I Мое имя не имеет значения. Важен только номер - K125. Я высок как все, сложен как все. Я служу в Гражданской Обороне. Сначала я начинал с избиений. А затем я начал уничтожать. Мы называем это отсечением. Убийство и ужас превратились в действие холодного расчета. Но не все справляются, дают слабину. Один из моих сослуживцев однажды рассказал мне, что несколько офицеров перестарались при проведении процедуры отсечения и устроили настоящую мясорубку. Женщины кричали и визжали, пока их насиловали и разрывали в клочья. Виновных в этом безумии расстреляли публично перед всем гарнизоном. Я наблюдал за тем, как из голов этих трех офицеров вылетают кровь, куски мозгов и черепов. Все смешалось в кровавое месиво, тела утащили, а вортигонта-раба притащили убирать все это дерьмо прямо в нашем штабе. У меня оставалось мало эмоций. Служба в нашем Секторе была довольно стандартной для нынешнего состояния планеты Земля. Оккупированная, гниющая, задыхающаяся от сковывающих ее цепей рабства и многолетнего ига. Нас это более не волнует. Нам обещают бессмертие и уход в бескрайние пространства космоса. Но в настоящий момент мы пытаемся не умереть с голода. Я - дитя Божье. Как и Вы сами. Я хотел жить. Дышать, есть и пить, любить и наслаждаться жизнью, мыслить. Но по воле Альянса мы не живем. Мы существуем. Нам стерли память о том, что было раньше. Этого почти никто не произносит вслух, но большинство догадываются о том, что с нами жестоко поиграли в спектакль. Но никто не хочет пойти наперекор. Рука Покровителей кормит тебя как собаку и ты повинуешься, ведь что еще остается? Я выбрал для себя этот путь. У меня никого нет: остатки семьи существуют в виде порванных лоскутов из солнечных дней с зеленой травой и небольшим домиком рядом с городом. Эти лоскуты - очаг тепла в моем холодном разуме. Я обращаюсь к ним по ночам и плачу. Больше ничего не остается. Один раз в полгода мой разум показывает мне Её. Она прекрасна. Она высока, у нее пышные формы и она улыбается, излучая теплоту. Она любит меня. Этот миг длится всего несколько секунд. Я схожу с ума и несусь в уборную, запираюсь и судорожно расстегиваю ремень на своей форме, снимаю перчатки и начинаю удовлетворять свой инстинктивный позыв. Я чувствую злость, желание и удовольствие. Мое мужское начало ликует. Удовлетворяю инстинкт. Достигаю пика и задерживаю дыхание, а затем жадно глотаю воздух в маске. Вокодер издает чудной звук и замолкает. Когда все заканчивается, я пытаюсь вспомнить фрагменты ее лица и понимаю, что снова не увижу ее несколько месяцев. Я привожу себя в порядок, умываю руки и мечтаю о том, чтобы уснуть и не проснуться. И вновь я стою на службе, наблюдая своей безжизненной маской по сторонам. Темные окуляры бледного противогаза. Воротник кителя, уставной бронежилет, кирзовые сапоги, плотные перчатки, дубинка и кобура с пистолетом. Я юнит Обороны. Капрал. Такой же как все. Они говорят про выбор. Про свободу. Про восстание. Я слышу их голоса в камере заключенных. Рядом со мной мой очередной Офицер. Я кратко даю сводку по результату моего задания: пойманы поисковой командой в приграничном секторе, рядом с руинами. Оборванцы, говорю я. Но про себя думаю - смелые люди, пусть и глупцы. Они смелее нас. Бездушный голос женщины по внутренней частоте приказывает перенаправить их на модернизацию. Уже собрались расстрелять, но ставим оружие на предохранитель и суем обратно в кобуры наши большие пистолеты, хватаем пойманных и ведем на станцию. Их ждал поезд. Мрачный, стальной. “Бритва”. Мы сажаем их, кто-то сопротивляется и получает удар электрошоком с дубинки. Закрываем камеры, отходим назад и смотрим на них - словно скотина на скотобойне. Докладываем о выполнении задачи. Поезд закрывается и с грозным гудком и ревом начинает движение. Я поймал себя на мысли, что он ускоряется и стартует намного быстрее чем обычные поезда. А потом вспоминаю, что так происходит со всеми продуктами синтеза технологий людей и Союза Вселенных. Грузовики и APC заводятся в разы быстрее, отлично управляются и плавно едут, вертолеты типа “Охотник” приводят свои винты в действие буквально за несколько секунд. Так и этот поезд. Что-то в нем было инопланетное и от того он лучше работал. Он жаждал довести свой груз с хищнической скоростью. Они едут в Ад. Задумавшись над технологиями, я вспомнил о приговоре этих заключённых: модернизация в Патруль. Сверхчеловеческий отдел. Должно быть, они сильнее и быстрее, прямо как этот поезд. Без воли и личности. Голос Диспетчера возвращает меня из размышлений в реальность. Мне приходит оповещение - награда за выполнение задачи. Дополнительная порция пайка и тридцать минут перерыва от службы. Штаб - угрюмое и мрачное место нашего расположения. Монолитное сооружение. Белый кафель, бетонные стены и решетки на окнах. К этому мертвому кубу приделана мрачная башня из темного железа. Мы живем здесь. Но умрем в другом месте. Я получаю через специальный аппарат свою награду. Небольшая коробка, внутри которой мне попадается пакет квадратной формы, с различными инопланетными символами и надписями, которые я уже давно перестал читать.. Нажимаю на специальную кнопку пакета пайка и он распаковывается. Я уже знаю, что я увижу внутри. Два маленьких батончика с надписью “Аромат воды” и восемьсот грамм желеобразной массы с ароматом яйца. Я снимаю противогаз. Крепкие черты лица , бритая голова, угрюмый и бездушный взгляд чудовища из древних сказок на ночь. Восточноевропейская кровь, скорее всего серб. Сразу же ем батончики и проглатываю их сухую консистенцию. Я беру пластиковую вилку и отламываю кусочек желе - он сползает с вилки и падает в тарелку. Ловлю его вновь и стараюсь