива в одном флаконе. Когда все это происходило, в небе уже светало, по воде скользили первые проблески утреннего солнца, мертвенно черное небо стало видимым, но при этом не менее унылым. Серые тона над головой отталкивали взгляд к серым тонам под ногами, а серые тона под ногами наоборот, и это заставляло меня смотреть только вперед. Общее окружение тоже не внушало ничего, кроме уныния и желания поскорее покончить с этим делом. Как будто сразу после этого небо окрасится в голубой цвет, солнце станет светить ярче, а прямо на песке вырастет зеленая трава. Наконец-то я оказался наверху. Человек в старой куртке полицейского стоял спиной ко мне, а когда услышал мои шаги, обернулся. Мы встретились взглядами. В моем он увидел злость и непонимание, а я… В его взгляде не было ничего. Как будто ему совершенно фиолетово на произошедшее. «Так, может быть, он тут не замешан?» - промелькнула мысль в моей голове, но я был зол и не хотел разбираться. Описывая мои отношения с Фергюсом, могу сказать, что мы не друзья. Мы были напарниками, работали вместе, но никогда не считали друг друга товарищами и тем более друзьями. Если мне придется убить его здесь, то так тому и быть. Хотя он и умел разрядить обстановку меткой шуткой или рассказать затягивающую историю. Он даже… Нет, сейчас не об этом. Он стоит передо мной. Я должен решить все здесь и сейчас. Я поднимаю ствол автомата… Сначала Фергюс обернулся, явно думая, что целюсь я в кого-то, кто находится за его спиной, но, не увидев там ничего, кроме серого вида пляжа, он обернулся и выразил на лице недопонимание. «Что ты делаешь?» - сказал он. Что я делаю? Действительно, что я делаю? Почему я целюсь в Фергюса? Быть может, я никогда и не доверял ему по-настоящему, что готов вот так поверить первому, кто назовет его предателем? «То, что должен.» - сухо ответил я и сглотнул слюну, искренне надеясь не убить Фергюса. Почему-то я даже не мог контролировать свои движения. Тело делало все за меня. Это страх или что-то другое? «Я не понимаю тебя.» - спокойно добавил Фергюс, а я ответил – «Пожалуйста, заткнись. Иначе я просто прошью дырень у тебя в голове!». Где-то минуту я молча целился в голову Фергюса. Минуту мы безмолвно смотрели друг на друга. Минуту, за которую никто не смог выдавить из себя ни слова и, казалось, мы оба затаили дыхание, не зная, что сейчас произойдет. Минута эта казалась вечностью, и когда она прошла я опустил оружие. И я, и Фергюс облегченно выдохнули в тот момент. Я положил автомат на пол и подошел к напарнику, но внезапно получил от него удар промеж ребер. Удар был такой силы, что, казалось, меня сейчас сложит пополам. Я схватился руками за живот и стал жадно глотать воздух, Фергюс продолжил. Он вынес вперед правую ногу и ударом с колена разбил мне нос в кровь. Я обеими руками схватился за заборчик на краю помоста и набрал в легкие как можно больше воздуха, после чего повернул голову вбок. Ага, боковым зрением я за долю секунды определил положение Фергюса в пространстве и зарядил туда удар левой ногой, словно конь, лягнув противника. Фергюс отлетел к металлической стене, а я в тот момент воспользовался возможностью принять боевую стойку. Следующий ход за ним, и он сделал его, а мне осталось лишь покорно принять удар левой ногой, который я удачно заблокировал правой рукой. Мне было больно несмотря на то, что я успел подставить руку под удар. Старина Фергюс не пальцем деланый, как я погляжу. Бьет как молотом по наковальне. После этого настал мой черед, и я сблизился с ним настолько, насколько смог, а затем вцепился в его горло обеими руками. Самое глупое, что я мог сделать и сделал, несмотря на опыт в боях и хорошую подготовку. А что взять с человека, сцепившегося со старым приятелем и действующем на эмоциях? Правильно, ничего, кроме самых необдуманных и рисковых поступков. Как и следовало ожидать, риск не оправдался, и Фергюс подобно мне же вцепился руками в мою шею. Как в тисках. Было трудно дышать, находясь в лапах этого больного копа. А ему, кажется, вообще по барабану. Медленно он стал идти на меня, а мне под действием его силы не оставалось ничего, кроме как отступать назад. Спустя какое-то время я уже почти не мог дышать, а сзади почувствовал, как ударился пяткой о забор. Значит, конец близок, если ничего не предпринять. Ну что ж. Когда дело доходит