Муть

Муть

Свое пребывание в Сити-18 я помню смутно и расплывчато. Когда приехала, сколько пробыла и чем занималась до принятия на основную работу – ничего из этого толком мне не запомнилось. Даже назвать имена своих друзей могу с трудом, не говоря уже о знакомых. Связано это с постоянным стрессом на работе или употреблением морфия по рецепту психиатра – сказать сложно. Однако никогда не забуду тот ужас, испытанный в период своего дебюта в научном отделе и проживании в специализированном жилом комплексе для нашей организации.

Все началось со вступления в ряды полноправных участников научного отдела Сити-18. Нудная стажировка в какой-то степени дала свои плоды, когда путевку туда мне обеспечил глава какого-то отдела местной компании по трудоустройству в городе, где я в свое время работала. Отказываться было неловко, да и предрасположение было к внедрению мини-инноваций. По крайней мере, мне было по плечу починить кофеварку или кулер в офисе, но многому нужно было научиться. Одного навыка починки явно не хватило бы для работы там. Нужно было развивать свои навыки, чего мне очень-то и хотелось. Среди всех организаций города научный отдел славился высоким коэффициентом реализации своих талантов (понятное дело, что этот коэффициент придумала для себя сама). Длились мои потуги со стажировкой около двух недель. Все было донельзя рутинно: лекция, практика, помощь своему научному руководителю и так почти каждый день. К этому привыкать долго не пришлось. К слову, каждый стажер за период своего обучения должен был представить своему руководителю проект, которым демонстрировал бы весь усвоенный материал. Я не особо ладила с химией и поэтому сделала основной упор на дисциплины прикладной физики.

После этого шел общий конкурс всех стажеров отдела. Данное мероприятие становилось одновременно и защитой перед научным руководителем, и соревнование. «Заградительная стена с защитой от неблагоприятного электромагнитного поля» (сокращенно – ЗСЗНебЭлПол) звучала в обоих вариантах крайне непрезентабельно, особенно, когда перед публикой объявляли непосредственно меня. Конкурентная среда не была очень большой, и я не видела реального применения принципам работы клетки Фарадея в инфраструктуре города, на которых и держалось мое детище. Но, то ли это было удачное стечение обстоятельств, то ли реальная полезность моего проекта, тем не менее, мне удалось взять призовое место и продвинуться по пути своей самореализации. Защищать свое детище пришлось с демонстрационной частью. Если описывать кратко, то я модифицировала непосредственно клетку Фарадея с возможным переключением режимом на замыкание и размыкание внутренней цепи. Такая модификация должна была предотвратить возможные несчастные случае при работе с трансформаторами иными объектами под напряжением. Перед публикой же показала коробку-ЗСЗНебЭлПол и катушку Тесла. Мой проект должен был нейтрализовать действие электрического тока, который излучала катушка при включении. Результат оказался настолько хорош, что даже выбило пробки в зале, где проходил конкурс.

Сити-18 сам по себе не был каким-то важной стратегической точкой в числе городов Альянса. Единственный завод в приграничной черте работал исключительно по заказам важных организаций, к коим можно отнести и научный отдел. Всего было несколько городских районов: Жилой нижний, Жилой верхний, Пролетарский, Центральный и Транзитный. Первые два являлись основой места жительства всех граждан, разница лишь заключалась в качестве жилья. Следуя из названия «нижний» предназначен для бедных и неблагополучных слоев общества, в то время «верхний» служил исключительно привилегированным сливкам как ученые, госслужащие администрации города, руководители местных компаний и предприятий. В Пролетарском районе располагались основные места работы чернорабочих и прочих маргиналов, живших от заработка к заработку. Центральный район располагал основными главными офисами компаний и предприятий, в том числе и здание моего нового места работы. Главный городской вокзал располагался как раз в последнем из ранее названных районов и более там ничего не находилось. Стоит отметить, что доступ в каждый из районов был ограничен уровнем так называемой лояльности, который исчислялся в алгебраических значениях, а не реальных заслугах. К примеру, доступ к Пролетарскому, Транзитному и Жилому нижнему районам дан абсолютно всем гражданам, в то время как попасть остальные два можно лишь при доказательстве в своей приверженности к Нашим Покровителям или же по специальному одноразовому пропуску. Автоматизированные Контрольно-Пропускные Пункты (сокращенно – АКПП) позволяли контролировать перемещение каждого жителя без больших затрат человеческих ресурсов.