не думать о том, что он сейчас отправит себе в рот. Он пробует желе на вкус. Они соврали, вкуса нет. Только еле уловимое подобие отдаленного аромата яиц. Отвратительно, но производящие эту еду думают, что это вкусно и питательно. Конечно же они врут и не краснеют. Но я проглатываю этот склизкий и противный кусок массы и ем дальше. Я не хочу голодать. Мой паек отличается от гражданских тем, что я ем на сто грамм “водяных” батончиков больше, а моя паста с желе имеет разные “ароматы”. И её также больше. Ради этого мы вступаем в Оборону. Чтобы заслужить больше поощрений. Чтобы была надежда. Никакого пива, сигарет. Все это - промыслы хитрого бартера втихую, когда юниты встречаются в определенных местах штаба, а лучше на улицах города. Чаще всего они попадаются и получают по горбу. Например недавно был случай. Отряд ГО накрыл подпольную самогонную лавку, всех повязали, отправили в места не столь отдаленные, а продукт изъяли. Было приказано держать эту продукцию до полноценной экспертизы, но в итоге сначала один поддался жажде опьянения и расслабления, а затем и вся группа была найдена мертвецки пьяной, с потерей в виде одного члена: его застрелили в ходе личного конфликта. Все они были перенаправлены в качестве наказания на модернизацию в Патруль, хотя кто-то не подошел и его ожидала еще более ужасная судьба, о которой даже думать не хочется. Легальные наркотики в виде алкоголя и табака недоступны в этом городе. Но, как говорят, на старших постах можно как-то раздобыть. Все служат ради того, чтобы получить возможность напиться, прилечь в темном углу и забыть реальность как страшный сон. И я тоже служу. Как пес, как настоящий раб, как вежливый слуга. И так проходит каждый мой день. Я никто. Я тень былой славы человечества, его воли, духа и силы. И так с каждым из нас. Всех нас переварит машина Альянса и выплюнет. Смысла сражаться нет. Есть смысл только существовать и подчиняться. Так проще, а если ты не способен делать как мы, значит ты просто слаб и не заслужил места под солнцем, не заслужил тратить наш кислород. Мы изобьем тебя, будем насмехаться над твоей слабостью, а ты будешь терпеть и либо примешь правила игры, либо сдохнешь.
II Однажды этот юнит стоял на крыше одного из Блоков. Он смотрел через свою маску на бескрайние просторы полумертвого города. Бездушные стены из чужого материала, периодически приходящие в движения. Множество старых зданий. Обилие построек Альянса, о предназначении которых он даже не догадывался. Их причудливые формы отпечатывались в его воображении, а затем исчезали через несколько дней. Багровые облака ползли мимо, формируя различные рисунки, расплываясь по небу, унося с собой жизни мучеников, оставивших свои тела в этом Аду. Из глубин собственной Тьмы, из черного сердца, он слышит тихий, но важный вопрос: “На что ты готов пойти, чтобы комфортно жить в этом городе, в этом мире?” - На все. Он сказал это вслух сам себе. Тут же подул ветер, который принес с собой эхо городских звуков и шумов. Капралу показалось, что среди звуков колес, сирен и рабочих механизмов он услышал свое имя. Оглядевшись на крыше, он никого не заметил, а затем медленными шагами двинулся в свой Штаб. Что-то внутри беспокоило его, но со злостью заглушил эти отчаянные сигналы от остатков того, что люди называют душой. Посмотрел на пейзаж города вновь. Сияющее солнце проглядывало через алые облака, разрезая их своими лучами и освещая постройки. Все превратилось в жуткий, адский пейзаж, этакий кровавый мегаполис, где миллионы замученных душ воют и молят Господа о спасении. Капрал завороженно наблюдал за этой сценой до тех пор, пока солнце не ушло окончательно и лишь тогда, словно ночное создание, скрылся в темноте лестницы дома, а затем спокойной походкой, передвигаясь в тенях, направился в Штаб. Это был вторник. 14:28 на часах. К125 и C689 идут вдоль пустого шоссе. Часть Сити-12. Где-то в Восточной Европе. Они шагают вдоль проезжей части и не боятся машин. Их почти нет. Остался только санкционированный и несанкционированный транспорт. К первому относятся грузовики, APC и прочие средства для Патруля Альянса. Всматриваются вперед и видят цель - бетонная хрущевка, облепленная сверху корпусом из темной стали, с разными антеннами и торчащими проводами, которые уходили в разные стороны города и вглубь здания. Создавалось ощущение, будто кто-то насильно прикрепил к крыше старого многоквартирника темное устройство для превращения мозгов в кашу. Это один из пунктов наблюдения в Городе, где чаще всего базировались силы Гражданской Обороны. Именно от нее поступил сигнал о социальном несоответствии неподалеку от их сектора. Проверяют и осматривают пустынную детскую площадку. Старые качели покачиваются от ветра. Полицейские сжимают электрошоковые дубинки, которыми уже избили пару сотен человек. К125 вдруг слышит детский смех и оборачивается. Никого не наблюдает. Лишь руины. Развалины нашей души и истории. - Что-то слышали? Голос напарника искажен. Никаких эмоций. Он устал. К125 знает, что у него есть жена и взрослеющие дети, ради которых он все это и творит. Завидует ему и тайно мечтает оказаться на его месте, ощутить женское тепло своими руками и улыбку жены. Похоть вновь берет свое, но капрал отгоняет мрачные мысли и мимолетно вспоминает речь Доктора Брина об инстинктах. - Показалось. Нам сообщили о несанкционированных мусорщиках. Табельное в руки. - Принято. Обменявшись бездушными фразами, они синхронно убрали дубинки и достали свои крупные пистолеты, модифицированные и дополненные магазинами большей емкости. Двадцать пуль - солидный запас. Придает уверенности, как и бронежилет с противогазом и вокодером. У К125 была