С У С Л И К Мне доводилось видеть церковных пасторов. На тайных проповедях в сырых подвалах они учили, что любовь победит ненависть. Что правда восторжествует над ложью. Что мир спасет доброта. Но я не верю в это. Я не верю, потому что знаю, что всегда найдутся парни вроде меня. Глава 1 К шершавому кирпичу прижат щекой загорелый филиппинец. Его руки заломлены за спину, грудь вдавлена в стену чужим вмешательством. - Что у тебя в карманах, сукин сын!? – я роюсь в его брюках, достаю оттуда маленький складной нож. – О-о, что это, мать твою, такое!? Я рву глотку, кричу на него, кричу непрерывно. Я вижу, что он беден и зол. Жду, когда он даст мне повод. - Это контрабанда, черномазый! Замочить кого-то захотел, а, сукин сын!? Он фыркнул и что-то выкрикнул. Я почувствовал, как он оттолкнулся от стены. Наконец-то я добился своего. - Сопротивление аресту! Сопротивление аресту! Удар по яйцам - продуманное заранее движение. Филиппинец скрючился и упал на колени. Мой сослуживец с разбегу влетел в него ногой, сбив задержанного на землю. После нескольких ударов палками островитянин отключился. Я вытащил из куртки пострадавшего бумажник и вернул его уже пустым. Наше дело было закончено, мы подхватили филиппинца за руки и скинули в мусорную кучу напротив. Я пересчитал деньги и спрятал их в сумку. Мы с Питом, - так звали моего коллегу, - вышли из переулка. Я как ни в чем не бывало окинул взглядом рынок вокруг нас и поправил на себе ополченский берет. - Поделиться не хочешь? – спросил Пит. - Угощу в «Устрице». – коротко ответил я. Меня на самом деле раздражал этот парень. Я сильно отвык от дегенератов за время службы. Делиться мне с ним ничем не хотелось. - Нет, это херня какая-то! - Ты бы их и так пропил, какая разница? Назревающий спор прервал наш куратор. Серый бюрократ скрывал вечно уставшее лицо под жандармским шлемом. - Как все проходит, парни? - Лучше не бывает, сэр! Пит, кажется, собирался что-то возразить, поэтому я деликатно отдавил ему ногу. Он закряхтел и сморщился, но наш полисмен-наставник не обратил на это никакого внимания. - Замечательно. - Он засучил рукав, обнажая часы. - Вас сменят ребята из третьего отряда. Ваша смена кончилась. Куратор спустил рукав обратно и направился дальше. За ним тянулось трое кадетов. Мы обменялись враждебным взглядом, а один из них даже показал мне средний палец. Жест, обозначающий «Fuck you». Пит то ли проглотил гордость, то ли забыл свою обиду (память у него была, как у рыбки), и мы пошли расслабиться. Приятное волнение, которое обычно охватывает меня при злоупотреблении полномочиями, смешалось с мрачными мыслями о неясности моего будущего: вовсю ходят слухи, что скоро в Гражданской Обороне прикроют всю малину. Говорят, что городское командование в ярости, и скоро начнутся громкие дисциплинарные разбирательства. В Сити-11, мол, по линейке строится уже весь департамент. Погрузившись в думы, я крутил в кармане нож, который до этого подкинул филиппинцу. В «Устрице» было полно народу. Люди утешали себя скверным пойлом, запах размороженного холодильника заполнял все помещение. У стойки стоял старый телевизор, на котором крутили записи футбольных матчей. Маленькое окно в довоенное прошлое. К нам с Питом подсел чернокожий с ухоженной бородкой, носивший такой же берет, как у нас. Кажется, разговор зашел о женщинах. Я еще долго не вылезал из мыслей, и происходящее ушло на задний фон. Параллельно я вливал в себя что-то крепкое, пока не обнаружил, что Пит куда-то делся, и я остался с его новым другом наедине. Оказалось, что кадет был моим соседом. Он жил в моем Блоке, на два пролета выше меня. Вида я не подал, но все было мне отлично известно: сварливый комендант, твари в каналах, вспышка чумы, крыса-переросток, которая загрызла сварливого коменданта. Проститутка по имени Винни. - Мертва кстати. - Мертва? – во мне проснулось странное