Полная шляпа

Часть 1.

Рассветная заря медленно наполняла небо, освещая побережье пляжа. Темная водяная гладь изредка поблескивала, пуская солнечных зайчиков. Несколько чаек, столпившись у лежащей около воды кучки мусора, громко кричали в попытках разделить найденный хлам. Где-то на краю пляжа, где находилась полуразвалившаяся пристань, дрались над трупом четыре вороны, беспорядочно издавая свое “КАР!”. Споры птиц можно было услышать на другом конце пляжа, поскольку в воздухе до этого момента стояла тишина. Вдоль всего побережья пляжа также расположились в два ряда небольшие деревянные хижины. Сквозь их незастекленные окна сочились лучи поднимающегося солнца, освещая помещения маленьких лачуг. За самими же зданиями вплотную нагромоздился высокий железный забор причудливой неровной формы. Если встать у его самого основания, то можно было бы подумать, что он достает до самого неба. Однако реальная его высота была не больше двадцати пяти метров. Периодически за этим самым забором можно было услышать стук колес поездов.
Галдеж птиц неожиданно прервал сильный хлопок в ладоши. И чайки, и вороны мигом воспарили вверх и разлетелись в разные стороны, испугавшись раздавшегося эхом звука. Из одного из домиков вышел низкорослый мужчина и, сощурив уставшие глаза, осмотрел побережье. Простояв на пороге около десяти минут, развернулся обратно и зашел внутрь своей хижины. Внутри было крайне неуютно: краска на деревянных стенах облупилась, в дверном проеме вместо двери висела порванная занавеска, вместо кроватей на полу лежало несколько досок с трухлявыми матрасами на них, окна в помещении были слишком маленькие и не пропускали достаточное количество света туда. Единственное, что спасало от ночных холодов жильцов этого места, были большие грязные шерстяные одеяла, лежавшие кучкой в углу помещения рядом с одним из матрасов. Мужчина, едва заметно нахмурившись, бросил свой взгляд на один из них. На нем лежал спящий на боку вортигонт. Выглядел он в целом также как и свои сородичи: темная зелено-коричневая грубая кожа, несколько красных глаз, три руки-лапы, а также анатомически странное сгорбленное тело.

- Вставай, соня! – сказал мужчина и громко хлопнул в ладоши. – Нам пора на работу!

Пришелец, открыв глаза, издал тихий утробный рык, осведомлявший о своем недовольстве, и начал неспешно подниматься с матраса. Веки его глаз спросонья двигались медленно и лениво, словно вот-вот закроются навсегда.

- Я жду тебя у кострища, - раздался голос разбудившего с улицы. – Завтрак скоро будет готов.
- Впер-р-р-реди путь в тумане нах'дится, - загадочно выдавил из себя вортигонт и направился наружу.

Грюн’Гельб и Клаус Шульц – весьма необычный тандем врачей местного лагеря беженцев, расположившийся в канализации. Их появление в запретном секторе города значило очень многое для местного населения. Хороших докторов среди местных не было, не считая одного медбрата Адриана Яроша, сбежавшего в эти гиблые места от гнева начальства Гражданского Союза Рабочих и Гражданской Обороны. Людей в лагере было крайне мало, все знали друг друга в лицо. Причина же столь низкой популяции была проста – лагерь являлся по своей сути перевалочным пунктом для большей части людей, задерживаться там никто не желал, поскольку дальше по каналам расположился куда более качественный населенный пункт с относительно лучшими условиями. Здесь же оставались немногие. Главные же герои осели тут лишь как раз из-за малочисленного населения этого места подальше от суеты. Тем не менее, жители поначалу с опаской смотрели на новоприбывших и особо не доверяли им. Не каждый местный решался сходить к ним на прием с какой-то там мелкой болячкой, если же это, разумеется, было не серьезное ранение или еще чего хуже. Со временем они все же начали доверять им и относиться более лояльно. Однако сами врачи доверия особо не питали к ним и поэтому решили поселиться на пляже недалеко от их места работы. Время шло, и покидать лагерь им не хотелось ни в коем разе.
Вортигонт, выйдя из лачуги, поплелся медленным шагом к своему товарищу, сидевшему уже у костра и разогревавшему какие-то консервы на нем. Почуяв запах еды, Грюн недовольно посмотрел на Клауса.

- Мы не едим это, - коротко сказал пришелец, глядя на кипящую жижу в баночке с консервами. – Моя хотеть жар-р-ренного хедкраба.
- Ешь, что дают, - ответил Шульц. – Больше ничего нет.

Ничего не говоря, Грюн’Гельб плюхнулся у костра и принялся рассматривать огонь в нем. Языки пламени обвивали закопченную баночку консервов, покрывая ее сажей и делая тем самым еще чернее. Периодически потрескивали угольки, пуская маленькие искры вверх. В воздухе нависла неловкая тишина, которую как будто никто не желал замечать.
Взгляд пришельца перешел от костра на товарища. Грюн начал его рассматривать так, словно видел впервые. У Клауса было небольшое лицо с глубокими морщинами на лбу, прикрываемый несколькими светлыми прядями волос. На подбородке имелась небольшая щетина. Нос-картошка был низко посажен и слишком близко находился ко рту. Худоба на его лице была очень сильно заметна: впалые щеки сильно подчеркивали острые скулы и выступающую вперед челюсть. Большие синяки под глазами свидетельствовали о недосыпе. Губы Шульца сильно потрескались, была даже заметна засохшая корка крови на них. В целом врач выглядел крайне замученным.

- Когда путь с-с-с-станет ясным? – прервал тишину Гельб.

Его собеседник непонимающе поглядел на него, снимая с костра завтрак и передавая ему порцию.

- Сколько времени хожу с тобой, а все еще не научился тебя полностью понимать.
- Когда мы отпр'вляться? – уточнил вортигонт.
- А… Ты об этом. Ну, сейчас я поем, сделаю кое-какие дела и все. Это не займет много времени.