теория, что такой вид придает психологической стабильности разуму метрополицейского. Твое лицо не видят, голос звучит угрожающе, тело защищено, а оружие убивает. Конечно же, после становления капралом и участия в нескольких боевых выводах за стенами он понял, что все это очередной спектакль. Броня не спасает, маска не помогает с внутренними страхами, а оружие иногда может подводить. С этими мыслями он повел своего напарника в сторону старого гаража. Не стоит рассказывать, что именно там произошло. Крики, угрозы, поднятие рук вверх, боязливые взгляды и осознание того, что план не сработал. Это всегда так, К125 видел это много раз на лицах тех, кого он впоследствии уничтожал. Важно то, что они поймали мужчину и женщину. Грязные гражданские робы со стертыми номерами. Лица прикрыты банданами, рюкзаки наполнены хламом, но при этом они слишком близко к городу. Значит одни из сбежавших через канализационные пути. Они подобрались к границе Сектора и уже почти выбрались, но неудача. Всего лишь одна единственная камера под одной из крыш бесконечного муравейника заметила их издалека и передала сообщение Диспетчеру, а тот переслал картинки и данные ближайшему Пункту Управления, который в свою очередь отправил на место К125 и С689. Это была неудача и очередная причина, по которой множество граждан и метрокопов не хотели что-либо менять. Страх быть пойманным, страх быть увиденным. Альянс везде наблюдает. Но у некоторых еще пылал огонь надежды в сердце. Они любили друг друга. Пара, которая лишь однажды попробовала интимную близость в темном переулке, а затем поклялась другу другу в верности. Они захотели сбежать, чтобы не быть убитыми, чтобы счастливо жить вместе. Этого не случится. Задержание должно было пройти как по плану, но в нужный момент С689 отвлекла крыса, которая пробежала в гараже и спихнула какую-то железяку с полки. Темный угол угрюмого помещения издал глухой звук и напряженный до нервов метрокоп развернулся на него. И в этот момент пара дала отпор. К125 успел выстрелить в плечо мужчине, который набросился на него и повалил. Однако на этом его успехи закончились - острая боль в правой руке дала о себе знать. С689 же успел вернуть прицел на гражданку, которая дернулась, но тут же застыла и не сдвинулась с места. К125 кряхтит в противогаз и поднимается на ноги, а затем осматривает своего напарника и раненого мужчину и вздыхает напряженно. - Отсекаем обоих. Женщина рыдает и падает на колени. Она медленно поворачивается на своего любимого и тянет к нему руки. Завороженный С689 лишь обходит её стороной и все еще держит пистолет наведенным. Беженка трясется от ужаса и кажется, сейчас развалится в пыль. Клянется в верности и любви мужчине. Он, подстреленный в плечо и осознающий, что им не выбраться, судорожно тянет руку в карман и достает небольшое, простое кольцо. Он спрашивает, выйдет ли она за него. Рыдания и стоны не прекращаются и сквозь слезы и всхлипы слышен женский, осипший ответ “Да”. К125 наблюдает за этим, но лишь показывает напарнику ладонь. Не стоит торопиться. Капрал хочет посмотреть на эту сцену, которую он запомнит на всю жизнь и будет вспоминать в своих безумных снах. Словно сошедший с ума ученый, он наблюдает за тем, как эти два человека верят в любовь и надежду даже перед лицом смерти. Его забавляет эта картина. Раненый гражданин надевает кольцо на грязный пальчик женщины и они оба тянутся к друг-другу… трясутся как щенки, в ожидании своего уничтожения. Теперь они связаны. И счастливы. Они успели сделать это до смерти, ритуал завершен. Вооруженные судьи по команде старшего поднимают свои пистолеты и делают два одиноких, громких выстрела. Крови почти нет - два тела как-то странно дернулись и аккуратно опустились рядом друг с другом. Бездушный голос Диспетчера спрашивает о выстрелах в нужном районе и о статусе задачи. К125 отвечает, что задача выполнена и докладывает об отсечении сбежавших нарушителей в ходе нападения на офицера. Их обоих награждают. Он вновь насладится наградным пищевым рационом, поспит в казарме, проживет дольше остальных. Они возвращаются из гаража и К125 оглядывает мрачный и серый город. Поднимает морду в серое небо и тайно молится Богу о том, чтобы умереть. Но никто не услышит лжеца, лицемера, который собственными руками решает судьбы людей, а затем тайно просит прощения у небес. Его мольбы останутся без внимания.
III Безликая служба масочников почти не меняется. Каждый день одно и то же. К125 поднимается в 5 утра по команде, срочно застилает свою железную койку, мгновенно одевается в снаряжение и строится, готовится к проверке и затем получает двадцать минут на завтрак. Завтраки он любил больше всего - он мог выпить побольше воды из “Личных резервов Брина”, а заедал это все склизким желе с ароматом, походящим на курицу. На самом деле эти ароматы были случайны. Когда-то он за день перевоспитал пятьдесят человек и чуть-ли не падая в казарму от усталости, а в награду ему пришел паек с ароматом рыбы. Это был худший день. Он решил не есть и голодал весь последующий день, потому что пайки ограничены для всех. И вот, шесть часов утра. Мрачный Сити пробуждается, его жители огромными потоками следуют на работу в предприятия и фабрики. Багровые облака уныло тянутся по горизонту и уплывают в неизвестность. Ничего уникального - это очередной индустриальный Сити, основная задача которого была производство различной продукции тяжелой промышленности. На самом деле на фабриках люди не особо то и гибли: условия труда были похожи и на прошлые времена, людям выдавали защитные костюмы, а порядок работы был невероятно строг и регламентирован. Это наследие Альянса. Вместе с геноцидом, точечным