Здание научного отдела Сити-18 располагалось между офисом табачной компании, прославившейся за счет ужасного табака, сыпавшегося из сигарет лишь при одном переворачивании их верх фильтром, и Нексусом, где расквартировались отряды городской полиции. Пропускной режим в нашей организации был основан на биометрических данных сотрудников. Сканирование отпечатков пальцев, а также сетчатки глаза позволяли отказаться от обыденной вахты на входе, где приходилось бы показывать свой пропуск охраннику и ждать, пока тебя наконец пропустят. К слову, табачная шарашка по соседству все еще пользовалась стандартной системой пропусков, что явно свидетельствовало, что у них не будет никакого успеха в будущем. В общей сложности мое рабочее место насчитывало четыре этажа: два наземных и два подземных. Собственно, все стажеры, в том числе и я, обитали на первых двух этажах. Нулевой и минус первый этажи предназначались для кабинетов постоянного штата ученых и испытаний их проектов. Попасть вниз мне удалось лишь после победы на конкурсе. По правде говоря, разницы между верхними рабочими помещениями и нижними я не почувствовала. Те же лампы, те же столы, даже планировка та же самая. Разве только чуть больше оборудования для работы.

Возглавлял научную организацию профессор Карл Гуммель. На момент нашего знакомства в начале стажировки он разменял седьмой десяток. Глубокие морщины покрывали все его лицо, что делало его в разы старше своих лет. Он носил огромные очки с толстыми стеклами в коричневой мутно-прозрачной оправе, вечно их поправлял при малейшем сползании вперед. Ходил сгорбившись по коридорам постоянно и кого-то чему-то обучал. Обычно это начиналось со слов «А вот в наше время…», после чего было два варианта развития: либо очередная история из его жизни, либо непосредственное объяснение предмета увиденной им проблемы. Чаще был именно первый вариант. Коллектив его любил, не смотря на всего его странности. Каждый мог обратиться к нему за помощью со своей проблемой и получить достойное ее решение. И не важен даже характер проблемы: будь то личная душевная или научная рабочая. Для меня это был человек необычайной доброты и заботы. Благодаря его решению мне и дали призовое место на конкурсе стажеров.

У профессора также был и ассистент, звали его Виктор Садовский. Из всего коллектива я его не любила больше всего за высокомерный характер и страсть вставить свое мнение, когда его не спрашивали. Он частенько прохлаждался в своем личном кабинете, периодически прерываясь на обходы верхних этажей. Его рост был два с половиной аршина, это чуть выше среднестатистического сотрудника отдела. По каким-то причинам для него рост был объектов неприкрытой гордости наравне со своей должностью. Впрочем, его мерзкая натура была противна не только мне. Научный коллектив с титаническим терпением относился нейтрально к Виктору лишь из-за уважения к главе отдела. Сам профессор никогда не отзывался отрицательно о своем подчиненном. На все его язвительные замечания в адрес своих коллег добродушный старик широко улыбался, говорил что-то вроде «В этом весь мой ассистент!» и хлопал ближайшего к себе человека по плечу, тем самым стараясь разрядить ситуацию. У него это неплохо получалось. К сожалению, мне больше никто не запомнился из своего рабочего коллектива, все остальные были какими-то серыми и невзрачными.

Прошел где-то месяц с лишним после конкурса стажеров, когда мне наконец удалось освоится со всей системой отдела и включиться в нее полноценно. Ничто не сковывало мое передвижение по комплексу, не считая профессора и его историй из жизни. Предполагалось, что коллектив состоит из научных групп, которые в свою очередь состоят из научного сотрудника и трех-четырех стажеров. Главное, что мне пришлось принять – это ответственность за такую научную группу, в которую меня определили. На моей шеи повисли четыре юных пылких ума, которые жаждали своего продвижения вперед. Оказалось, из меня вышел никудышный руководитель. Один из моих подчиненных умудрился испортить чей-то проект по производству биологического яда на основе токсина инопланетного паразита. В теории яд не должен был оставлять следов своего пребывания в организме и по истечении определенного срока «самоликвидироваться». Мой же подчиненный благополучно испытал действие проекта моего коллеги на себе в результате чего и скончался. Что могло произойти, чтоб стажер опытным путем решил испытать действия неизвестной жидкости на себе, остается загадкой. Как показали исследования тела, то яд прекрасно прослеживался в крови моего подопечного. Комиссия, созванная для урегулирования данного вопроса, вынесла вердикт о моей частичной виновности. Остальная часть вины легла на коллегу, который оставил свое исследование без должного надзора. Обоим был вынесен вердикт от профессора Гуммеля, который рассказал, как в прошлом уничтожил труды всей жизни своего начальника. Я была не согласна с доводами комиссии, но промолчала, тем более, это был мой законный выходной и не обязана была следить за каким-то сопляком, пожелавшим грызть гранит знаний в сверхурочное время. Для остальных моих стажеров это стало ценным уроком, а для меня прекрасным поводом держать их в узде, хотя этого, наверное, и не требовалось теперь.