Спустя десять минут Клаус закончил с завтраком и ушел обратно в хижину, оставив доедавшего консервы Грюна сидеть перед костром. Пришелец, проводив товарища взглядом, устремил свой взор в сторону горизонта. Солнце едва заметно поднялось над водой. Подул легкий ветерок, пуская рябь по водной глади.
Грюн’Гельб неожиданно начал издавать утробный звук, напоминавший гул трансформаторов на электростанциях. Веки его сползли вниз, прикрывая глаза. По мере течения времени, тональность и громкость издаваемого звука менялись, создавая своего рода ритм. Пришелец медленно погружался в медитацию. Главная и неотъемлемая часть нашего героя – это его сверхспособности, творящие поистине настоящие чудеса. Однако чтоб использовать их были необходимы и силы, которые в частности он черпал из неизвестного человечеству источника в ходе подобных медитациях. Каждая минута проведенная в этом состоянии была на вес золота для него.
В воздухе кружили чайки, высматривая хищными мелкими глазенками остатки от завтрака Клауса. Как ястребы, они нависли над тлеющими остатками костра. Вновь неожиданно раздался хлопок в ладоши. Птицы почти моментально полетели прочь от этого места за высокий забор. Клаус вышел из своей лачуги и направился прямиком к вортигонту.

- Идем, - коротко произнес Шульц, коснувшись плеча сидящего у костра пришельца.

Грюн’Гельб тихо протянул какое-то непонятное слово на своем языке, открывая глаза, а затем неспешно встал с песка, оставляя у кострища пустую банку из-под консервов. Клаус быстрым шагом направился в сторону полуразвалившийся пристани, глядя то на другие пустые хижины, то куда-то в сторону забора. Пришелец, промедлив какое-то время, всматриваясь в горизонт, неохотно поплелся за человеком. Когда оба врача достигли пристани, Клаус Гельбу указал рукой на кусты около забора.

- Иди первый и жди за поворотом, я скоро догоню.

Вортигонт направился к указанному месту, все также неохотно передвигая ноги. Раздвинув лапами ветки куста, он мельком осмотрел скрытый за ним канализационный тоннель, расположившийся под забором. Войдя в него, пришелец посмотрел в сторону своего товарища, а затем скрылся во тьме канализации.
Ноги Грюн’Гельба коснулись влажной поверхности каменного пола. Пройдя несколько метров и завернув за угол, он принялся глядеть по сторонам, рассматривая длинный тоннель, уходящий вдаль. Кругом была кромешная тьма, за исключением места, где падал слабый дневной свет, доходивший из входа в канализацию. Абсолютную тишину периодически нарушала звук падающих капель воды где-то вдали тоннеля. Вскоре послышались шаги, и через некоторое время перед вортигонтом стоял Клаус.

- Готов? Прекрасно! – произнес он, не дожидаясь ответа.

Врачи двинулись вдоль длинного тоннеля. Попутно Шульц включил свой налобный фонарик, освещая путь. Вдоль стен тянулись метры железных труб разных размеров, периодически на них встречались большие и маленькие вентили, с которых как раз и капала вода. Плесень и какой-то непонятный черный грибок покрывал плотной пеленой бетонные стены. В воздухе витал затхлый запах гнили. Эхом разносились шаги идущих. Тоннель сделал несколько поворотов прежде, чем путники достигли развилки.

- Тайны пр-редков тут хор-р-ронились, мы должен уходить отс-с-с-сюда, - коротко сказал вортигонт, осматривая возможные пути. – Идти длин-н-нным дорога.
- Мы пойти короткий дорога, - передразнил пришельца Клаус, глядя на него с улыбкой и заходя в один и тоннелей.

Грюн издал короткий недовольный рык и поплелся следом за товарищем. Раньше, еще до встречи с Шульцем, он уже бродил по подобным катакомбам канализаций. Те, в отличие от этих, были в разы больше и запутаннее. Спасали лишь проводники из тех мест, которые запросто выводили заблудшие души на свет. Благо в данном случае все гораздо проще, пути известны и изведаны.
Пройдя несколько метров, они остановились – фонарик Клауса начал дико мигать, а затем и вовсе погас. Наступила кромешная тьма. В тишине раздался недовольный стон человека. Шульц до чертиков боялся темноты, из-за давней и очень темной в буквальном смысле этого слова истории, когда ему в одиночку пришлось ночью проходить через заброшенный район запретного сектора. По слухам и историям о том самом районе можно было составить наистрашнейшую картину, в которой нам представало место, где пропадали люди сотнями, а то и тысячами. Все это, конечно же, были слухи и не более того. Однако Клауса тогда это сильно напугала, и весь путь он шарахался от каждого шороха и дуновения ветерка. Тогда же как на зло его фонарь сел. На свет он вышел не седой, но очень напуганный.

- Твою мать! Что за напасть такая?! – воскликнул хозяин осветительного устройства.
- Дай, - коротко произнес вортигонт.

Шульц быстрым движением руки снял со лба фонарь и протянул его пришельцу. Взяв в руки прибор, Гельб закрыл его обоими “ладонями” и начал что-то говорить на своем родном языке. Через минуту темень нарушило появившиеся слабое зеленое свечение, исходящее от рук Грюна. Лампочка в фонаре еле заметно замигала.

- Давай сюда, - выхватил из лап Грюн’Гельба свой фонарик Клаус.

Шульц направил тусклый луч фонаря вперед, пытаясь осветить путь. Однако разглядеть дорогу было очень сложно.

- Ну… - протянул человек, протягивая прибор обратно. – Давай еще чуть-чуть.

Вортигон вновь взялся за осветительное устройство и начал повторять те же самые операции, что и ранее. Лампочка засветилась еще сильнее. Когда же пришелец начал снова протягивать фонарик хозяину, то тот лишь жестом остановил его, заставляя продолжать. Спустя еще пару минут Клаус снова выхватил свое имущество и посветил в тоннель. На сей раз луч света был гораздо лучше.

- Лампа лопн'ть, - выдал умозаключение Грюн, глядя на товарища.
- Не говори глупостей! – рявкнул собеседник в ответ.

В тот же момент лампочка в фонарике и в самом деле лопнула с характерным звуком. Клаус моментально разжал руку, роняя прибор на пол. Косой взгляд пал на пришельца, хотя этого и нельзя было разглядеть во тьме.

- Я же говорить.
- Надеюсь, ты знаешь виновника этого.
- Раз'меется, - протянул последнюю фразу Грюн, пытаясь изобразить сарказм.