насилием и жесточайшим рационализмом и материализмом он принес мощнейшую дисциплину, порядок на рабочих местах и ресурсы для полной трудовой мобилизации человеческих существ. И конечно же он принес все средства для контроля за ними. Планета должна приносить огромное количество ресурсов для жадной империи, поэтому в большинстве городов население погибало из-за множества других факторов, чем от переработок на фабриках. Среди них были сотрудники ГО. К125 был лжецом и лицемером. Мало того, что он лгал другим, но в первую очередь он обманывал сам себя. В прошлом этот человек был счастливым семьянином, но приход Альянса обнажил гадкую натуру этого мелочного человека. Стремясь к собственному удобству в рамках системы, он вступил в Оборону и получил в руки власть, ранее невиданную. И вот, на его счету уже множество жертв избиений и расстрелов. В списке самые разные категории, но нет детей. Но он убил бы и ребенка. Он каждый день на службе говорит себе, что ни за что не убил бы, что опустил бы пистолет или дубинку, не стал бы калечить такое маленькое и невинное существо. Но это было чистейшее вранье. Все эти сутулые создания, разодетые в синие робы с различными номерами, были для него не более чем целями для дубинки или мушки пистолета. В остальном, он с ними даже не разговаривал. Зачем общаться с теми, кто слабее тебя, не имеет шансов на будущее в отличие от тебя? И самое главное, зачем в таком случае их жалеть и щадить, если на кону твой желудок, твое тело, твой комфорт и счастье? Поразмыслив над этой темной формулой, К-125 (и не только он) пришел к выводу, что он отринет в себе все нотки человечности, а спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Инцидент, произошедший во вторник, он благополучно забыл в тот же день через час. За этот час он убедил себя - “Я дал им счастье”. С его точки зрения он дал им побыть вместе последние мгновения перед смертью, а значит - молодец. Плохой человек не может быть бесполезным для системы, ведь он получает награду и повышения. Значит все оправданно. Постепенно он привык к своему выбору. У него собственный способ заполучить свои личные победы, славу и удовольствия. Он не жалел о вступлении в ГО. Спустя день он находился на посту рядом с С689. Тот стоял у стены и осматривал вокзал, с которого приходили новые граждане. Свежая кровь. Топливо для пожирающего миры Союза Вселенных. Периодически он принимал сообщения по внутренней связи и отвечал безжизненным голосом. За свою работу с К125 он получил новую возможность встретиться с семьей. Дата назначена - осталось лишь подождать. Он встречался с ними по одобрению свыше всего несколько раз в год, но каждый раз сообщение о сохранении целостности и улучшении условий проживания и питания грело его душу. Словно маяк посреди пустошей, эта семья была для него смыслом жизни. Больше его ничто не заботило. И никто. Поэтому они с К125 сработались. Им было плевать на чужие жизни, их заботило выполнение задач по личным причинам. Они редко разговаривали о чем-то, помимо службы. Их разумы терзали внутренние вопросы, о чистоте их дела, но всякий раз они отбрасывали свои последние зачатки совести и милосердия, а затем делали уверенный шаг навстречу поглощающей их тьме. Город продолжал свое существование. Среда - судьбоносный день. Горнила фабрик изрыгали дым и вечером, пара рабочих возвращалась в свой жилой блок. Это были двое мужчин, взрослых и несмотря на свое худое сложение, были довольные крепкие и сильные. Заводская кровь, закаленная в огне. Буйный нрав этих людей периодически подводил их. В живых они оставались только благодаря своей ценности как рабочие. Их остановил сотрудник ГО. Это был сержант V789. У него с самого утра было нехорошее настроение, он решил выпустить пар. Два заводчанина остановились, назвали свои данные. Прошлые приводы за драки и конфликты дали возможность обыскать их, а заодно повесить сверх заводской рабочей нормы дополнительную занятость по уборке отходов: грязная работа, направленная на унижение. - Вы как быки. Буйные, крепкие, но полезные. Потом вас забьют, потому что вы скот. Это было роковой ошибкой. Последнее слово вылетело случайно и сержант не обратил на это внимания. Рабочие переглянулись и в один момент поняли, что им хватило терпеть издевательства и унижения со стороны масочников и разом набросились на юнита. - Вали урода. Темная улица не оставила полицейскому шанса. Они целились точно в пах - один удар заставил его резко загнуться, а удар второго был нацелен в колено и отправил сержанта на землю. - Ну и кто теперь скот, а? Рабочие и правда были как быки. Красное полотнище закрыло их взор и озверев, один из них выхватил дубинку и тут же включил на ней шоковый режим. Разумеется, они знали как ими пользоваться - все они не раз наблюдали, где находится кнопка и как ее надо нажать. Они терпели боль и теперь решили высвободить ее на обидчика. Избивая Сержанта дубинкой, они не знали, что запускают цепочку событий, которая изменит весь город. Через десять минут сержант превратился в месиво и сдох. Конечно же, ближайшие патрули знали о произошедшем и неслись к нему на поддержку, но за это время они обнаружили только бездыханное тело. Услышав характерный писк из шлема и аппаратное сообщение “Сотрудник убит, улица X-9”, двое рабочих бросились в Жилой Блок. Прибывшие метрокопы доложили Диспетчеру, но на их удивление, они услышали лишь распоряжение утилизировать тело и усилить поисковые команды. Виновных не находили. И тогда наступила ночь. Темный покров накрыл город, звезды медленно поглощались а осколок Луны освещал мрачные пейзажи города смерти. Граждане легли спать, как и юниты. Диспетчер просчитал