до смертельного боя, в котором либо ты, либо тебя, никто особо не гнушается подлых ударов. Вот и я без капли сомнений резко подпрыгнул на обеих ногах и правым коленом въехал в пах Фергюса, отчего тот резко ослабил хват, а я, уже почти лежа на заборе, за которым находится обрыв и вода, потянул тушу выродка на себя. Крик. Всплеск воды. И тишина. Я сел на пол и опрокинул голову на стену. Это был конец. Так я думал. Но солнце не воссияло в небе, когда я убил некогда даже близкого мне человека. Не выросла трава на песке, нет. Мне стало черство в душе. Как будто что-то выдернули из меня. Что-то, что раньше удерживало меня от самых ужасных поступков, на которые способен человек. Что-то холодное закралось мне в душу, и подобно червивому яблоку я стал испорченным. Хлоп. Хлоп. Хлоп. «Что за?» - подумал я и посмотрел на источник тихих хлопков. Незаметно для меня на мостик поднялся человек в черной униформе, с противогазом на лице. ОН не спрашивал, что здесь случилось. ОН все знал. Ведь за этим стоял именно ОН. И ОН лишь скомандовал – «Взять его». Топот, и с другой стороны от себя я увидел двух бегущих бойцов. Сил что-либо сделать не было. Удар прикладом в лицо. Я потерял сознание. «О, я еще жив.» - подобные мысли я едва расслышал сквозь шум в ушах и расплывчатые обрывки фраз людей, что были вне моего поля зрения. В глазах было темно, голова раскалывалась словно орех, меня пробрала дрожь. Тогда я все еще не понимал, что случилось. Последнее, что оставалось в памяти – смерть Фергюса. В глазах со временем проясняется. Я нахожусь в комнате…. Нет, это не комната. Нижняя палуба корабля? Похоже на то. Я сижу у металлического стола. Когда черные круги с глаз отступили, я понял, что передо мной постепенно нарисовались две темные фигуры. Не до них пока… Пол холодный и мокрый. На потолке несколько ламп. В дальнем углу еще и прожектор стоит. Какие-то контейнеры, которые, кажется, были давно уже вскрыты. Мы явно тут не оттого, что это их секретное злодейское логово. Вероятно, это та же баржа, на которой я был. Вижу, что болтуны все это время были в моем поле зрения. Из-за боли в голове и темных пятнен в глазах я их не замечал. Две высоких фигуры. Один одет в спецовку заводского рабочего. Длинный зеленый плащ почти до пола, поверх него черный фартук. На голову был накинут капюшон, а лицо скрыто противогазом. Второй же больше походил на бойца. На нем был бронежилет «Молли» с развешанными на нем подсумками. В руках у первого был дробовик SPAS-12, у второго же был мой «Калаш». Вот сученок, я его пополам обломаю за то, что своими грязными паклями залапал мой ствол. Это еще не все. Где третий? Никто из этих болтунов не похож на лидера шайки. У того, что стоял слева с моим автоматом, лицо дрожало не то от страха, не то от чего-то еще. Морда детская совсем, наивная и напуганная одновременно. Это, знаете, бывает, когда попадаешь в смертельную опасность, но искренне веришь, что все это сон. Что ж, он и правда в смертельной опасности, пока находится рядом со мной. Второй был горбатый, скуксившийся, плечи опустил. Не лидерская осанка, не лидерская манера речи. Впрочем, эти мои рассуждения прервал третий человек. Он спустился по лестнице ближе к контейнерам, которую я упустил из виду. Его громкий топот по железному полу вызывал у меня тошнотворное чувство. Голова болела от каждого звука, и с каждым его шагом я все ярче представлял, как сейчас сблювану прямо на себя. «Ты помнишь, кто я такой, Отшельник?» - эти слова были адресованы мне. Кажется, лидер шайки знает меня, но вот я что-то его не помню от слова совсем. «Покажи свою морду, и я попытаюсь вспомнить.» - без дерзости не обошлось. Этот сукин сын окончательно испортил мне настроение, и я был готов снять с него скальп. Как и ожидалось, его ботинок прилетел мне в лицо. Неплохой удар. Может, я бы и вырубился, если бы не так хорошо выспался за время, проведенное без сознания. «Который час, не подскажешь?» - с ехидной улыбкой выдавил я, сплюнув кровь на пол. За все время своих похождений по запретным секторам, я ни раз связывался с такими говнюками, и я точно знаю, что это их бесит, но убивать он меня не станет, пока не изложит свои требования, а я их не выполню. Еще один удар уже под дых. Он уж точно отбил мое желание дразнить своего захватчика. Ладно, хочешь поговорить – поговорим. «Кто