Клаус принялся активно хлопать себя по карманам брюк и куртки, ища что-то в них. Не обнаружив в них ничего, он коротко произнес:

- Поможешь, может быть?
- Нет, - отрезал пришелец, но, тем не менее, начал снова что-то бубнить на своем языке.

Вновь кисти рук начали излучать слабый свет, способный осветить лишь небольшой участок под ногами. С горем пополам, но наши герои двинулись дальше. Грюн’Гельб шел впереди, разведя руки в стороны, дабы освещать как можно больше пространства вокруг себя. Сзади плелся Клаус, поглядывая нервно назад.
Пройдя несколько десятков метров, вортигонт остановился и принялся вглядываться куда-то в темную даль. Шульц, издав недовольный стон, оттолкнул его и встал впереди, переводя взгляд то вперед, то на пришельца.

- Что опять? - спросил он у последнего.

Не проронив ни слова, Грюн также толкнул в сторону Клауса, роняя его и выставляя вперед свою достаточно длинную руку. Неожиданно откуда-то из темноты выпрыгнул небольшой хедкраб, и если бы не вортигонт, то тот обязательно бы приземлился на голову впереди стоящего человека. Но вместо этого ловкая конечность пришельца рывком схватила маленькую тушку и быстрым движение с силой ударила ее о стенку тоннеля. Послышался хруст ломающихся косточек хедкраба. Защитник перевел свой взгляд на друга, разжимая пальцы рук и роняя мертвого врага. Инстинкты нашего героя были всегда весьма чутки, что позволяло быстро ориентироваться в различных ситуациях. Для Шульца все произошло в мгновении ока. Он ошарашенный сидел на земле, тяжело дыша и глядя на своего товарища, стоящего в полуметре от него.

- Твою мать! - взвизгнул Клаус после некоторого молчания.

Встав и отряхнув свои брюки, врач мрачно посмотрел на своего спасителя, а затем коротко сказал:

- Идем, мы все еще опаздываем.

***​

После сказанного он направился дальше по тоннелю, не дожидаясь Грюна. Тот в свою очередь, как ни в чем не бывало, пошел следом за ним, попутно “зажигая” кисти рук зеленым светом. Дикая привязанность, которую пытал к нему вортигонт, проявлялась буквально во всем: начиная от попустительства несправедливых поступков и заканчивая постоянной защитой от опасностей товарища с последующим неблагодарным отношением. Однако этому было вполне понятное объяснение.
Знакомство наших героев произошло в не самых лучших условиях. Странствующий еще тогда Клаус остановился на привал на одной из заброшенных строек, когда направлялся в местный лагерь беженцев. Вечерело, и разглядеть что-либо в дальше десяти метров не представлялось возможным. Шульц, разбив лагерь на первом этаже недостроенного здания, сел ужинать. Походная лампа, которую он таскал постоянно с собой, тускло освещала пространство вокруг врача. Возле осветительного прибора лежала походная аптечка, собранная на скорую руку у одного знакомого торговца Сопротивления, да только что разложенные продукты питания: синтетические консервы и фляга с водой. Желание приступить к трапезе было моментально перебито чувством тревоги, когда из дальнего угла комнаты раздался жуткий хрип, который хорошо было слышно в нависшей тишине. Из-за кромешной тьмы, наступившей к тому моменту, разглядывать черную бездну не имело смысла, и наш герой, вцепившись в рукоять своего пистолета и включив еще один фонарик, направился осторожной рысью к источнику звука. По мере приближения к ящикам, за которыми и хрипело нечто, луч фонаря все больше и больше улавливал деталей картины. На полу были подтеки непонятной зеленой жижи, напоминавшей очень густую кровь, а вдоль ящиков расположился длинный след, оставленный, по всей видимости, лапой с двумя когтями. Сглотнув комок в горле, Шульц резким движением тела заглянул за ящики, направляя на источник страшных звуков пистолет и фонарик. На полу сидел вортигонт, согнувшись в три погибели и продолжая все также тяжело дышать с характерным хрипом. При детальном рассмотрении можно было заметить, что под существом растекалась лужица той зеленой жидкости, которая сочилась из пулевого ранения на ноге. И человек, и пришелец насмерть перепугались друг друга из-за эффекта неожиданности.
Собственно говоря, это и был Грюн’Гельб, которого и нашел врач. В ходе следующей неделе Клаус взял на себя груз ответственности и начал выхаживать пострадавшего, с трудом доставив его до близлежащего лагеря беженцев, поскольку из-за энергетического истощения самостоятельная регенерация была невозможна. Грюн же в свою очередь, придя в норму, рассказал о рейде Комбайнов, в ходе которого его преследовали, а затем и подстрелили. К счастью для него, ему удалось скрыться от преследователей, предварительно сбив сканер-наводчик и спрятавшись в каналах. Опасность быть убитым или схваченным не позволяла Гельбу остановиться ни на секунду. Долгая изнурительная дорога до стройки оставила его без энергии, и ему лишь осталось забиться в дальний угол в надежде на скорое восстановление сил. Помимо же истории о бегстве, он пытался рассказать и о себе. Однако это у него получилось неудачно, поскольку большая часть истории состояла из загадок и непонятных слов на родном языке пришельца. Ясно было лишь одно - Грюн такая же странствующая душа, как и Шульц. После полного выздоровления вортигонт в качестве благодарности предложил стать протеже Клаусу. Предупредив об ужасном характере, Клаус дал достаточно нейтральный ответ, оставив выбор за Грюном. Тот же без особых раздумий согласился. Вместе они начали странствие, претерпевая невзгоды и разочарования, работая бок о бок и поддерживая друг друга в трудную минуту. Именно эта встреча стала судьбоносной для Гельба, и именно из-за нее у него сложилось такое отношение к Шульцу.