все. Рабочие нормы были выполнены и конкретный район конкретного города заслужил “выходной”. Сотрудников ГО пробудили через полтора часа после начала сна. Громкая сирена и угрозы уничтожения от монотонного женского голоса подняли их из уютных и теплых коек, заставили похватать снаряжение, оружие и выступить на темные улицы в холод и ожидать приказа. Всех метрокопов оштрафовали на несколько пищевых единиц. Коллективная ответственность за провал одного. Все они стояли на построении, усталые, озлобленные и осознающие, что теперь большинство из них будут есть намного меньше, намного хуже в течение длительного времени. Ненависть пылала в этих черных сердцах, обращенная на них самих, на погибшего Сержанта, на гражданских. Последние подходили лучше всего для того, чтобы дать выход ярости. Смерть сержанта стала началом конца. В его отсутствие Диспетчер назначил К125 управляющим карательной экспедицией и переняв корректировки от лейтенанта, он отобрал к себе в группу десять юнитов, в числе которых был С689. Кара настигла Жилой Блок в два часа ночи, когда громко крича искаженным и грубыми голосами метрокопы ворвались в Блок, вышибая квартиры и размахивая дубинками, принялись методично проводить масштабные обыски, корректирующие избиения и поиск анти-граждан. Это была облава, но необычайно жестокая. Диспетчер дал полную волю ровно на два часа. Никто из юнитов Обороны и не задумался о том, что система несправедлива, что она приказывает им осуществить страшное действие. Проще было выпустить злость. Избиения, приговоры. К125 блестяще дирижировал этой симфонией страха и уничтожения. Они нашли этих двух рабочих под кроватью. Подняв матрас и осветив их фонарями, они дали картинку с помощью залетевшего внутрь сканера и получив подтверждение от Диспетчера, опустил матрас на двух мужчин обратно, а затем К125, С689 и еще один неизвестный рядовой разрядили в кровать 40 пуль. Крики, стоны и паника охватывали Блок до самого утра. Кара пришла и внушила гражданам очень простую мысль: не сопротивляться кормящей руке. К125 становится Сержантом. Его напарник С689 - Капралом. Улучшенные пайки, больше обязанностей. Больше угрозы умереть от граждан, от недовольных сослуживцев. Служба не прекращается. В сущности - ничего в этом городе и Гарнизоне не меняется. Он вновь стоит на посту. Наблюдает за потоком граждан. Жажда найти жертву и заработать больше наград - усиливается. Волчье сердце наполняется жаждой наживы, удовлетворения самых разных потребностей. Во время патруля Блока он застал двух граждан: мужчину и женщину. Влюбленные. Тихие. Всегда работали, на хорошем счету у системы. Они обнимались и боязливо смотрели на него и его отряд. Рыжий мужчина и рыжая женщина. Так похожи, так близки. И так далеки от подлинного счастья. Одолеваемый завистью, он озвучил приговор и натравил на них своих подчиненных, которые избили обоих до потери сознания. Он не знал, что лишь укрепил их любовь. Но зато удовлетворил свой властный позыв. Он Сержант. Он управляет группами смерти и наказания. Его язык стал еще более бездушным. Наблюдая за жестокими наказаниями сослуживцев, которые посмели заикнуться против вышестоящих, он лишь усилил в себе желание удовлетворять систему. Постоянные обыски, подкидывания улик, веществ, поиск запрещенной литературы, работа по букве закона, жестокость, осмотр наказаний из прошлого, тщательные опросы: все для того, чтобы найти малейший повод для выноса приговора. Человеческие жизни в глазах этого сержанта стали лишь слабыми огоньками свечей, которые он может задуть в любой момент. И ему нравится сама мысль о том, что он имеет полное право это делать. Отныне он всегда проводит допросы с пристрастием. И всегда добивается признания.
IV Он не верит ни во что. Он просто истязает людей и добивается ложных признаний. Ему всё равно. Полностью уходит в себя. Опускается во внутреннюю тьму и плавает в ней, словно на глубине самого мрачного океана. У сослуживцев младшего ранга была теория, что К125 родился под несчастливой звездой. Он заключает с С689 пари. Выигрывает тот, кто до конца месяца выдаст больше всего перевоспитаний. Играют на пайки и жалованье. Последующий месяц граждане страдали особенно сильно - КПЗ были переполнены, поезда набивались гражданами, камеры допросов еле-еле отмывали от крови и различных ошметков рабы вортигонты. Выиграл С689. Прекрасный аромат (как им казалось), полные коробки с кучей еды, которой хватило бы на весь Жилой Блок и наконец деньги, которые можно было потратить на что-нибудь еще. К125 взбесился из-за поражения и во время очередного приговора разгневался настолько, что отбил виновному спину до хруста костей, а заодно и избил парализатором вортигонта-раба, который просто посмотрел на него во время очередной уборки в камере. Город истекал кровью. Поток насилия, унижений, ужасов не прекращался, а усиливался. Страдали не только люди, но и вортигонты. Эти мудрые пришельцы чувствовали нарастающее напряжение среди людских масс, вступали в тайные сговоры с гражданами и убеждали их приступить к активным действиям. За всем этим через свои глаза и уши наблюдали дремлющие силы человеческого сопротивления, которые прятались под городом и за его высокими и мрачными стенами. Но Центр не мог знать все и смотрел на ситуацию в городе сквозь пальцы. Каждый день он получал из этого города множество индустриальных поставок, рабочие нормы на шахтах и заводов увеличились, раскрываемость преступлений также была на высоте. И конечно же, огромное количество виновных человеческих единиц отправлялось на модернизацию в солдат и переработку в сталкеров. Военный ресурс Союза Вселенных пополнялся и планета Земля хорошо