любопытство. – Как давно? Негр видимо не заподозрил меня в землячестве. - С прошлой недели. Подорвалась. У нее сумка была, с взрывчаткой. Куда-то несла, но не дошла видимо. - А откуда знаешь? - Старшие при мне составляли досье ее. Увидел фото. Такие дела. Весь этот рассказ пробудил во мне извращенное чувство ностальгии. Может я даже немного взгрустнул, от чего стал скучен, так что кадет вскоре покинул меня вслед за Питом. Я подвинул к себе заполненную пепельницу и закурил, параллельно зыркая вокруг. В самом углу я заметил мужчину средних лет. Весь потный, бледный, глаза впалые. Какие-то дебильные очки. Повязка с крестом. Медик. Ловит отходняк. Я потушил сигарету и направился прямо к нему. Он заметил меня, когда нас разделяла пара шагов, я сразу понял это: он увидел бейджик и страшно занервничал. Я присел к нему вплотную и улыбнулся. - Морфий? Врач съежился от ужаса. - Расслабься, парень, расслабься. – я похлопал его по плечу. - Если нужно – ширнись еще, никто не видит! Я жестоко и от души посмеялся. - Лицо бы ты свое видел, черт! От тебя еще и воняет! Бедолага покивал головой и тихо извинился, после чего попытался встать, но я вдавил его рукой обратно в кресло. - Эй! Это, блин, невежливо! – я сдавил ему ключицу, врач стиснул зубы от боли, тихо захрипев. – Я вообще-то хотел рассказать тебе историю. Я и не думал вываливать всё в подробностях, но мой язык вскоре жадно раскрутился, будто ощутил привкус крови, какой бывает от удара в зубы. Глава 2 Я брел по слякоти в убитых довоенных кроссовках. Мне нравилась надпись «Just do it» на их этикетке. В лужах мокли какие-то бумажки: зубы, автоматы, кулаки – некоторые из них соответствовали моему представлению о прекрасном, но вскоре любопытство в их сторону у меня пропало. Их разбрасывали рабочие местного производства. За станками люди, конечно, дохли как мухи, но 60 человек, разом померших от утечки газа – случай не повседневный. Сначала требовали всякое скучное, потом стали лить шлак на ментов и администрацию. Кажется, кого-то даже замочили. В общем особенно неспокойно было у нас в то время. Жизнь, стоит сказать, никогда не была сахаром на северо-востоке Сити-7. Последние дети планеты, крещенные войной в беспризорники, слонялись по улице, душили собак, били друг другу морды и рылись на помойках. Когда им нужны были деньги, они брались за кровавые виды спорта: вооруженное ограбление, нанесение среднего и тяжкого вреда здоровью. Мы с парнями не были исключением. Однажды кучка жадных и трусливых засранцев собралась вместе, объединившись желанием украсть побольше и ударить побольнее. Я остановился у блока Д-5, скинул потухшую папиросу на асфальт и вошел внутрь. Я как раз собирался повидаться с ребятами, и был слегка на стреме, потому что вчера от них вообще ничего не было слышно. Несколько пролетов вверх, и я оказался у двери под номером «51» с тремя замками. Здесь жил Клод и, по совместительству, собирались все остальные. Я постучал и крикнул пресловутое «это я». Шифровались мы паршиво. Вскоре все три засова по очереди разомкнулись, и мне открыл дверь Генри – высокий и тупой увалень с оттопыренными ушами и странными, будто вечно сердитыми, бровями. Мы ценили его за крепкие руки и абсолютную отмороженность. За это же, кстати, иногда и побаивались. Я поздоровался с ним и вошел внутрь. Прихожей, можно сказать, не было: перед дверью был маленький коврик, слева – тумбочка для обуви, которой никто не пользовался. Спереди, у окна, расположился стол и два побитых жизнью стула. Все в логове было терпко прокурено, нужно было смотреть под ноги, когда ходишь, потому что на полу всегда мешался какой-то мусор. - Решили, что я умер? – с укором произнес я, не разуваясь и усаживаясь за стол перед кудрявым утырком по имени Билл. Под его глазом виднелся свежий синяк: он был отличным карточным шулером. Выигрывал, а потом хорошенько за это