После инцидента профессор всерьез задумался о реструктуризации нашей организации. Ему хотелось наконец прекратить быть решающим звеном в делах отдела и уйти с головой в исследования, от которых его и отвлекали обязанности руководителя. Решение не заставило себя долго ждать. Было принято постановление о ведение всех вопросов научного отдела Сити-18 коллегиально на основе равных прав и возможностей. Понятное дело, что такой игрой в демократию не каждый был доволен. Собралась довольно-таки влиятельная клика реакционно настроенных исследователей, выступавших за возвращение к директивному управлению всей структурой. Данное лобби возглавил бывший на тот момент ассистент профессора. В противовес ему встала остальная часть коллектива, которая желала оставить широкую автономию, но вместе с тем хотела и повлиять на распределение средств для исследований. Каждому нужно было, чтоб им выделили побольше кусок бюджета, чем остальным. Это и стало яблоком раздора. Сыграв на чужой жадности, Садовский начал играть с научными группами на голосованиях, отдавая голоса то одним сотрудникам, то другим. Взамен он получал поддержку на интересовавших его голосованиях, которое бы дало ему полное право распоряжаться ресурсами научного отдела. Таким нехитрым способом он сумел получить номинальную должность председателя совета ученых, но останавливаться на достигнутом явно не собирался. Однако ситуация оказалась не столь плачевной, когда на финальном голосовании по выборам на должность главы научного отдела выбрали отнюдь не Виктора. Практически все единогласно проголосовали за профессора Гуммеля. Тот в свою очередь был не удивлен таким развитием событий и не смог остаться в стороне от политических распрей в отделе. Бывшему ассистенту пришлось ретироваться и принять поражение в надежде на благоприятный исход.

Чего, к сожалению, для Садовского не случается. Глава нашей организации не взял на должность ассистента отступника, а назначил его на должность рядового научного руководителя и приставил несколько слабо соображавших стажеров. По каким-то непонятным для меня причинам должность ассистента предложили мне. В реальности такое место при профессоре не дает тебе никаких особых преимуществ, максимум тебя могут освободить от обязанностей научного руководителя. Взвесив все за и против, я согласилась, поскольку мне очень не хотелось печься о каких-то стажерах и тратить время на дополнительное обучение. Куда приятнее было погрузиться с головой в свою работу. Вместе с этим я получила шикарный кабинет лишь для себя. Позднее Карл объяснил мне почему его выбор пал на меня. Причина была проста донельзя – поразительная выдержка и несгибаемость при дележке бюджета на заседаниях совета. Если подумать, то я и в самом деле особо не пыталась выпросить денег для своего проекта, не было необходимости. Собственно, и разочарование самого профессора можно понять, когда ты столько времени относился снисходительно к такому куску дерьма как Садовский, а потом увидел полностью нутро этой сволочи, то невольно пытаешься такого отстранить от себя подальше.

Если призадуматься, то я с трудом вспоминаю многие моменты своей жизни. Будто это было несколько сотен лет назад, когда меня и существовать в принципе не могло. Есть некое странное ощущение, словами не передать. Словно ты забываешь самого себя. Хотя это неважно, поскольку жить нужна сегодняшним днем, а не прошлым. Двигаясь вперед мы определяем кем, мы станем и без разницы кем когда-то являлись.