отрабатывала свое существование. Множество миллионов солдат и трансчеловеческих слуг, которые будут обслуживать военную машину этой жуткой империи. Этот город держал хорошие показатели и бездушный ИИ не интересовался вопросами человеческой боли, духа мщения, терпимости и возможного бунта. Машина считала, что сотрудники ГО все исправят, в крайнем случае можно задействовать резерв Сверхчеловеческого Отдела, который постоянно нуждается в тестировании своих способностей. Юниты зверели. С каждым днем сопротивление арестам увеличивалось. К125 стоит посреди унылой улицы и смотрит на стену. Нарисовано граффити, которое призывает к убийству метрокопов. Подзывает вортигонта-раба смыть эту дрянь, бьет его пару раз по спине дубиной. Избитое существо стонет от боли, но покорно выполняет задачу. К125 возвращается в Штаб и заходит в уборную. Промывает лицо. Не хочет смотреть в зеркало, боится увидеть отражение, а затем заходит в кабину и удовлетворяет себя после очередных воспоминаний. Тяжело вздыхая и со злости ударяя по двери кабины, он выходит и отправляется обратно на службу. Темное напутствие вынуждает его проверить один из отдаленных переулков с автоматом в руках. Женщина в стандартной робе рисует граффити. Она не хочет работать в предприятиях, хочет простых денег, которые выручит с помощью продажи контрабанды, а когда один из метрокопов избил ее до полусмерти за хранение одной сигареты, она и вовсе стала распространять анти-гражданские записи и рисунки. Она тоже мечтает избить одного из них за какую-нибудь мелочь. И хочет отплатить за своего возлюбленного. К-125 выплыл из темноты. Словно Грендель, крадущийся по болотам к королевскому чертогу данов, он аккуратно ступал по темному переулку, осматривая каждый угол. Была видна лишь его белая, бледная маска, с темными окулярами. Как и чудовище из древней эпопеи, он хочет удовлетворить свой жестокий позыв. Обреченный на вечное одиночество, на забвение, он не задумывается о возможных последствиях своих действий. Прогуливаясь в темноте индустриального городка, он ищет свою жертву и периодически слышит шепот своего имени. Ненавязчивый голосок, откуда-то из глубин, как будто из под земли. Он его не беспокоил, но эта мрачная сила была подобна воде, которая со временем уничтожает даже самые крепкие скалы. Женщина замечает его и вскрикивает, тут же затыкает рот рукой и пятится назад, но загоняет себя в ловушку. У нее было обычное сложение и длинная коса до груди, белое личико и худое лицо. Из дрожащих рук выскальзывает аэрозольный баллончик, лицо тут же бледнеет, а ноги начинают подрагивать. Сержант убирает автомат и достает дубину. Один его вид заставляет женщину дрожать и бояться. Ему это по нраву. Он подходит ближе, чувствуя мелочное, но заметное и нарастающее вожделение. Впервые чувствует такой сильный позыв и теперь ему интересно, что произойдет с его чувством и черным сердцем, если он удовлетворит его полноценно. - Отвали, сукин сын. Она проговаривает это с нескрываемой ненавистью, чувствуя приближение смерти. Ее любимого забрали и посадили на поезд. Мрачные силуэты с дубинками однажды заявились к ним в квартиру в общежитии, осветили все фонарями и с громкими, искаженными возгласами, вырвали его из кровати и утащили прочь. К125 ничего не говорит и лишь подходит к ней в упор, а затем хватается за робу и пытается сорвать её, чтобы добраться до груди. Она пинает его ногой. - Сукин сын. Чувствуя малейшее сопротивление, он просто включает дубинку на максимальный заряд и приставляет наконечник к ее животу. Мощнейший электрошок заставляет ее выпучить глаза, согнуться и странновато промычать. Сержант поддерживал дубину и ее страдания до тех пор, пока измученный силуэт женщины не рухнул на землю. Он осматривает ее тело и чувствует, как все его тело наполняется жаждой адреналина, похоти, а воздух вокруг него электризуется. Выключив дубинку и повесив ее на пояс, он хватает тело женщины и бросает ее прямо в кучу мусора, в глубине переулка. Садится на корточки и с интересом рассматривает ее, будто это экспонат в музее. Срывает с нее робу и щупает мягкую грудь, проводит перчатками по коже. Рассудок помутился. Следующее, что он почувствовал, были его штаны, спущенные до колен, и то, как он залез на труп той, что не повезло с ним встретиться. Крупный инкуб в форме нового, жестокого порядка, охваченный похотью, толкался и жадно мычал искаженным голосом в маску. Удовлетворив свой позыв до самого конца, он лишь тогда вытащил его, натянул форму до конца и оглядев тело, достал свой пистолет пулемет и бегло доложил о вооруженном нападении на офицера, а затем произвел в бледное тело очередь. Затем выругался, схватил труп на руки и забросил его в мусорный бак, закрыл его и вышел из переулка тяжелыми шагами, словно уставший от опьянения медведь. Потом не было ничего, кроме густого смога, исходящего из фабричных труб под покровом дьявольской ночи. Раздавались шаги, звуки вокодеров, резкие включения и выключения шоковых дубинок, а потом выстрелы. Город вновь погрузился в пучину тьмы, что присутствует в каждом человеческом сердце. К125 и С689 были в одном патруле, когда они подходили к очередному жилому блоку, коих было множество. Из окна вылетела бутылка с горящей тряпкой, торчащей из горлышка. Их напарница, Лейтенант V789, получила прямое попадание. Визжа, словно мрачный дух погибшей женщины из мифов прошлого, пылающий силуэт сотрудница рухнул и начал корчиться. Они захотели ее тушить, но со спины на них набросились несколько граждан с трубами и самодельными ножами. Терпение лопнуло. Пайков не было, рабочие нормы буквально становились все смертельнее и смертельнее, а бесконечный виток