получал. Мой взгляд упал на ободранную выцветшую скатерть: на столе лежали три внушительные стопки «вечно зеленых». – А это че? Не колеблясь, я взял одну и стал пересчитывать. Вдруг деньги исчезли из моих рук. Их перехватил Генри. Воцарилось напряженное молчание. Я ловил на себе две пары напряженных глаз. Пахло предательством. Немую сцену прервал Клод, вышедший из соседней комнаты. Парадоксально, но этот парень, несмотря на то, что был самым младшим из нас, пожалуй, больше всего походил на лидера коллектива. Он был невысокого роста, бледный, почти фарфоровый мальчик с каким-то вечно диким взглядом, желавшим несметных сокровищ и безграничной власти. Зажав в зубах сигарету марки «Союз», он, в одних только брюках, вальяжно обошел нас и коротко меня поприветствовал. - Салют. - Ну и что это за хрень? - Ты про… - его взгляд забегал вокруг, пытаясь, видимо, выяснить причину моего недовольства. - Я про деньги. Вы вышли на дело без меня? - А, ну да… Ты же вроде с девчонкой собирался гулять… Или типа того. Мы решили тебе не мешать. - Что значит, мать его, не мешать!? Где вы вообще столько капусты нашли!? Уоллеса Брина грабанули!? - Успокойся-успокойся!.. - Он аккуратно вытащил стопку из лапы Генри и положил ее обратно на стол. - Мы просто сыграли немного крупнее, чем обычно. - И без меня? Я чувствовал, как во мне кипит злоба. Меня как будто бы в дерьмо макнули. Оставили на обочине. Простыми словами - кинули! Но я проглотил. На время. - Так вышло, друг. Не бери в голову. Сегодня идешь? В ответ я только тихо фыркнул. Порошок, которым мы упарывались, вортигонты добывали из жала хедкраба - четвероногой курицы, жрущей мозг. Пробивая черепушку жертве, хедкраб выпускает под нее яды. Большинство из них помогают паразиту контролировать захваченное тело, но тот, о котором идет речь пускает по крови адреналин, побуждает жертву к жестокости. Порошок работал примерно также: невероятно нас смешил и вызывал азартную тягу к насилию. Мы потребляли его, растворяя в воде. От Клода мы шли в заведение с вычурным названием “Скорпион”. Нам не особо там нравилось: темнота, липкий пол и вонь отталкивали нас, но приходили мы не за чистотой. Слева от меня сидел Генри, откинувший голову назад и созерцающий потолок. Вжавшись спиной в диван, я разглядывал старый паркет, разводы на котором собирались в картинку задушенной насмерть голой бабы. Наши стаканы уже были пусты. Ко мне наклонился Билл и, кажется, захотел рассказать что-то смешное. Я посмеялся, не дождавшись конца шутки, и вытащил складное лезвие, которое уже давно щупал в своем кармане. Полоснув беднягу по лицу, я схватил его за воротник и опрокинул на столик перед нами: Билл был щуплый, и швырнуть его куда-нибудь было не трудно. Никто не обратил на произошедшее никакого внимания: в “Скорпионе” страшно шумела музыка, и грохот перевернувшегося стола никто не услышал. На лежащего на полу приятеля посмотрел Генри, и глупо, в своей манере, рассмеялся. Клод встал и помог Биллу подняться. Мы тоже отодрали от кресла задницы и направились к выходу, параллельно задевая плечами как можно больше народу. У выхода, наконец, затеялась драка, и мы отпинали какого-то латиноса-неудачника. Помню, как по очереди мы прыгали у него на голове, перед тем, как скрыться в темноте переулка. Нас ждало много интересного той ночью. *** Бетонный пол холодом обжигал мне спину. Как арбуз под кирпичной фурой, моя голова раскалывалась надвое. Тошнило. Было слышно, как кто-то громко ругается и как скрипит что-то металлическое. Ужасный шум. Тем не менее, я не находил сил, чтобы открыть глаз. О том, чтобы встать не шло и речи. Сквернейшее утро. Так бы я и лежал, почти спящий, пока что-то не дотронулось до моей руки. - Твоя в порядке? - надо мной навис мясистый красный глаз. Я сделал кувырок в сторону. Вортигонты варят хорошую дурь, но в целом терпеть я их не могу. - Мать