ты такой?» - спросил я, а он ответил – «Вот так-то лучше. Вопросы начал задавать. И ни капли дерзости. Ты действительно не понимаешь, с кем связался в свете последних событий?». Эти слова заставили меня задуматься. Кто-то мог искать меня? Кто-то из моих прошлых жертв, как тот парень из канализации? Но почему нашли только сейчас? Ага, конечно… Я долго скрывался на окраине семнадцатого сектора. Только как они узнали, что сейчас я двигаюсь в индустриальный? Сука, как же много вопросов и мало ответов. Надо вытрясти из него хоть что-нибудь. «Не томи уже, ублюдок.» - проскрипел я зубами. Вот теперь все стало на свои места. Когда он стянул с себя свой намордник, и я увидел его лицо, я сразу догадался, что произошло там, в канализации, кто подослал убийцу-неудачника на катере и кто, по-видимому… Нет. Получается, если Фергюса подставили, и я убил его… «Сукин сын!» - закричал я тогда. Ведь этот ублюдок подстроил все так, чтобы мы с Фергюсом перегрызли друг другу глотки. Мне не нужно было объяснять, зачем он это делает. Ведь я знал. «Пустышка». Тот самый зеленый юнец, которого я когда-то взял с собой на дело, где нас накрыл старый коп. Так этот ублюдок выжил и решил отомстить мне за то, что я бросил его? «Какого черта, ублюдок!» - эмоции переполняли меня. Я понял, что сделал ужасную ошибку, сплясав под дудку третьей стороны во всей этой истории, и пути назад у меня не было. «Ты помнишь, что я сказал тебе в тот день? Ты помнишь! Ты знал, что идти со мной на дело было опасно, ты знал, что я брошу тебя, если мне так будет нужно. Так какого черта?» - я пытался достучаться до него. Но зачем? «Ты мог спасти меня, но зачем-то спас ублюдка, который на долгое время лишил меня возможности ходить. Что ж, одним ублюдком меньше, а скоро и тебя я прикончу. Доживай последние минуты своей жизни, пока мы с парнями решаем, куда пойдем после того, как отправим твой труп под воду.» - закончил он. После этой фразы он шугнул своих ребят, и вместе они ушли за контейнер. Правда, спустя какое-то время вернулся один из них. Чертила с моим автоматом сел рядом со мной на стол, к которому я был привязан. Ноги у меня были свободны, но руки крепко перетянуты веревкой и соединены с ножкой стола. Ножка угловая, но довольно тупая. Веревку не разорвать так просто. Да и стянута она туго. Только вот ждать было некогда и нечего, собственно. Поэтому я срочно должен был придумать план действий. И, как ты уже понял, я придумал. В общем-то все, что я должен был сделать, это освободить руки. Надо было как можно незаметнее расслабить узел на запястьях и перебросить верхний слой веревки через пальцы. Зевака с автоматом, кажется, не совсем понимал, с кем связался, судя по его отвлеченному взгляду. Ублюдка ждал большой сюрприз. В тот момент, когда он отвернулся, я ударился головой об стенку и вскрикнул от боли. Он тут же посмотрел на меня и соскочил со стола. За ту секунду, пока он поворачивался, я успел дернуть на себя связанные руки, на миллиметр сместив стол в свою сторону. Тот парень, разумеется, сразу включил крутого и стал угрожать мне, чтобы я сидел тихо. Уболтав его успокоиться и списав все на то, что неловко повернулся, я довольно наблюдал за результатом. Слой веревки сместился немного выше, к пальцам, и теперь я мог бы попытаться достать до него большими пальцами рук, что я и сделал. Вот так! Еще чуть-чуть. Да! Дотянулся большим пальцем до веревки и поддел ее, начал изо всех сил стягивать ее вверх, пока она благополучно не оказалась на внешней стороне ладони. Сразу почувствовал, что веревка расслаблена. Теперь можно по очереди стягивать слой за слоем, пока я не освобожусь полностью. Но нужно торопиться, пока оставшиеся два ублюдка не вернулись. Еще один слой поддался мне легче первого, а третий я практически скинул с себя. Руки были свободны, и пора было начинать действовать. Ну, поехали… «Кирпич!» - воскликнул я, резко поднимаясь и нанося удар левой рукой в лицо выродка с моим автоматом, который как раз начал поворачивать свою головешку в мою сторону. Это здорово его ошеломило, и я выбил у него из рук свой «Калаш». Удар прикладом в нос, и его переносица в мозг переносится. Один на двоих уже лучше, чем один на троих. А этот парень пока что пусть отдохнет под столом. Они должны были услышать возню, пока я снимал с него бронежилет и напяливал