насилия со стороны сотрудников ГО стало невозможно терпеть. Слишком многие захотели мстить за своих близких, за свои сломанные кости, за свои разрушенные судьбы и за похороненные мечты и надежды. Они успели перестрелять их всех, но не заметили, как из того же окна в них прилетела очередная бутылка с зажигательной смесью, которая короткой, но яркой вспышкой разорвалась на земле и окончательно выжгла сотрудницу Обороны из этой жизни, оставляя догорать лишь ее бездыханное тело. Это был знак к тому, чтобы начинать строить баррикады, точить ножи и готовить засады, смешивать смеси для поджога. Все начало скатываться в хаос. Подпольная ячейка Сопротивления, жившая в забытых подвалах и заброшенных секторах Города, пробудилась и глотнув свежего воздуха, вкушая запахи крови сотрудников ГО и вслушиваясь в яростные мольбы униженных и уставших граждан о мести и борьбе, вышла из тени и приняла прямое участие в возвращении прошлых человеческих порядков. К125 к этому моменту, командовал расстрельными командами, которая каталась по городу в модернизированном Альянсом грузовике и просто расстреливала каждое подозрительное лицо из автоматов. С каждым выстрелом он чувствовал отдачу и думал о том, какую вкусную еду он попробует в своих новых казармах и даже не догадывался о том, что становится свидетелем конца. Через месяц все переросло в настоящую войну. Люди, вортигонты и подпольные ячейки партизан восстали, прекратили долгую теневую подготовку и устроили настоящий хаос. Городские условия были жестокие. Дома рушились от взрывов, воздух разрывало от воя летающих штурмовиков, Охотников и транспортников. Естественно, ГО ничего не смогли остановить по причине маленького их числа и абсолютной неподготовленности к реальным боевым действиям. Прибыло подкрепление в виде Сверхчеловеческого отдела, которое привело к тому, что восстание затянулось. Гарнизон распался, от него осталась всего одна команда Обороны. Последний отряд, команда карателей и убийц, которые решили до последнего не сдаваться. Все остальные сослуживцы либо сдались, либо умерли, либо перешли под вражеский флаг с оранжевой лямбдой. В последней команде служили К125 и С689, которые вместе с другим десятком своих последних сослуживцев, воевали вместе с солдатами Надзора. Им пообещали повышение, личные апартаменты и прочие награды. С689 также пообещали переезд к семье. Лживые обещания, за которыми таилась готовая команда по очистке памяти всех оставшихся в живых сотрудников Обороны. Они шли мимо старой, заброшенной булочной. Там они расположились со своим отрядом “Омега”. В момент подхода К125 и С689, в здание прилетело несколько фугасных гранат. А на их улицу упало несколько странных цилиндров с конусообразными наконечниками, обмотанных лентой. Он не разглядел их. Самодельные взрывные устройства, сброшенные с крыши бунтовщиками, рванули по звонку с одного из старых телефонов и превратили мир в глазах Сержанта в череду огненных стен, белых вспышек и болезненных ударов об землю. Отряд Обороны был уничтожен. К ним тут же подбежала группа оборванцев анти-граждан, которые начали поиск ценностей на окровавленных и разорванных на куски трупов. Но два тела на улице еще подавали звуки жизни и корчились в муках. К125 и С689. Холодная ночь морозила тела, а беспощадная Луна на ночном, звездочном небе молча наблюдала за логичным завершением человеческих судеб. Зловещий рок лунного трона опускается саваном на город и приносит смерть бездушной системе и тысячам человеческим жизням. Все ради того, чтобы вновь услышать детский плач и смех.
V Я всегда думал, что поступаю правильно. Цепочка событий, моих действий и последствий показывала мне, что все в порядке. Так и должно быть. Зачем сражаться, если надежды нет? Лучше служить и все будет… удобно. Я наслаждался. И теперь я лежу в луже собственной крови. Я гляжу на свое брюхо. Бронежилет разорван, пробита брюшина. Я не могу пошевелиться. Наркотики притупили боль, но я слышу ее эхо в своем разуме. Сердце стучит как дикий движок и просится наружу. С689 валяется рядом. Корчится от боли и зовет свою жену. Я тяжело дышу в противогаз и поворачиваю голову вбок. Оружие далеко, я не смогу дотянуться. Не могу поверить, что все закончится вот так. Я вновь услышал детский крик вдалеке. Как тогда, на детской площадке. Кажется глюки, предсмертная агония, которую я почти не чувствую из-за коктейля из стимуляторов. И все же они не помогают мне встать и заделать рану. Я просто вытекаю. Осталось немного. Над нами склоняются две пары рабочих ботинок. Я приподнимаю взгляд и вижу их… рабочие из блока. Рваные робы, худые и крепкие руки со следами ожогов от парализатора, бинты на ногах и маски на лице. Это восставшие. Смотрят на нас как на добычу. Я замечаю у них кольца на руках. Блестящие кольца. Супруги. Прямо как тогда, год назад. Все повторяется. Смотрю на их головы и вижу яркий, рыжий цвет волос, переливающиеся в лучах алого рассвета. Я издаю хриплый смешок и корчусь от резких болевых ощущений. Какая же ирония! С689 никак не заткнется и зовет на помощь свою жену. Я поворачиваю в его сторону голову и вижу, что от взрыва самодельной взрывчатки ему оторвало ногу. Два бунтовщика поднимают на нас пистолеты… я смотрю прямо в ствол и мысленно молю о смерти. Но они опускают их вниз, к окровавленной и измученной земле. - Им конец. Пойдем отсюда. Я не хочу быть как эти сукины дети. Я чувствую, как надежда на быстрый конец уходит. Неужели я не заслужил быстрой смерти? Стимуляторы прекращают работать… адская боль пронзает мое тело, словно копье, проходящее через все тело. Корчусь и с ужасом вижу, как эта рыжеволосая пара уходит от нас прочь, с опаской озираясь