твою, лапы-то не распускай! Наконец, неприятно взбодрившись, я оглянулся и понял, где нахожусь. От коридора нас отделяла решетка, которую шатал горбатый бородач, видимо бездомный. - Сукины дети, я вас к черту выпотрошу! Неподалеку послышался хлопок тяжелой дверью, и в нашу сторону направились чьи-то шаги. Смутьяна это не остановило, его ругательства прервал только неожиданно прогремевший выстрел. Теперь я окончательно проснулся. Бездомный с хрипом упал, схватившись за плечо. Решетка отъехала в сторону, впуская внутрь двух мордоворотов и одного офицера - единственного из них, кто не носил шлем. Последний был мне знаком. И я ему, к сожалению, тоже. Неудивительно, что пару раз я таки бывал в отделении. Господин Уолфорд был лысым мужчиной с массивной хищной челюстью и слегка висящими, как у странных пород собак, щеками. Как и все служащие здесь, тот был гнилой до кости. Уолфорд спрятал табельное в кобуру, и жестом скомандовал одному из прихвостней убрать кряхтящее тело. - Смитсон, встать! Я встал. Возражать мне совсем не хотелось. Подозреваю, что на лице моем сразу читался испуг, потому что офицер стал ехидничать. - Выспался, Смитсон? - Он подошел ко мне, странно улыбнувшись. Не просто странно, а как отец, которого у меня никогда не было. Мне казалось, что вопрос не нуждается в ответе, но даже если бы я захотел что-нибудь сказать, то не успел бы: мне в живот со всей дури прилетел сапог. Кишечник свернулся в узел, я упал на колени, и мое пузо вытолкнуло из себя весь ужин. - Ты по уши в дерьме, Смитсон! Смитсон, мы тебя расстреляем! Зачем-то он снова и снова повторял мою фамилию. Быть может, это один из психологических трюков, которому наш кадетский выводок еще не успели научить? Без понятия, да и тогда мне было, наверное, все равно. Страх! Как это, оказывается, неприятно! На мне стянули наручники и, заломав руки, повели в допросную. Я, похоже, действительно оказался по уши в дерьме. Меня завели в темное помещение с жутким креслом в углу, похожим на стоматологическое: под ним запекалась кровь, и я был по-своему благодарен своей новой компании, что меня усадили не на него, а за стол, напротив офицера. Я почувствовал, что у меня зачесались яйца, но руки мои все еще были за спиной, и утешить зуд было невозможно. - Мисс Чжоу Фэнг. Магазинчик на третьей складовой. Давай… Я хочу знать все в подробностях. О, а я прекрасно помнил подробности! По дороге от “Скорпиона” какой-то несчастный попросил у нас милостыни. Мы долго и мило с ним беседовали, пока, наконец, Биллу не приглянулась его картонка: он выхватил ее из рук бездомного и порвал. Заподозрив неладное, бродяга вжался в стену, но это его не спасло. Мы пинали его до тех пор, пока не затих его плач. Это отвратительно, когда мужики плачут. Особенно когда они старые и вонючие. Через пару минут перед нами показалась наша цель: скромный магазин с вывеской из китайских иероглифов. Мы пришли прямо к закрытию. Пока остальные спрятались за углом, я подошел к входной двери и стал колотить по ней. - Прошу вас, мне нужно позвонить! - говорю я, продолжая стучаться внутрь. - Мэм, прошу вас! Впустите меня, мне нужно сделать звонок! - Кто вы? Здесь нет телефона! - настороженный голос с сильным акцентом явно не поверил мне. - Мэм! У меня здесь друг, он ранен, ему срочно нужна помощь! - я оглядывался на парней. Генри и Билл хихикали, наблюдая за тем, как я пытаюсь выдавить из себя слезы. Клод настороженно оглядывался по сторонам. - Мэм, прошу вас! Он истекает кровью. Недолгая тишина. Вот-вот несчастная китаянка совершит страшную ошибку. - У меня есть гель, ведите его сюда… Дверь аккуратно приоткрылась. Я вставил в проем ногу и с силой продавил ее внутрь. Мисс Фэнг чуть не упала, и я лбом въехал ей прямо в нос: струей оттуда полилась кровь, она закрыла лицо руками и, сделав пару шагов назад, свалилась на пол. Вслед за мной внутрь