Параллельно с баталиями на политической арене отдела происходило открытие нового жилого комплекса для нашего персонала. Располагался он в Жилом верхнем районе, неподалеку от частных домов местного бюрократического аппарата. Место было весьма тихим и приятным, если не учитывать, что дорога до работы увеличилась в три раза. Неприятно, но это все же лучше захолустного общежития на границе «верхнего» и «нижнего» районов. Переезд был организован буквально за пару дней до окончания эпопеи с выборами главы организации. Помню, что заселение проводил очень высокий (выше даже Садовского) комендант местной компании по обслуживанию жилых комплексов города. Голос у него было ну уж очень противный. Он проводил меня на третий этаж, показал мою квартиру. Аскетизма в ней, кстати, было не занимать: кухня с минимальным набором утвари, рабочее место, состоящее из стула с прямой спинкой и небольшого стола с парой выдвижных ящиков, железная кровать с пружинистым матрасом и один телевизор, вкрученный в стенку. Ванна и туалет оказались совмещены. Был еще балкон, выходящий на внутренний двор, с него открывался вид на небольшую аллею. Под самыми окнами дома располагалось небольшое деревце с раскидистыми ветвями, как раз под моим балконом.

Как сказал комендант, несколько этажей все еще на реконструкции и закрыты для посещения. Вход был запрещен на чердак, второй и шестой этажи. Странно, учитывая совсем недавнее открытие комплекса. Видимо у подрядчика не хватило времени на полноценное завершение работ. Собственно, после моего заезда в квартиру началась череда странных событий.

Сначала я начала обнаруживать следы чьего-то пребывания в своем рабочем кабинете. Как правило, я не захламляю стол лишними бумагами и легко запоминаю что и как лежало. Иногда я замечала, что у меня пропадала целая горсть канцелярских скрепок для степлера или пара новых запасных маркеров. Не решилась придать этому особо значения, ведь возможно профессор, у которого также был ключ от кабинета, мог взять пару принадлежностей. Однако как оказалось спустя пару тройку дней после пропажи, Гуммель ничего не брал как сообщил он после моих расспросов. Меня не на шутку взволновал факт возможного воровства. Промедлив слишком долго я все же решилась обратиться в службу охраны научного отдела. Мне без проблем предоставили записи с камер наблюдения. Каково же было мое удивление, когда, пересмотрев все записи я не обнаружила самого факта пропажи вещей. Напротив, отчетливо было видно, что и маркеры, и скрепки никогда не находились на моем столе. Их как будто никогда и не было там.

Списав все на плохой сон на новом месте, я постаралась забыть обо всем. Ночи в доме и в самом деле были весьма изматывающими. Фурнитура во всех помещениях квартиры почти отсутствовала и из-за этого был отчетливо слышен каждый шорох, раздававшийся эхом во всех комнатах. Ежедневно, будто по расписанию, кран на кухне начинал протекать, в мертвой тишине он сильно давал по мозгам, мешая сосредоточится. Каждый звук падающей капли был прекрасно слышен в каждом уголку жилища. Казалось, что каждый раз, когда я вот-вот уже засыпала эта раздражающая течь давала вновь о себе знать. Кап-кап, кап-кап, кап-кап. Терпела эту фигню буквально пару ночей, пока не нашла коменданта и не попросила о чертовой починке крана. Из-за недосыпа я начала курить сигареты, которые производила компания по соседству с моим офисом. Нервы это не лечило, но тем не менее помогало отвлечься. Курила утром, перед работой, в обеденный перерыв, по дороге домой, перед сном – одним словом в любой удобный момент. Хотя меня удивлял факт, что пачка уходила буквально за день, ее должно было хватать на три дня с лишним. Будто кто-то их у меня ворует.

Кран мне так и не починили, поэтому было принято решение на ночь затыкать его платком, что не так сильно капало. По крайней мере, так должно было быть. Напротив, частота падения капель воды ночью увеличилась в разы. Плюс к этому в трубах на той же кухне были слышны отчетливо какие-то постукивания. Постукивания с нижнего этажа. Я бы поняла, если бы это было за соседней стенкой на моем этаже, но это было снизу, где никто не живет еще. Явно, что не рабочие решили завершить реконструкцию в ночное время. Все эти дико напрягало, пока одной ночью я не решила спуститься на второй этаж.