***​

После нескольких поворотов тоннеля в конце показался свет. Пара заметно ускорила свой шаг, приближаясь к долгожданной цели. Выйдя из темноты, они, наконец, увидели тот самый лагерь беженцев, находившийся в цилиндрическом помещении, служившим некогда центральным узлом водоснабжением. Только теперь там не было ни водяных насосов, ни водоочистительных сооружений, ни других приборов и приспособлений, служивших ранее этому месту. На их месте люди воздвигли подобия многоуровневых домов из гипсокартона и фанеры, в которых расположили свои жилища, магазины, кафе и прочие заведения. Ранее существовала опасность затопления этого место, но благодаря Альянсу она самоликвидировалась из-за того, что инопланетные интервенты начали активно осушали водоемы Земли и уровень воду падал даже канализации. В стенах самого же узла водоснабжения красовались в несколько ярусов входы-выходы других тоннелей, к которым тянулись помосты и лестницы. На потолке находилась решетка, через которую лился внутрь дневной свет. По бокам от нее находилось что-то вроде горизонтальной шторы с длинными веревками, которой, скорее всего, закрывали “окно” во время рейдов Альянса, дабы не выдать свое местоположение. Общая картина донельзя выглядела комично – карточный домик, а не населенный пункт. Каждый из домов был, как будто сделан из нескольких картонных коробок с небольшими окнами-щелями. Большое количество и компактное умещение их всех здесь было прям-таки каким-то чудом. К сожалению, для жителей, улочки оказались соответствующего маленького размера. Если бы лагерь затопило, то его смело можно назвать Венецией.

- Идем быстрее! Наверное, уже пациенты нас ждут! - поторапливал Клаус Гельба, шествуя в сторону домов.
- День будь не есть хор-р-роший, - загадочно пробормотал вортигонт и направился за товарищем.

Часть 2.

Двое медиком быстрым шагом шли к импровизированному медицинскому пункту, находившемуся в лабиринте деревянных перегородок домов. Попутно здороваясь с местными жителями, они достигли места назначения. Клаус, открыв легкую дверцу, вошел внутрь. Его взору предстала комната средних размеров, в которой относительно компактно уместился весь инвентарь врачей. В конце комнаты от стены до стены протянулся железный шкаф с какими-то медикаментами внутри. Рядом с этим же шкафом у стены расположились кушетка и операционный стол. По правую руку от входа стояло три кровати, на которых расположились худенькие рваные матрасы. По левую же руку находился письменный стол, за которым лежал и громко сопел какой-то человек. Общая же атмосфера в помещении оставляла желать лучшего: тусклый свет нагонял тоску, обшарпанный вид интерьера и вовсе отталкивал людей от этого места.

- Ярош! Подъем, пожар, крыша горит! - рявкнул Шульц, глядя с улыбкой на спящего.

Человек за столом вскочил, как ужаленный, и принялся дико мотать головой по сторонам. Не обнаружив никакого пожара, пробудившийся недовольно посмотрел на парочку, стоявшую на пороге.

- Ха-ха-ха… Какое чувство юмора. Я с ним скоро помру, - монотонно прогнусавил тот.
- Без обид, Адриан. Не мог упустить момента, сам понимаешь.

Ничего не ответив, он вновь сел за стол и принялся писать что-то толстой потрепанной тетради. Грюн, наблюдавший все это время за ними, смотрел на Яроша, рассматривая его в мельчайших деталях. Это был человек среднего роста, одетый в грязный больничный халат и потрепанный шерстяной свитер с дырками. Коротко подстриженные засаленные волосы чуть ли не блестели на свету. Редкие брови неровно облепили его лицо, делая две абсолютно разных дуги. Губы его были тонкие, а время от времени в стрессовых ситуациях он их поджимал еще сильнее, создавая впечатление отсутствие губ вовсе. Скулы на лице были ярко выражены и создавали очень сильный контур, который бросался в глаза. Благо из-за этого кривой нос с горбинкой у него был не так сильно заметен. О поганом же характере данной персоны зарекаться вообще не стоило бы.
Закончив рассматривать недовольного медбрата, вортигонт направился следом за Клаусом, стоящего уже у шкафа с медикаментами. Он пристально сверлил своим взглядом каждую склянку, каждую пачку с таблетками, каждую клизму. Задрав нос, медик смотрел на все сверху вниз. Словно диктатор прошлых веков, Шульц с каменным выражением лица и позой а-ля “генерал на параде” стоял перед препаратами, готовясь вот-вот отдать приказ о наступлении по всем фронтам, а затем заявить величайшей победе всех времен и народов. Гельб недоумевающе смотрел то на товарища, то на шкаф.

- Клаус, что делать я? - чуть ли не шепотом произнес пришелец, боясь потревожить того.

Врач как ошпаренный вздрогнул, глядя на собеседника, а затем что-то промямлил шепотом:

- Мы идем на штурм, а ты?
- Моя твоя не понимать. Ты о чего говорить?
- А, работа. Точно… Минутку, дай подумать. Я что-то задумался.

Столь странная реакция медика была вполне объяснимой. Прошлое и воспоминания о нем не давали ему нормально жить. Когда-то давно, еще до знакомства с нашим главным героем, Шульц был медиком Сопротивления. Тут его и научили основным медицинским знаниям, которые в свое время сыграли большую роль и спасли много жизней. Начинал он служить с рядового и закончил уже капитаном. На нем висела вся ответственность по доставке и снабжении медикаментами местной ячейки повстанцев. Из-за ужасной отчетности перед высшими чинами и ее фальсификации, часть медикаментов пропадала на прилавки лагерей для беженцев. Для нашего капитана это была огромнейшая прибыль. Когда же вся афера вскрылась, Клауса разжаловали и отправили поближе к основным местам столкновений силами Альянса. Разочарование – единственное, что чувствовал тогда он. В одночасье превратился из первоклассного командира в пушечное мясо. А ведь у него был талант полководца, который был благополучно зарыт в землю. Во время одного из ожесточенных сражений, в котором на глазах у него гибли его товарищи, бывший капитан не выдержал и ретировался прочь. Прочь от ответственности и чести, от друзей и верности, от долга и морали. Ему ближе к сердцу оказалось беспрестанное странствие по просторам оставшегося мира. Уже позже он познакомится с Грюн’Гельбом и начнет путешествовать с ним. Чувство вины, ночные кошмары и недосып - вот подарки, оставленные той жизнью.
Клаус собрался уже сообщить свою мысль касательно работы, как вдруг его прервал крик с порога:

- Врача! Срочно!

У дверей стояла парочка, одетая в разукрашенные бронежилеты Гражданской Обороны и маскхалаты поверх них. У одного из них по руке чуть ли не струей тек ручей крови.

- На стол его! – рявкнул Клаус при виде людей.

Напарник раненного аккуратно подвел своего товарища к операционному столу, после чего тот самостоятельно лег. Весь персонал медицинского блока столпился вокруг пострадавшего.