и ускоряя шаг при каждом моем искаженном вое… Даже не захотели пачкать руки. Сквозь дикую агонию и страдания я вновь слышу что-то. Кто-то шепчет мое имя. Кажется, опять глюки. Перед глазами кровавый город, под надзором багровых облаков, все мои достижения, все мои победы, все мои наслаждения… Оно уходит в небытие и я вместе с ними делаю предсмертный вздох, шипя через свою маску. СКЖ моего тела пищит и сообщает об убийстве сотрудника К125. Город в хаосе. Но скоро он сменится новым порядком. Люди будут восстанавливать его и готовиться к борьбе с Альянсом. К125 валяется в луже крови и медленно прикрывает глаза. Последнее, что он видит - уходящих вдаль восставших граждан. Последнее, что он думает - он поставил высочайшую ставку в своей жизни и проиграл. Спустя сотни убитых, избитых и отправленных на пытки граждан он понял, что лицемерное служение было ошибочным вариантом. У людей есть дух борьбы, они не учли этого. Он и сам не учел этого в себе. Он боялся, не решался и решил продолжать свое существование. Он закрывает глаза, боль постепенно отходит. С689 уже не орет, замолк и не двигается. Все заканчивается. Темнота в глазах. Холод повсюду и затем наступает Тьма. Её прислужник, член её сил, вскоре получит свое заслуженное вознаграждение. Ночь заканчивается. Город пробуждается собственным ритмом, без диктовки режима. Алый рассвет, багровые облака разгоняют объединенные силы тьмы. Знак того, что ночью пролилась кровь. Он открывает глаза. Ничего не болит. Все хорошо. Но это скоро закончится. Он творил ужасы и был преступником, лжецом и лицемером. Тварью в человеческой шкуре, чудовищем. Но в конце концов, он был Дитя Божье. Как и Вы. VI Я покидаю мир живых. Медленно вхожу в темный туман и перехожу на Другую Сторону. Повсюду равнины, безжизненные поля и пустота. Время, свет и тьма пересеклись и сплелись в единое целое. Я не могу передать это словами. Я не могу говорить, но дышу и чувствую себя. Это странное ощущение. Я прохожу босыми ногами через холодную и темную воду. Словно маяк, посреди темного тумана сияет мост из драгоценных камней. Алмазы и жемчуг. Все блестит. Я перехожу по этому мосту и не хочу смотреть вниз. Я иду вперед и вижу Его. На той стороне стоит Он и ждет меня. Не могу отвернуться от взгляда, его глаза наполнены живым пламенем. Он пришел издалека, но он знаком мне. Смутное прошлое. Как будто я всегда шел с ним за руку. Он зовет меня по имени. Сначала шепотом, а затем все громче и громче. Его голос - гром и молния. Его кожа - железо. Могучие крылья. Когти словно алмазные кинжалы. Я вижу на его голове рога и понимаю, что время пришло. Я знаю, что имя его - Светоносец. Бесконечная Тьма. Жизнь была лишь прелюдией и я шел к этому грандиозному моменту. Я иду в бесконечной ночи к нему, к свету в его глазах. Густая мгла не кончается и я слышу звуки его великого царства. Звуки агонии, боли и утраты, бесконечные крики и страдания. Неоднократно шепчет мое имя и зовет меня следовать за ним. Я подошел к воротам греха и они открываются по его воле. Я вижу его и не могу передать словами. Он стоит в огне. Я знаю, что он требует. Но не могу поверить. Душа в обмен за мою жизнь, наслаждения и победы. Но как же так? Ведь я проиграл? Но теперь это не имеет значения. Я не могу протестовать против него. Я следую за ним. Мгла рассеивается и я понимаю, что стою на краю великой огненной пропасти. Гигантская яма с острыми краями, словно челюсти. Приговор случится здесь и сейчас. Жар обжигает мою плоть. Падение, кажется, никогда не закончится. Я падаю в вечный огонь. Волосы горят, глаза выжжены. Пламя медленно пожирает мою душу, боль сводит с ума мой разум. Я молюсь Богу. Я падаю все дальше и пламя проникает и бушует внутри меня. Услышь мои крики, Господи. Помилуй меня, Господи. VIIОт холодеющего тела прошел писк. Из небольшой коробочки с динамиком на поясе женский, холодный голосок женщины сообщил краткую информацию о смерти сотрудника К125. Его голова замерла и смотрела бездушным взором на встающее солнце. Центр осознал, что последняя лояльная команда ГО погибла, а силы Сверхчеловеческого Отдела нуждаются в подкреплении: силы повстанцев оказались довольно велики, а своевременные диверсии по всему периметру Сити привели к почти что полному параличу его инфраструктуры. Люди несли огромные потери, на одного сверхчеловеческого солдата уходило от трех, а иногда и до пяти повстанцев, но тяжелое вооружение и воля к победе сделали свое дело: постепенно силы Альянса отступали, огрызаясь, словно загнанные в угол бешеные собаки из подземных мифологических царств рассказов прошлого. Солнце взошло и облака города озарились солнечным бликом. Алый цвет ушел, а когда заводы города остановили свою работу, когда дым перестал идти из множества заводских труб, когда вновь подул ветер Свободы, люди подняли головы вверх и посмотрели в небо. Граждане Земли, сорвавшие с себя цепи, вортигонты, сбросившие ярмо векового рабства: все они увидели сквозь белые облака проблески голубого неба. И они поняли, что жало надежды не затупилось со временем. У этого мира еще есть шанс на победу. Они уходили по улицам вдаль, готовясь к смерти, к встрече с Богом и Судьбой. Они не обратили внимания на два трупа юнитов ГО рядом с булочной, которые постепенно покрывались пылью. Вечером за ними наблюдали два голубя, смотрящие своими причудливыми глазами на эти остатки человечности. Потом они взмыли в небеса и хлопая своими крыльями, улетели навстречу руинам города.
К125 в огне сгорает, Молитву к Богу возносит. Но пламя сердце пронзает, Боль и отчаяние гложет. Крик его в ночи раздается, Разум взрывом разрывается. В пучине вечного огня К125 горит, не сдаваясь.