Хоть я и не из пугливых, но желания проверять что-либо внизу не жаждала. Однако, чем дольше лежала в кровати, тем больше начинал надоедать стук по трубам снизу и капание. Неспешно покинув квартиру и дойдя до дверей лестничного пролета, замерла на мгновение, в попытках прислушаться к ночной тишине. Глухой стук хоть и не был слышен так хорошо, как в квартире, но никуда все же не делся. Быстро спустившись на этаж ниже, я остановилась. Перед мной была опечатанная дверь с мутным стеклом, сквозь которое мало что можно было разглядеть. Свет по ту сторону не горел, но тусклая луна освещала часть того помещения. Стук по трубам был также все еще слышан. Убедившись в том, что лента на опечатанной двери не нарушена, я сослала все на некачественный водопровод и халатность работников. Но произошедшее дальше меня не на шутку напугало. В мертвой тишине по ту сторону двери раздались шаги. Кто-то медленно и неспешно направлялся ко мне. Оцепенев от страха, я встала перед мутным стеклом как вкопанная и смотрела сквозь него, пытаясь что-то разглядеть. Спустя какое-то мгновение в окошке двери появился расплывчатый темный силуэт. Нечто встало напротив меня без единого звука и просто уставилось на меня. Я просто чувствовала его взгляд на себе. Повисла какая-то гнетущая атмосфера в воздухе, стук по трубам явно куда-то благополучно исчез с появлением полуночного гостя. Не могу точно сказать сколько мы вот так простояли, но в один миг силуэт за дверью куда-то исчез. Причем я не помню тех же шагов, что предшествовали его появлению до. Выйдя из прострации, я вернулась обратно в квартиру. Рисковать открыть запечатанное помещение не хотелось. Меня дико трясло, то ли от страха, то ли от холода. На тот момент я была неспособна понять вообще что-либо. Какое-либо желание спать отпало само собой, хотелось понять, что было там внизу на закрытом этаже. Уснуть мне той ночью так и не было суждено.

Оставить свое воспаленное после случившегося любопытство просто так я не могла. На следующее утро нашла коменданта, пожаловалась на трубы и кран, попросила показать второй этаж, чтоб найти хоть какое-то логическое объяснение произошедшему. С большой неохотой он сопроводил до второго этажа, удалил печать с дверей, отпер замок и запустил внутрь. Осмотр много времени не занял. Повсюду были разбросаны строительные материалы и инструменты. Квартиры на этаже даже были без установленных дверей, а к завозу мебели даже не приступали. В помещениях под моим жильем ничего необычного не было, что приводило лишь к еще большему количеству вопросов. Комендант заверил, что рабочие вернутся к работе через неделю и не помешают особо. На расспросы о доступе к этажу я получила ответ о том, что никто кроме него и бригадира не имеет доступ сюда. Распрощавшись с дылдой по итогу осталась ни с чем.

Единственное нормальное объяснение происходящему мог быть лишь мой дикий недосып из-за квартирных катаклизмов. Силуэт за дверью – тень упала не так. Стук по трубам и течь по расписанию – брак водопровода. Пропажа вещей на работе – моя рассеянность, появившаяся в результате первых двух явлений. Чтоб как-то бороться с бессонницей было принято решение сходить к психиатру. Поход был короткий: опросили, успокоили и выписали морфий внутривенно. Главное, было с дозой не напортачить, иначе до зависимости недалеко докатиться. Собственно, уже после начала курса лечения морфия сон потихоньку начал приходить в норму.

К сожалению, проблема с рассеянностью так и не была решена. На работе все валилось из рук: несколько раз перепутала научные группы и их научного руководителя в реестре отдела, потеряла месячный отчет профессора для администрации города (потом пришлось ему соврать, что он его не давал мне никогда), а также умудрилась заснуть на конференции с участием представителей местных предприятий. Лечение наркотиком хоть и давала свои плоды, но первопричину все же не убрало. Возможно мне стоило бы снизить дозу, но рука так и не поднялась сделать этого. Так прошло около недели с момента курса.

Все бы ничего, но я умудрилась потерять ампулы с морфием. Обыскала все уголки своего офиса, все квартиру перерывал вверх дном, но тщетно. Заветное лекарство пропало. Новую дозу можно было получить исключительно на следующем сеансе, до которого было по меньшей мере две недели. Этот период стал просто невыносим для меня.

Организм видимо привык к употреблению морфия и требовал его еще больше. Первые две ночи я не могла сомкнуть и глаза, а чертов кран как назло продолжал течь. Периодически раздавали канонады в трубах, словно кто-то там воюет. Даже казалось, что меня кто-то звал там по имени. Казалось бы, бред, но все именно так и было. На работе мозг напрочь отказывался работать, и я чаще всего засыпала в своем кабинете. Пару раз меня заметил в таком состоянии профессор Гуммель. Он по обычаю шутливо начал читать нотации и попросил быть порасторопнее. Очень не хотелось признавать, но я подвела своего начальника.