- Что случилось с ним? – сухо произнес Шульц, начиная осматривать рану.
- На подходах к лагерю нас гнали какие-то ублюдки, шмалять по нам стали. В меня то они не попали, а вот ему руку продырявить умудрились.
- Понятно. Так-с, Адриан, принеси ножницы. Скорее только! – строго сказал врач, глядя на зевающего медбрата. – Гельб, готовься!

Ярош молнией метнулся к шкафу с медицинскими принадлежностями, достал из него маленькие, но острые ножницы и бросил обратно, вручая их Клаусу и чуть не поранив его. Со стороны Шульца послышалось лишь недовольное цоканье языком с тихим шипением. Не теряя ни минуты, он принялся аккуратно расстригать рукав пострадавшего, а затем рассматривать рану.

- Дело плохо… Задета вена, пуля не прошла навылет. Черт тебя дери! – прошептал врач, держа руку раненого. – Кажется, задета еще и кость. Ярош, тащи спирт и пинцет.

Медбрат вновь унесся обратно шкафу и начал в нем рыться. Медик, облокотившись на операционный стол и глядя на выжившего в маскхалате, вновь заговорил:

- Парень, сейчас для тебя будет работенка. Будешь держать своего товарища, поскольку он будет очень сильно брыкаться. С задачей справишься?
- Что?! – взвизгнул лежавший на столе человек, который находился все это время в сознании и дико вращал глазами по сторонам, боясь пошевелиться.
- Справлюсь! – коротко ответил его друг, глядя на него.
- Замечательно. Вас как звать то вообще?
- Я Фабиан, а его – Штефан.
- Не самое лучшее время для знакомств, - прошипел лежавший на столе человек.

Разговор прервал вернувшийся медбрат. Он дрожащими руками положил на свободное место стола все запрашиваемое, а затем отошел, дабы не мешать операции. Вид крови ему был крайне неприятен, хотя прекрасно знал о том, что его-то работа предполагает смотреть на такие вещи.
Клаус взял в руку склянку со спиртом, коротко кивнул Фабиану, дабы тот держал друга, а затем, откупорив тару, плеснул аккуратно на рану немного жидкости. Все помещение залилось диким воем раненого. Ноги его с силой бились по столу, создавая неприятное бренчание.

- Что ты встал как истукан, Ярош?! Держи его! – рявкнул врач, глядя на бездействие подопечного.

В тот же миг Адриан схватился за ноги раненого, стараясь их прижать к поверхности. Когда же Штефан успокоился и прекратил брыкаться, Шульц приступил к операции. Его пинцет шустро проник в ранение, аккуратно подцепил что-то, а затем начал извлекать инородное тело наружу. Сплюснутая пуля с характерным звуком упала на операционный стол. Струя спирта вновь окатила рану и пинцет, что вызвало бурный шквал криков. Не дожидаясь их конца, инструмент врача вновь пролез в раны и начал там ерзать, вызывая боль и дискомфорт у раненого. К счастью для него это все закончилось быстро, когда пинцет вытащил маленький кисочек кости и уронил его рядом с пулей.
Клаус положил медицинские принадлежности на стол и отошел от него, уступая место вортигонту. Грюн, недолго думая, занял место напарника и сложил свои руки над ранением. Послышались какая-то речь на языке пришельца, и его руки засветились едва зеленым свечением. С каждым сказанным словом сияние становилось сильнее. На глазах у всех происходило чудо - рана медленно начала затягиваться. Весь процесс занял не больше пяти минут. По завершению оного, Гельб убрал руки, осматривая место, где была рана. На коже Штефана остался лишь небольшой шрам. Рука Клауса коснулась плеча Грюна.

- Хорошая работа, можешь теперь отдохнуть.

Постояв буквально еще пару минут, пришелец направился на выход из медицинского пункта. Выйдя наружу, он сел недалеко от двери и начал рассматривать окружение лагеря. Вокруг было тихо и пустынно. По узким улицам почти никто не ходил, не считая местных патрулей дружинников и добровольцев, косивших под полицию.
Прошли не более пяти минут, прежде чем из медицинского пункта послышались громкие разговоры, а затем и ругань, переходящая на повышенные тона. Неожиданно из дверей выбежал Адриан, крича что-то вслед. Тут же на пороге появился и Клаус, ища взглядом, по всей видимости, беглеца.

- Что есть сулучиться? – спросил седевший у дверей вортигонт, глядя на своего товарища.
- У нашей принцессы истерика, не переживай. Ты должен мне помочь еще с кое-каким делом, - произнес Шульц, не поворачивая головы на собеседника и удаляясь с улицы.

Спустя мгновение Грюн’Гельб уже стоял рядом с Клаусом у шкафа с медикаментами. Где-то позади тихо беседовали Штефан и Фабиан на больничных кроватях. Из отдельных слов можно было понять, что они очень настороженно обсуждали ругань местных врачевателей. Наконец Шульц заговорил, обращаясь к вортигонту:

- Медикаменты на исходе. Мы еле-еле обнаружили в шкафу обычный спирт. К тому же наш пострадавший потерял достаточно крови и ему нужно восстановление. У нас, разумеется.
- Я поним'ть. Что делать мне?
- Твоя задача сходить к одному торговцу и передать этот список. Он живет в паре кварталов отсюда. Узнаешь его по бороде, не перепутаешь. Я не могу оставить здесь людей, так что сходи ты к ней. Затем зайди на обратном пути к Анне Франк и раздобудь что-нибудь полезное, если сможешь, - сказал Клаус, передавая собеседнику листок с какими-то каракулями.

- Ла-а-адно… - протянул Грюн, взяв в руки лист и сворачивая его пополам.