влетели Клод, Билл, и Генри. Они метнулись к витринам, жадно сгребая все, что попадется под руку. Я направился к прилавку, перешагивая плачущую на шахматном кафеле старуху, после чего вскрыл кассу и распихал деньги по карманам. Воспоминания о прошедшем вечере оборвутся примерно через полчаса после того, как я последний раз пну дрожащую от немощи пострадавшую и уйду. В районе заброшенной пожарной станции мы наткнемся на враждебную шпану, возглавляемую парнем по имени Франц - коренастым задирой с грушевидной мордой. Мы на славу подеремся, но скоро услышим полицейские мигалки, и настанет время драпать. Парням, видимо, повезло, но мне тогда стало дурно. То ли переборщил с порошком, то ли он перестал действовать раньше нужного. Я свалился на мусорное ведро у ближайшего подъезда и отключился. Вдруг в меня прилетела тяжелая пощечина. Наверное, молчал немного дольше нужного. - Отмалчиваться бесполезно, сопляк! Под вопросом оставалось для меня то, почему полисмены вдруг заинтересовались этим случаем. Мы отлично знали, какие магазины находились вне их крыши: отказываясь платить дань господину Уолфорду, местные предприниматели обрекали себя на самые разные риски, в том числе в лице таких ребят, как я. Образцово-показательная китаянка, писавшая многочисленные, но безответные жалобы на местные структуры ГО в городской Нексус, явно не была фаворитом локального департамента. - С-сэр, я не понимаю, о чем вы! Это какая-то ошибка!.. - я попробовал прикинуться дурачком, но чувствовал, что ситуация безвыходная. - Повыеживайся мне тут, кретин! Полная зелени куртка в двух кварталах от мертвого лоялиста! Чья это наводка!? - Наводка?.. Уолфорд начинал терять терпение. Щека все еще жглась, заставляя меня морщиться. Живот болел. Он вот-вот снова меня ударит, но, как назло, теперь я понимал все меньше. Что он от меня требует? - Может быть, сукин сын, ты сохранишь свою жизнь, если покажешь мне, где видишься с кураторами! Все это время во мне медленно закипала ненависть. Сначала меня не включили в долю, теперь оставили здесь, на растерзание ублюдку Уолфорду! Даже если бы моей жизни ничего не угрожало, я все равно свалил бы на них все самые страшные грехи. Унижение и боль заставляли мозг думать быстрее. - Я н-не виделся с ними э-... лично. Да, с кураторами видится наш главный! - Главный? Ваш? - на лице офицера показалась любопытствующая улыбка. Он откинулся на спинку стула, поглаживая рукой бритый подбородок. - Да, его зовут Клод Воннегут, сэр! Он видится с ними э-... Видится с ними у п-пожарной станции, за оградой. Когда наступает комендантский час, он получает там указания. - Как давно вы действуете? - Это мое первое дело в группе. Для остальных - тоже, сэр. Мы все давно знали Клода, но завербовал он нас пару дней назад. Обещал крупные деньги… Уолфорд выглядел довольнее некуда. Я тоже почувствовал злое удовлетворение и даже азарт. Все-таки, во мне спит непризнанный самим собой писатель! - Но просто так вы его не поймаете! Позвольте мне помочь! Офицер снова нахмурился. - Ты сомневаешься в Гражданской Обороне, щенок? - Н-нет, нет! Вовсе нет, сэр! Но он знает эту свалку наизусть. Зачем рисковать упущенным нарушителем, если… Можно заманить его тем, кому он доверяет… Я перестал скрывать улыбку. Уолфорд, похоже, был впечатлен моей подлостью. - У тебя морда, как у суслика, сопляк. Я знал, что ты их выдашь, но чтобы так поспособствовать!.. Он усмехнулся. - Я не только помогу задержать его, сэр. Мне нужен всего один день - время до этого вечера, и я приведу к станции всю группу! Глаза офицера засверкали. Он встал со своего места и начал неспешно обходить меня. - Офицер Уолфорд щедро награждает тех, кто ему потворствует… - я вдруг почувствовал, как вокруг моей глотки сошлись шершавые толстые пальцы. - Но если ты решил меня обдурить, сопляк, я найду тебя… и будет несладко. Будет реально