День ото дня становилось не легче. К концу первой недели без морфия меня дико начали раздражать все на работе. Начиная с пропускной системы и заканчивая рядовыми коллегами. Будучи спящей, кто-то очень сильно стучал ко мне в дверь, на что я спросонья в грубой форме послала человека за дверью. Этот кто-то открыл дверь своим ключом. На пороге стоял глава отдела и грустно улыбался. Он ничего не сказал, лишь покачал головой и удалился. В своем текущем состоянии мне не удалось его найти и извиниться. Чувство вины меня съедало изнутри и никакого желания задерживаться на работе у меня не было. Собрав свои вещи и зайдя по дороги за сигаретами, я поплелась домой, минуя ряды АКПП.

В квартире было донельзя тихо. Пошаркав несколько метров до кровати и бросив вещи ее спинку, моя туша плюхнулась на матрас. Мой покой продлился не так уж долго. Буквально меньше чем через десять минут начались очередные мерзкие капающие звуки с кухни, сводившие с ума. Трели из канализации не заставили себя также долго ждать. Похлопав глазами и рассмотрев детально весь потолок в комнате, я нащупала сигареты в кармане и уже было собралась вставать, как неожиданно услышала шум с улицы. Прислушавшись, меня понесло на балкон. Осмотревшись с высоты третьего этажа, я нервно потянулась закуривать сигарету. Часть табака уже вывалилась оттуда, пока моя рука судорожно трясла ее у рта. Явного источника шума моему взору не предстало.

Докурив, я стряхнула пепел с кончика сигареты и выкинула бычок вниз. Облокотившись на периллу балкона и проследив стремительное падение мусора у ствола раскидистого древа, мне удалось заметить нечто странно-пугающее. Этажом ниже, на балконе квартиры под моей стоял некто. Высунувшись еще чуть-чуть я сумела разглядеть человека внизу. Это был высокого роста мужчина с бледно-мертвенным цветом кожи. На голове не было ни единого волоска. Лица было не видно, он стоял спиной к периллам впритык. Затаив дыхание, я поняла, что шума из труб на кухне не было более слышно. Сердце бешено билось в груди, готовясь вот-вот выпрыгнуть. Постепенно пришло осознание, что уши заложила, а ноги становятся ватными. Дрожавшие руки вцепилась в ограждение, чтоб не дать телу упасть под собственной тяжестью. Судорожно моргая, мое тело подалось вперед еще чуть-чуть. Одет был некто снизу в пижаму в бело-голубую вертикальную полоску. Едва заметно пошатываясь из стороны в сторону, он смотрел в одну точку перед собой. К моему горлу медленно подступал ком, а страх сковывал тело. Еле держась за перилла, я уже было собралась встать прямо, как вдруг мужчина на балконе начала медленно поднимать голову. Когда же он это сделал полностью, то моему взору предстало обезображенное мертвенное лицо с полным отсутствием каких-либо эмоций. Но самая ужасающая деталь – его глаза. Они были полностью белого цвета, сплошной зловещий белок. Не было и намека на наличие зрачков и радужки. Пугающий взгляд снизу смотрел прямо в душу. Холодный пот струился по моему телу. Дикий вопль было уже был готов вырваться из груди. Но вместо мой вестибулярный аппарат подвел меня, и мое тело полетело вниз, потеряв всякое равновесие. Единственное, что вырвалось у меня был сухой и тихий хрип. После мое сознание покинуло меня окончательно.

***​

Яркие лучи лампы падали на стол посредине комнаты. От бетонных стен в помещении веяло могильным холодом. Сидевшие друг напротив друга женщина и мужчина молчали. Нависшую тишину периодически нарушала потрескивание от лампы.

- Это все, что я могу вам рассказать, уважаемый, - тихо произнесла дама, переминая пальцы на руках.

- Хорошо, - выдавил из себя собеседник напротив. – Назовитесь.

- Софи Мари Аннегрет Дифенбах.