Анна Франк – местная барахольщица этого лагеря беженцев, стаскивает к себе абсолютно разные вещи: от хлама до весьма полезных предметов. Выторговать у нее можно было практически что угодно, если повезет. К сожалению, для местного населения, дама оказалась немного скупая и предвзятая, что осложняло процесс обмена. Если деловой партнер ей не приглянулся внешностью, то она запросто могла отменить сделку, ссылаясь на свое внутреннее предчувствие и возможный обман. Вечно любит прятать в своей лачуге под предметами мебели разные штуки, заставляя посетителей поиграть с ней. Если верить старожилам, то она тут обитает с самого начала основания лагеря. Если также им верить, то раньше Анна была весьма общительной женщиной, у которой был возлюбленный. Вот только когда он ушел от нее, она моментально изменилась. Однако почему так получилось, никто не помнит или, по крайней мере, не желает рассказывать. Достоверно известно лишь факт того, что ее звали вовсе не Анна Франк. Имя и фамилия были взяты из какой-то довоенной книжки, которую она вечно таскала с собой, но никому толком не показывала. Порой ночью можно было услышать, как из ее жилища доносятся тихие монологи об ужасном прошлом и хорошем настоящем. Вещи, которые Франк приносила в свой дом, можно было брать лишь с ее позволения. Благо для медицинского пункта лагеря это не было большой проблемой.
Грюн’Гельб, выслушав все наставления товарища и выйдя, наконец, на улицу, направился неспешным шагом вдоль по импровизированным улицам. В воздухе пахло сыростью, как и во всех тоннелях канализации. Тусклые лучи солнца едва заметно касались пола под землей, протискиваясь сквозь решетку. Стоило ли сбегать в этом богом забытое место – весьма спорный вопрос для всех, кроме вортигонтов. Однако для каждого это был осознанный выбор, который они самостоятельно сделали для себя. Правда, со временем некоторые все-таки пожалели о содеянном решении.
Идя по улицам лагеря, вортигонт ловил на себе не самые добрые взгляды. Как будто какая-то опасность нависла над нашем героем. Вот только что это за опасность было неясно. Спустя десять минут Грюн’Гельб таки достиг места назначения, остановившись перед нескольким столами, усыпанными разным барахлом. Взору пришельца открылись кучи одежды, фонариков разных типов, банок с консервированными продуктами и многое другое. За прилавком стоял невысокий коренастый мужчина с бородой, заляпанной грязью и колтунами на ней. Заметив вортигонта, владелец лавки нахмурил густые брови и через мгновение забасил:

- Что-то хотел?
- Да-а-а-а… - протянул Грюн, глядя на человека и передавая ему бумажку от Шульца.

Бородач взял листок с каракулями и принялся его читать. За все прочтение списка лицо человека сменило несколько эмоций, из-за чего Гельбу хотелось как можно скорее смотаться от него подальше. Ему казалось, что его вот-вот поколотят за принесенную информацию. Когда же продавец отложил в сторону бумажку Клауса, то на его лице сияла широчайшая улыбка.

- Рад, что заглянул на огонек ко мне, Грюн’Гельб. Ох, где же мои манеры! Меня зовут Юрген. Я принял запрос Клауса, завтра сам ему все занесу, - радостно затараторил бородач. – В записке сказано, что ты мне должен помочь еще с одним делом.

Гельб широко раскрыл глаза, глядя на торговца, но не стал ничего говорить против и, лишь несколько раз кивнув, пошел к нему. Юрген ловким движением рук достал из-под стола небольшой монолитный предмет в форме параллелепипеда и поставил перед пришельцем. При осмотре вещи, вортигонту стало понятно, что это был аккумулятор.

- Сможешь подзарядить? Их немного, всего штук десять.

Не проронив ни слова, Грюн взялся руками за клеммы аккумулятора и принялся бубнить на своем родном языке. Как и раньше, его кисти засветились зеленоватым свечением, попутно освещая все вокруг. Как малое дитя, продавец наблюдал за процессом зарядки, не отводя взгляда в сторону. На зарядку первого аккумулятора у вортигонта ушло около десяти минут, после чего Юрген принес откуда-то из кучи коробок, стоявших рядом, еще несколько гальванических элементов. Наконец-то пришелец занялся настоящей работой.
Прошел час. Вортигон стоял над седьмым по счету аккумулятором и тяжело дышал.

- Я… не мочь больше. Мы приносить из-з-звинения, но мне нужно идти.

Юрген похлопал по спине работника, а затем коротко сказал:

- Я тебя не задерживаю, отдыхай. Наверное, у тебя еще полно дел.

Гельб, кивнув бородачу, медленно пошел дальше по улицам, двигаясь в сторону окраины к дому Анны Франк. Активная работа несколько вымотала нашего героя, из-за чего в глазах у него картина несколько поплыла, а ноги его подкашивались. И хотя до пункта назначения было совсем недалеко, для вортигонта это стало настоящим испытанием. Также пока он шел весь этот злосчастный путь, ему показалось, что видел в толпе немногочисленных прохожих Адриана. У него был весьма напуганный вид: поджатые губы, дико взволнованный взгляд, руки сложенные в замок с трясшимися пальцами. На мгновение Грюну показалось, что он его заметил. Впрочем, вортигонту могло все привидеться, и Ярош мог быть галлюцинацией от переутомления.
Через двадцать минут после начала своего странствия от лавки Юргена, пришелец таки достиг барахолки Анны Франк. Легким движением руки он открыл входную дверь и заглянул внутрь. Интерьер жилища напоминал дом гоголевского Плюшкина. Голые стены и пол, на котором громоздились несколько куч различных предметов. Освещение же в помещение обеспечивали один единственный настольный светильник, стоявший в дальнем конце комнатушки. У стен же стояли предметы мебели: несколько сложанных в кучу матрасов, худое кресло, повернутое к окну, пара платяных шкафов.
Осмотрев все помещение, утомленный пришелец взглядом начал активно искать владелицу сих хором. Не прошло и минуты, как Грюн увидел сидящую в пол оборота в кресле хозяйку квартиры. Ее холодный взор ее был устремлен в окно. Ни одна мускула не двигалась на ее лице. Морщины врезались в лоб женщины, что только очеркивало контуры лица. Особо колоритно смотрелся в профиль ее нос с горбинкой, напоминавший клюк ястреба.

- Ан-н-н-н-а… - протянул вортигонт, глядя на нее.

Ответа не последовало. Гельб, шатаясь, направился к креслу, огибая его с другой стороны. То, что предстало его взору, повергло нашего героя в шок. В шее зияло два круглых отверстия, от которых шли следы чуть засохшей крови. Часть одежды трупа почти полностью пропиталась алой субстанцией. На лице жертвы зависла страшная гримаса ужаса. Борозда на все той же шее свидетельствовала о том, что Анну сначала пытались придушить, а затем по каким-то причинам добили ее точным ударом острого предмета.
Не успел Грюн’Гельб оправиться от увиденного, как в дверь постучали и открыли ее. На пороге появился Адриан, который ежедневно посещал Анну. Недоумевающим взглядом он смотрел то на пришельца, осознавая, что что-то случилось. Медбрат бросился к креслу, глядя на хозяйку. В оцепенение он поглядел на пришельца.