больно. Кабаном он был здоровым и, я не сомневаюсь, мог бы сломать мне шею прямо там, на стуле. Вместо этого Уолфорд подозвал сторожа у двери, и тот передал ему маленькое устройство, похожее на процессоры довоенных компьютеров. Уолфорд задрал мне рукав и прижал аппарат чуть ниже моего плеча. Чувство было не из приятных: устройство прочно вонзилось мне в кожу кольцеобразным лезвием. - Попробуешь снять - сгоришь заживо. Мы будем в курсе, где ты находишься. Никаких глупостей, сопляк. Понял меня? Я кивнул. Офицер похлопал меня по плечу. - Отлично, - он повернулся к сторожу. - Грузите его в машину. Глава 3 Меня вытолкнули из багажника полицейской буханки. Мои любимые кроссовки кто-то спер, я вернулся в город в сланцевых тапках. Поглядев вслед ментовской тачке, я почесал свое чипированное плечо и неспешно направился к телефонной будке на другой стороне дороги. В моем кармане оставался один никчемный жетон, который я сунул в монетный приемник и снял трубку. - Диспетчерская, слушаю вас. - мне ответил прокуренный и уставший женский голос. Я представился и назвал номер. - Свяжите с комендантом Д-5. - Секунду-у… - по ту сторону линии послышалось шебуршание. Коменданта у Д-5 не было уже около года, и его телефон себе присвоил Клод. Им он не сильно пользовался (все звонки записывались министерством, это никак не скрывалось), но держал у себя для своеобразной “солидности”. Наконец послышались гудки. - У аппарата. - видимо я его разбудил. Было, наверное, около 10-ти утра. - Клод, привет. - Утречка… - Было слышно, как тот зевнул. - Люк, ты? Мы вчера тебя потеряли. - Ага-а… Но все путем, - мне пришлось напрячься, чтобы в трубке не читалось моей озлобленности. - Слушай, вы с ребятами теперь перевыполняете планы. Повышаете ставки, так сказать. И, раз на то пошло, у меня есть предложение. Встретимся в “Рыбине”? - М-м… - Все также сонно протянул Клод на том конце провода. - Хорошо. Зарули туда через два часа. Мне надо это… Раздуплиться. - Ага. До встречи. Я положил трубку. Двух часов мне с лихвой хватит, чтобы выдумать что-нибудь. Почесывая левой сандалиной правую ногу, я недолго постоял на месте, после чего принял решение прогуляться. Обходя почти босыми ногами лужи, я, сам не знаю почему, завернул в сторону заводского квартала. Может, мне захотелось посмотреть, как выглядит честный труд? Полуразрушенные здания, из которых вырастал гротескный и достаточно скудный цех, длинными трубами выпускали в воздух зеленоватый дым. Запах стоял специфический. Вокруг роились рабочие, среди которых мелькали странные хмурые парни. Они раздавали местным какие-то листовки. Бумажную агитацию прервали двое сотрудников, вышедших с другой стороны улицы. За провокаторами тут же началась погоня: я и моргнуть не успел, как один из них в меня въехал, сбив с ног. Метрокопы промчались мимо, пока заводчане, размахивая сжатыми в кулак буклетами, кричали им вслед проклятия. Когда я встал, то заметил, что беглец обронил карточку: это был заводской пропуск. “Вот и легенда придумалась…” - щелкнуло у меня в голове. Я подобрал находку и скрылся в переулке, отряхивая с себя пыль. Я прибыл на место в условленное время. “Рыбина” была небольшой забегаловкой одного пожилого колоритного ирландца: маленькое помещение с широкими окнами и ухоженным деревянным полом тоже имела свое обаяние. Когда я вошел внутрь, Клод уже был там: он сидел прямо у стекла, и несомненно видел, как я шел ко входу. Присев напротив, я обменялся с ним приветствиями. - Ну, что за дело? “Вот говнюк, - подумал я, - даже не поинтересуется, что со мной стряслось!” - Встреча у пожарки, - я вынул из кармана пропуск и положил его перед Клодом. - За эту штуку один парень предлагает круглую сумму. - Впервые вижу, чтобы кто-то платил за то, чтобы пойти на работу. - Клод усмехнулся, и как-то равнодушно уставился в окно. Это меня разозлило. - Да что с тобой!?.. Я