Быстро оттарабанив, девушка уставилась на человека напротив. Это был среднего роста мужчина, одетый в странную темную форму с бронежилетом поверх нее. Шею и лицо закрывала белая маска-противогаз. Из-за нее, по всей видимости, голос собеседника искажался. На плече красовалась повязка с номером “#0-2-1”, а также еще несколько каких-то непонятных символов. Постучав костяшками пальцев по столу, мужчина поднял взгляд на Софи. Та, лишь опустив голову, томно вздохнула, ожидая ответа. Трясущейся рукой, она поправила спавшие на лоб локоны каштановых волос и исподлобья поглядела на сотрудника. Ее карие глаза шустро бегали по столу, будто выискивали там что-то. На бледном лице молодой особы читалось явное изнеможение. Темные круги под глазами были темнее самой ночи. Сидя в три погибели за столом, Мари вновь глубоко и шумно вздохнула.

- Что ж, пройдемте обратно в лазарет.

#0-2-1 резко встал из-за стола, предварительно захватив лежавшую рядом папку, и направился на выход из комнаты. Бросив небрежный взгляд на женщину, он тяжело вздохнул и постучал в дверь. Она распахнулась и на пороге появился фигура почти в такой же форме, что и #0-2-1.

- Юнит, проводите сотрудницу в палату лазарета, - прошипел тот, выходя из комнаты.

- Так точно.

Мужчина с папкой в быстром темпе зашагал по длинным коридорам периодически делая резкие повороты на развилках и перекрёстках. Дойдя до массивной двери в конце одного из лабиринтов, он сделал насколько быстрых нажатий по панели, находившейся рядом. Громада медленно отварилась, и юнит вышел на одну из улиц города. Бегло осмотревшись, сотрудник заприметил стоявшего неподалеку фигуру в белом халате поверх потрепанного свитера. Человек в халате также заметил человека с папкой в руке и направился к нему.

- Ассистент Садовский? Я ожидал увидеть профессора, а не его подопечного. Что ж, неважно, - прохрипел сотрудник в маске и протянул ученому папку. – Передайте это вашему непосредственному начальству.

- Дела обстоят нормально? –спросил Виктор, взяв из рук документ и запихнув его подмышку.

- Относительно. Ваша сотрудница… Черт сломит с ее полными данными. У нее частичная потеря памяти, а также какое-то помешательство на почве рабочего стресса. Она такие жуткие истории рассказывала, благо ни одна так и не подтвердилась. Хорошо хоть отделалась парой ушибов и сломанным ребром, свалившись на дерево внизу. К сожалению, она отправляется на курс реабилитации в психиатрическую лечебницу и уже не сможет вернуться в ваш коллектив. Случай обыденный, поэтому не переживайте, у нас на службе и не от такого ломались. Как-то да приходили в себя.

- И какова ее дальнейшая судьба?

- Ее переправят в другой сектор после завершения реабилитационного курса.

- Вас понял. Большое спасибо вам, сотрудник. Все документы я обязательно передам профессору. Всего доброго.

Коротко кивнув, юнит также быстро удалился обратно в тоже здания из которого и вышел ранее. Виктор, криво ухмыльнувшись, зашагал куда-то вдоль улиц. Сложив губы в трубочку, он начал насвистывать какую-то мелодию. Пройдя несколько АКПП, он остановился рядом с жилым блоком для научного отдела. Обогнув здание, тот вошел во внутреннюю часть двора прямиком к аллее. Заприметив скамью с уже сидевшем там человеком, Садовский направился к ней. Сев рядом и закинув ногу на ногу, ученый начал протяжно говорить:

- Все закончилось лучше, чем могло ожидаться. Вы на славу постарались, комендант Сикорский.

Сосед по скамье лишь коротко кивнул на реплику. Виктор также молча запустил руку в карман халата и выудил оттуда небольшой конверт, после чего положил его между собой и собеседником. Комендант аккуратно взял в руку конверт, помял его, а затем спрятал в кармане своих мятых брюк. Не проронив ни слова, работник обслуживающей компании встал и пошел прочь от скамейки, оставляя довольно улыбающегося ассистента наедине с самим собой.

 

Автор данного сообщения не нуждается в критике содержания данного сообщения. Данное сообщение предназначено исключительно для автора квенты. Данное сообщение не несёт в себе цели оскорбить или унизить кого либо.

Прочитал квенту. До сих пор мне непонятно, почему сам автор отзывается о ней плохо, получилось очень даже неплохо. Что хочу отметить касательно квенты, так это то, что любое произведение августо интересно читать, это не стало исключением. Про какие либо грсамматические или логические ошибки тут говорить не приходится, все выглядит складно и верно.