- Ты убил ее! Зачем?! Зачем?! – истерично вопил Адриан, вцепившись в шею Грюна.
- Я… не делать это! – рыкнул Гельб, отпихивая махом нападавшего.

Адриан отлетел к входной двери. Немного побарахтавшись на полу, он пятился назад, боясь расправы над собой и не желая разделять судьбы Франк. Уперевшись в стену, Ярош таки встал. Дикая дрожь пробивала его, заставляя неистово страдать. Наконец из его груди вырвался душераздирающий крик, будто его резали живьем, и он бросился к двери в тщетных попытках открыть ее. Когда же ему это удалось, вортигонт мог видеть лишь сверкающие пятки беглеца. Пришелец остался один наедине с трупом. Перед ним всплывали реалии, где, по словам Адриана, его обвинят в убийстве беззащитной женщины и в лучшем случае быстро казнят. Разбирательство, конечно, будет, вот только кто ему поверит? Он - пришелец, а медбрат – человек. Куда больше питают доверия люди к последнему, нежели к какому-то вортигонту, который помогает местному врачу. Даже факт работы в столь добродетельной конторе, как медицинский пункт лагеря, не спасет от ужасной судьбы. Так или иначе, но это было предательство поневоле. Тут уж ничего сделать нельзя.
Грюн’Гельб, обезумев от случившегося, бросился на улицу, буквально выбивая входную дверь. Он бежал прочь от места преступления, прочь от оплота ужаса и недоверия. Страх общественного порицания пугал его. Чувство вины не позволил бы ему смотреть в глаза местных и, в особенности в глаза Клауса, своего товарища. Без устали он бежал по тоннелям канализации, по песчаному пляжу.
Когда же Грюн немного оправился от случившегося и обнаружил, что находится на дальнем краю пляжа, где он живет со своим товарищем, то он остановился, глядя в сторону горизонта. Его состояние напоминало ступор. В голове пришельца крутились мысли, пришло осознание ошибки. Не надо было убегать, ведь он не являлся преступником. Нечего было ему бояться. Тем не менее, Гельб оплошал, совершив столь необдуманное действие. И все бы ничего, но Адриан был якобы “свидетелем” случившегося и вероятнее всего уже проинформировал все кого можно, зная его трусливый характер. Да и убегал наш герой с дикой скоростью, что тоже вызовет много вопросов. Единственное, что ему оставалось, это наладить все через Клауса, который к слову должен был вернуться скоро домой. С этой мыслью вортигонт и поплелся к лачугам через весь пляж.
Достигнув места назначения, Грюн зашел к себе домой и сел на драный матрас, глядя на дверной проем хижины в ожидании друга. Шел час, другой, а Клауса так и не было. Факт того, что он попал из-за него в беду, становился все более явным. Пришелец было уже собрался уходить после нескольких часов ожидания, но на улице неожиданно раздались отчетливые шаги. На пороге стоял Шульц. На нем не было лица: уголки рта были устремлены вниз, темные круги казались еще темнее, на правой скуле появился синяк и кровавый подтек.

- Что ты наделал? – просипел вошедший, глядя на сидящего вортигонта.
- Я ничего ни дел’ть! Чес’но! – возразил тот, по старинке выдавливая слово за словом.
- Тогда объясни мне почему Ярош носится по лагерю и орет о том, что мой ассистент убил Анну Франк?! Видишь синяк? Это мне досталось от ее постоянных клиентов, пока не прибыла местная полиция.
- Когда я прийти она уже быть трупом! Моя не врать тебе… Никогда…

Клаус понимающе посмотрел на своего друга, а затем еле заметно прошептал:

- Они хотят, чтоб я привел тебя к ним. Я не стану делать этого. Ни-ког-да! Только через мой труп!
- Собир-р-рай вещи… Мы уходить и жить как раньше, стран’вуя. Мы идти к другому лагерю. Там мы пополнить запасы. И мы не мочь ждать утра, слиш'ом опасно. Для нас обо'х.
- Наверное... Наверное, сейчас ты как никогда прав... К сожалению для нас...

Сказав это, Грюн’Гельб встал и вышел на улицу, оставив своего растроенного товарища внутри лачуги. Спустя уже час, две фигуры шли прочь от своих прежних домов, растворяясь в ночи.
Непреклонная судьба в один миг разрушила жизни наших героев. Ноги их несли все дальше и дальше, отдаляя от прошлого и двигая к новому настоящему.

______________________________________________________________________
Steam ID - STEAM_0:0:45487341

 

На вортигонта квента?

 

Thank you for your cretinism criticism. Your assessment is very important for us. Скажу лишь по поводу Шульца, который спас ворта. Т.к. я оказался крайне ленивым и планируемый рассказ добил раньше срока, то Шульц должен был быть расскрыт, как бывший медик повстанцев, который дезертировал с поля боя. Из-за лени кучи подробностей отсутствует вобще. Ежели нашел какие ошибки - цитаты в студии с комментариями.

 

Была бы книга, писал бы больше, а так и так сойдет.
UPD. Я чутка начал уже жалеть о том, что воспитал поколение квентоделов высокого качества, которым третьесортный выкидыш не впарить толком. Повысил планку качества, а теперь страдаю.

 

Ah'Glaa, hel'dur.
-----------------------------------------------------------
Для начала, сухая статистика:

Число слов: 4732. В стандартном шрифте (14, Times New Roman с минимальными отступами) - 14 полноценных страниц.
-----------------------------------------------------------]
Теперь к критике.
В квенте 2 главы. Что как бы сразу намекает, учитывая что все знают принцип написания Августа, а сверху если приправить его собственными утверждениями и фактами становится понятно, что это истори либо без начала, либо без середины, либо без конца, чем хорошо обычно выделяются двух-частные рассказы. Тут нету ничего из трёх в итоге. Полная шляпа, в общем.