его на себя. Вот уж точно. Слышу тихие шаги по металлическому полу. С обратной стороны контейнер прилегает к стене очень плотно. Им меня не обойти. Будут выкуривать гранатами? Вряд ли рискнут потопить баржу. Она итак едва на плаву. Тогда уж точно уйдем под воду прямо рядом с пирсом. Пока их двое, они все еще в выигрышном положении. Надо подстрелить хотя бы одного. Вытащил магазин и проверил его содержимое. Неплохо. Полная обойма. Резко высунул ствол из-за угла и дал очередь, чем спугнул их и примерно понял, где они находятся. После моих выстрелов они сразу замельтешили и начали палить в ответ. По траектории их пальбы я понял, откуда они стреляют. Напротив меня стоял еще один контейнер. Его можно было обойти, но, если я подстрелю хотя бы одного из них, это будет не так важно. Итак, кувырок. Я перекатился через себя, попутно выцеливая ублюдков. Один их низ, в спецовке заводчанина, был прямо на линии огня, и когда я оказался в укрытии, я тут же дал очередь из-за угла в его сторону. Кажется, упал. Еще минус один, а со стороны позиции моего «мстителя» я услышал ругательства. Он напуган. Он знает, что я поймаю его. Мне кажется, он никогда не верил, что у него получится меня поймать, а если он меня и поймает, то я убью его в тот же момент, но зачем он тогда сделал это? Неужели ненависть настолько сильна и может полностью порабощать умы людей? Да что это я. Я ведь и сам ненавидел этого ублюдка. Врагу не пожелаю того, что сделаю с ним, если поймаю живьем. Громкая очередь из пяти выстрелов прошила контейнер рядом со мной. Шаг назад. Еще шаг вправо, и я выстрелил примерно по той же траектории, затем на секунду высунул голову из укрытия, продолжая прикрывать себя же огнем, и услышал свист пули над головой. Тогда, честно говоря, отбилось желание вылезать еще раз. Засранец засел где-то в двух метрах от упавшего товарища и подавлял меня огнем. У него с патронами проблем не было, судя по всему, а вот я в них был сильно ограничен. Очередь в три пули ублюдка поразила. Одна в руку, наверное, больно, сука. Вторая в щеку угодила, ведь я косой мудила, третья в сердце попала, смертельная была рана. Еще с десяток патронов я потратил на ответный огонь по «мстителю», чтобы он не наглел и не подбирался ко мне поближе. Как итог у меня осталось где-то пол обоймы вместе с необходимостью экономить патроны. Единственный маневр, который мне осталось предпринять, это попытаться обойти контейнер не замеченным и расстрелять гада. Это я и сделал. Сделал…» Это происходило на пляже «Ракушка», на самом краю старого деревянного помоста, ведущего на небольшой островок, где находилось кладбище. И для слабого человечка в черной униформе атмосфера была накалена до предела. Ведь его жизнь сейчас висела на волоске. В его взгляде был по-настоящему животный страх и отражение полной безысходности ситуации, в которую он попал, связавшись с известным когда-то человеком по кличке Отшельник. Он стоял на коленях, смотря на водную гладь, ярко освещенную утренним золотым солнцем. Поистине, давно «Ракушка» не встречал таких ярких рассветов, как этот. Небо было голубым, песок почти что озолотился, а в воздухе витал запах… справедливости? Нет. Это был не суд над преступником. Это была безжалостная расправа над человеком, который лишил Отшельника единственного человека, который для него хоть что-то значил. Высокая фигура крепкого мужского телосложения, одетая в грязные рваные джинсы и клетчатую рубаху, поверх которой был бронежилет «Молли», держала в правой руке Desert Eagle. Длинный монолог этого человека наконец-то подошел к концу. Медленно он поднял правую руку и ткнул ствол в затылок своей жертвы. «Когда убиваешь людей, улыбаться не вполне уместно. Но это… Веский повод для улыбки.» Прозвучал выстрел. В голове жертвы появилось сквозное отверстие, через которое было видно улыбающееся лицо человека, которому больше нечего терять.
Раз уж раздел квент закрыт, я просто оставлю это тут, чтобы знать, что вам нравится/не нравится и над чем можно поработать, прежде чем выкладывать это в основной раздел. Хотя, я итак примерно представляю, что можно было бы подтянуть. Но, как говорится "авось прокатит". Жду критики и оценок.
ну тип крута,да.Ток я ребел и нам еще одни гробители-не нужны ( ps.Агуша умэр,квенты не проверяет-проверял уже больше 5-ти месяцов наверное.)