Касательно сюжета.
Есть такие фракции, квенты на которых сделать интересными сложно, учёные входят в их число. Но этот момент с закрытым этажом - заставил меня дочитать до конца, о чем я не пожалел.

Если вкратце - хорошая квента, интересный рассказ. Однозначно стоит одобрить.

 

Прекрасное произведение.Ждем вердикта Агусто Пиночета.

 

Привет.

В общем прочитал сия шедевр, описание, описание и еще раз описание. Люблю когда есть полноценная картина окружения и прочего. Но проблема вот в чем: я так и не увидел внешнего описания ГГ, лишь только что у нее каштановые волосы. ГГ для меня остался темным силуэтом со знаком вопроса вместо лица и каштановыми волосами неизвестной длины.
Быть может стоит добавить действие во время ломок, когда ГГ подошла к зеркалу и осмотрела себя, там и воткнуть описание внешности и прочего.

Так же хотелось бы увидеть еще немного больше личностных качеств ГГ. Наркомания и сумасшествие - это круто, но хочу больше.

Ну в общем-то это мое личное мнение. Принимать или не принимать его - по личному усмотрению.

Пока.

 

ВНИМАНИЕ! Данная критика квенты лишь подчеркивает ошибки произведения и местами имеет сатирический характер. Мнение автора может не совпадать с вашим и Вы ОБЯЗАНЫ к нему прислушаться.
Когда я увидел данное произведение в списке "Новые сообщения", то по началу подумал, что это рофл, но когда присмотрелся к разделу... Я сразу побежал читать сие произведение.
Квента повествует нам о девушке, которая смогла стать ученым Альянса в CITY-18, задумка довольно интересная, если учитывать то, что в лоре связь с городом оборвалась и все будто забыли про него. Моя личная придирка к квентам такого типа всегда одна- нет предыстории персонажа, да и диалогов не много. Я и сам не фанат повествования от первого лица, всегда считал, что от третьего лица можно раскрыть даже больше.

Мелкая ошибка, правильнее будет: "CITY-18 сам по себе не был какой-то важной стратегической точкой."

Запятая перед "как" нужна.

Это отсылка на меня? Если да, то я люто польщен

Люди, учитесь писать квенты у Пиночета! Если не хотите огребать за запятые. То просто ставьте точки и не подкопаешься даже.

Обидно

ОбидноX2

ОбидноX... Больше чем два, но меньше чем четыре

ОбидноХ4

Что Садовский Вам сделал?!

Как-то странно звучит предложение. Может с "минимальным набором утвари"?

Перед "как" запятая.

"Бил по мозгам"- По моему скромному мнению звучит лучше.

Опечатка, предлагаю исправить на: "Поход был коротким"- Или же на: "Поход был короток"

Может: "Собственно, уже после курса лечения морфием сон потихоньку начал приходить в норму"?

Опечатка в этом предложении, стоит изменить на: "Дрожавшие руки вцепились в ограждение, чтоб не упасть под тяжестью"

Странное предложение, все же лучше будет звучать: "Одет был некто снизу в полосатую бело-голубую пижаму"

Перед "как" запятая и само слово "здания" не правильно написано. Правильный вариант предложения: "Коротко кивнув, юнит также быстро удалился обратно в тоже здание, как вышел из него"


MY PROFESSIONAL OPINION: Квента мне понравилась, грамматических и пунктуационных ошибок мало, да и в глаза не бросаются, но некое неуместное разделение предложений смущает. Диалогов практически нет и квента написана в стиле пересказа от главной героини, что не позволяет нормально описать ГГ и диалоги. Вот просто, квента хорошая и с интересной историей, так еще и читается налегке, но вот НИКТО не пишет квенту на ученого с предысторией. Не знаю причину, но это правда огорчает. Могу еще добавить, что ушибами героиня бы не отделалась, вот сам подумай: с третьего этажа упасть на дерево. Перелом был бы в лучшем случае, но с такой высоты люди умудрялись умирать

Вердикт к сожалению я пока вынести не могу, хотелось бы услышать мнение остальных критиков (По типу Димида или кого-то еще)

 

Доработал исходя из замечаний выше.

 

доработал так дороботал. Удачи, думаю Димидролу понравится и он примет квенту