В данном случае квента представляет из себя не обобщённый вид с бочка на события происходившие с персонажами, скорее вырезка "один день изменивший мою жизнь", соответственно и критика будет идти за историей - так попросту легче и проще.

> Начало.
Если мне не изменяет память по двум разным системам можно высчитать что C-18 либо Азия, либо, по более популярной версии Стокгольм, или Швейцария для не просвящённого населения. А C-17 это Прага. А ещё C-18 по лору сервера чуть-ли не зона боевых действий, я всё к тому что персонажей мы в C-17 вряд ли бы увидели в итоге. И атмосфера уже сломана на данном моменте. По крайней мере без указания даты или пояснений.
Дом персонажей крайне странен для дома на пляже. Я просто напомню что температура пускай и стабильная в пределах города, но формально пляж "за" пределом города, а ещё было бы так или иначе не тепло. Тем более с кучей дыр в доме и полным/частичным отсутствием описания каких-либо предметов и объектов отопления. Нет, вортигонт не батарея отопления.
Не несёт значения как вортигонты спят, но у них вряд ли есть понятие "сонливости". И да, с такими конечностями и пропорциями тела действительно было бы неудобно лежать.
А потом экспозиция. Ура. Второстепенного-Клауса заподозрить вряд ли могли, так как с ним вортигонт Это было бы попросту идиотизмом. Я что-то не видел еретиков в последнее время и никто о них особо не слышал, а обмануть вортигонта это не палец себе в зад засунуть. Как впрочем и идея о вортигонте грабителе. Как, впрочем, и реальный вариант про "освобождение" Грюн-а - имхо, даже с его знаниями в медицинской сфере он бы не смог это сделать один и без каких-либо ресурсов. Или у повстанцев уже курсы молодого разблокировшика оков? Либо добавляйте бэк, либо эта сопля с тремя руками уже должна кормить землю-матушку.
И нет, вортигонты свободно потребляют человеческую пищу. С препаратами и химией вопрос другой, но от куска консерв не откажутся. Особенно когда потом целый день на энергии Вселенной заряжают всё что могут.
Меня удивляет количество довоенных предметов у персонажей, забегая наперёд. В тексте упоминается крайне щедро, раза 3-4, что, конечно же, лютый бред.
А ещё зачастую повторяются "через 10 минут", "через 5 минут", так часто на деле что у меня начал всплывать мем из Спанч-Боба. Ущербный способ продвижения текста далее, тем более зачастую это можно забить наблюдением за основным персонажем, который, до почти конца рассказа, толком не ясен. В итоге, однако, наблюдаем бездушные попытки выжать соки из второстепенных.
Речь вортигонта передаётся крайне странно. Перепутанные слова в предложении - замечательно, но у всех вортигонтов должен быть ясный акцент. Однажды в тексте упоминается "выдавливание слов", но не более того.
> Люки и прочее.
Канализационный люк на пляже? Это что-то новое. И да, "довоенные петарды" вряд ли сработают, а если и сработают - пожалеешь рукой. Не важно как их хранили (В полном отсутствии влаги на пляже в проветриваемом доме, да), времени прошло более нескольких лет.
При переходе по канализации видно две вещи. Полная нелогичность места проживания персонажей и отсутствие какой-либо возможности выжать химию и сделать персонажей и диалоги живыми, а также заставить почувствовать текст. Он, кстати, везде такой. Просто... текст, знаете.
Потом вортигонт превращается в ходящий фонарик. Что, конечно, более-менее интересно, и является одной из единственных фишек по отходу от банальности в тексте, но также частично бредово из-за сложных объяснений и так далее. Предположим что этот момент мы оставим в покое.
В целом эпизод чувствуется вяло. Но его на деле было реально отделить как эпизод. Забивай его автор фактами о персонажах или их более обусловленным диалогом - было бы лучше.
> Беженский бомжатник и окончание.
Из целых нескольких абзацев описание дома милого наших ЗС-шных друзей непонятно. Понятно только, что их либо бы давно нашли, либо бы затопило. Никак не объясняется отсутствие основных медиков в списке жильцов, вортигонтов, большая концентрация беженцев, власть и подобные приятные моменты. Этого нету, а локация просто есть.
Далее кривое описание операции и взаимодействий персонажей, хилая демонстрация сил вортигонта, а потом его просто выставляют потому-что автор не знает как обыгрывается лечение. Как при этом обыгрывать ворта-"врачевателя" остаётся загадкой.
Далее начинается выжимание реальных соков из истории.
Старушка с двинутой психикой у которой "из дома можно всё брать" (Дословно). Тогда она бы давно померла, да и выживание человека в старческом возрасте с нестабильной психикой в ЗС так или иначе под вопросом. А позже мы видим её, на удивление, обставленный дом. Да рефуги полны моралфагов.
Далее вортигонт продолжает раскидывать свои супер-силы планеты Криптон направо-налево, впрочем, эта тема уже поднималась. Что важнее - почему-то вводятся "внутренние переживания" вортигонта, в то время как постоянная ментальная связь с его народом должен это срезать/сводить на нет/смешивать, да что угодно, но вортигонты не могут бормотать под нос (Эпизод в начале), либо размышлять о себе в отдельности.
После идёт очередной эпизод с сомнениями вортигонта, непонятные попытки объяснить происходящее в дурке вокруг и вялый конец, где персонажи ведут себя как ослы. И опять уход по переживаниям. Полная шляпа, в общем.
-----------------------------------------------------------
По итогу у нас крайне хилая, учитывая планку над головой автора, стори, далеко не тянущая на бестселлер. Сюжет идёт арканом за отсуствием мотивации и пустыми шкурками персонажей, понимание вортов толком не отображается, и всё это происходит чёрт пойми где с чёртом на рогаликах. И автору самому не нравится своё творение, которому он предварительно кастрировал центральную часть.
Полная шляпа, в общем.
Четыре гуланги из десяти, не прочитал бы снова, ворта - ради бога, но с толковой стори или кем-то кто научит.

Вьювер дискрешн из адвайзд, всё выше является продуктом личной интеллектуальной деятельности и отражает всего лишь мнение одного из администраторов учавствовавшего в написании лора и повидавшего дерьмо. Исключительно критика. Хэв э найс дей.

 

Момент, который я ждал. Благодарю, будем править.

 

Исправление завершил. Постарался максимально раскрыть поднятые дыры.