в том смысле, э-... что ты сам не свой. Клод недолго помолчал. - Знаешь… Наскучило мне это все. - Он снова повернулся ко мне. - Не прикалывает больше, сечешь?.. Знаешь, я ловлю себя на мысли, что хочу семью. Жену, или типа того. Может, и детей, когда все закончится. Пора бы мне перестать паясничать… Это ввело меня в ступор. Неужели этот мальчишка с кровожадным взглядом захотел стать семьянином? Захотел отойти от дел!? - Ты, вон, вроде мозги имеешь… Разберешься как-нибудь с парнями. Я внимательно слушал его. И чем дольше он говорил, тем сильнее меня охватывало приятное садистское волнение. Преступник, ищущий искупления, убит ножом в спину! Как сладостно я думал в этот момент о том, что ломаю жизнь, хоть и уродливую, но тянущуюся к прекрасному. - Хм-х… Что же… Это твое последнее дело? - не скрывая улыбки спросил я. - Выходит так… Ну, и что требуется? - Прийти на подстраховку. Пусть Генри возьмет свой лом. Надо выглядеть угрожающе. Если мы имеем дело с утырками из каналов, то ожидать можно чего угодно… - Ага… Как скажешь, - он опустил взгляд на мою обувь. - Почему ты в босоножках? - А? Обменял кроссы на пропуск. Щедрый мужик попался. - Я встал с места. - У меня еще дела… Мне один придурок сотку жетонов задолжал. До встречи. Приходи туда с парнями за час до полуночи. Я сделаю нас богатыми! Клод равнодушно почесал подбородок, видимо ничего не заподозрив. Я махнул ему рукой и пошел на выход. Скоро свершится правосудие! *** Оставшийся день тянулся бесконечно. Половину этого времени я бесцельно шатался по городу. Сладость подлости перемешивалась с неприятным беспокойством. Пару раз за день мне казалось, что я видел Генри с Биллом. Перспектива увидеться с коллегами вдруг стала ужасающей. Я не испытывал стыда, вовсе нет! Но подозрения, что мой замысел раскроют, никак меня не покидали. Я прокручивал в голове свою встречу с Клодом, обдумывая ошибки: сказал что-то не так, попрощался слишком быстро, пришел в сраных босоножках! Кто кроме чертовых стукачей носит эти гребаные босоножки!? За двадцать минут до комендантского часа я сидел на крыше соседнего от пожарки дома, считая на открывшемся “пейзаже” рабочие фонарные столбы (в этих краях их было немного). Нервно докурив папиросу (пачку я благополучно отжал у какого-то тюфяка на улице), я встал и направился к лестнице. К моменту, когда я дошел до лаза через ограждение, расположившегося со стороны каналов, парни уже были там. Генри - все такой же глупый, Билл - все такой же мерзкий. Клод, присев у дыры в сетке, стоически почесывал рыжую голову. Я поздоровался с каждым по очереди, надеясь, что никто не заметит пот на моих ладонях. - Где твои кроссы? - спросил Билл, приподняв бровь. - Спроси у своей мамаши. У нас это было аналогом слова “неважно”. Вопросы и в прям отпали. - Ну что, пошли? - спросил Генри и, не дожидаясь остальных, прошел в лаз. Я увидел монтировку, перекинутую через его плечо. Все последовали за ним. Билл включил фонарик, осматриваясь. - Черт, места получше нельзя было найти? Свет падал на горы мусора, ржавые корпуса машин. Все здесь давно превратилось в свалку. - В кабаке? Чтоб они с тобой в картишки поиграли? - нервно возразил я. Мое сердце бешено билось. - Ну… Например. Он усмехнулся. Мы направились вглубь участка, пока, наконец, перед нами не предстало само здание: кирпичное серое нечто с двумя рядами выбитых окон и гаражными воротами снизу. Слева была приделана небольшая смотровая башенка. Очертания постройки слабо освещала луна. Генри снял с ремня фомку, оглядываясь. - Ну, и где они? - Ближе надо, ближе!.. - я звучал нетерпеливо. Страх нарастал, сознание рисовало страшные картины того, что случится, если меня сейчас раскроют. А что, если легавые еще не здесь? Ком мыслей прервал крик Билла. - Менты! Послышался громкий хрип ВО-кодера, приказавший лечь на землю. В темноте замелькали голубые окуляры. Я прыгнул в сторону и прижался к земле. Мне было видно, как Билл бежит к выходу: вскоре засвистели выстрелы и за ним началась погоня. Генри тоже пропал из поля зрения. Клод же попросту замер на месте. Я смотрел, как он медленно садится на колени и кладет руки за голову, пока сам не вжался лицом в землю, в надежде, что скоро все кончится. По телу пробегала дрожь: сейчас мне было вовсе не до мести и не до триумфа. Все-таки эта история не только о предательстве, но и о трусости. Надо мной затормозили ментовские сапоги и чье-то грубое движение перевернуло мою тушу пузом вверх. - Это я! Я! Люк Смитсон! Я п-пособник захвата! - закричал я, задрав над собой руки. Мне так и не стало понятно, слушали меня или нет. В лицо мне уткнулся ствол автомата, а глаза слепил фонарь. Скоро зазвучал голос Уолфорда. Он раскатисто смеялся. - Суслик, ты сделал себя героем, черт возьми! Глава 4 Мне не довелось увидеть парней снова. Я не знаю, где они, и что с ними случилось. Да и особо об этом не думаю. Я сделал правильный выбор, решив не играть в героя: у меня больше не было проблем с законом, я переселился в чуть более приличный блок. Даже побывал в газете: я засветился на фото в тогдашнем недельном выпуске, где пожимал Уолфорду руку. У меня была новая жизнь. Комфортная. Почти сытая. Я слушал радио, курил самокрутки в чистых апартаментах. Даже приучил себя к чтению. Но с уходом Клода, Билла и Генри я чувствовал странную пустоту. Скуку. Мне искренне не хватало насилия. В один из вечеров я возвращался домой не совсем обычным образом. По неведомой для себя причине я снова покурил у блока Д-5. Потом направился и в сторону заброшенной станции. Мысли путались. Я размышлял над словами Клода о том, что он хочет уйти. Я представлял, как этот мальчишка работает консультантом в офисе, официантом, или ЖЭКовским маляром. Кем бы то ни было еще. Образ Клода в белом воротнике вызывал на лице улыбку. Копошились в голове и воспоминания о “делах”. Несмотря на то, что есть выражение про крокодильи слезы, я никогда не слышал выражение про крокодилью ностальгию, хотя она подошла бы сюда как нельзя лучше. В сознание меня привел чей-то свист. Я оглянулся. Трое уличных ребят подошли ко мне, обступая с нескольких сторон. - Эй, парень. Который час? Я помотал головой, понимая, что сейчас случится. - Не знаю. Поздно. - Что, часов нет? Я не успел ответить. Мне в лицо прилетел кулак. Удары у пацана оказались тяжелыми. Скоро я уже лежал на земле, и все трое хорошенько отпинывали меня ногами. Я рассек лоб об неровности в асфальте, и лицо мое скоро окрасилось в цвет крови. Пинок в нос, пинок в живот, пинок в спину. Несколько унизительных пинков под задницу. Я не сопротивлялся. Это было бесполезно. Поэтому, лежа калачиком, я вскрикивал от боли и ждал, когда все закончится. Ты не преступник, Люк. Ты не маньяк. И не лоялист. Может быть, трус. И однозначно подлец. Когда они остановились, их главный нагнулся надо мной и срезал карман моего пальто, из которого вынул бумажник с месячной зарплатой. Хулиганы ушли, а я еще долго лежал там, тяжело вздыхая. Преодолевая боль, я наконец встал. Взгляд мой остановился на плакате у стены. “Гражданская Оборона пополняет свои ряды!” Жестокость. Власть. Кажется, я нашел, чем развлечь себя в этот раз. *** Мое пробуждение сопровождало пасмурное небо, склонившееся над центральным дистриктом. Организм докучало похмелье. Я сидел в казарме и неторопливо тер служебной тряпкой форменные сапоги, вспоминая прошедший вечер. Я вдоволь накошмарил этого несчастного врача. Помню, как он упал в лужу перед заведением, а я, стоя над ним, долго и властно смеялся. Краем глаза я видел, как в помещение заходит офицер и углубляется в щель между койками, направляясь прямо ко мне. - Смитсон, мои поздравления, - он протянул мне конверт с комбайновским штампом. Я взял его и вскрыл. - Кто-то направлен на релокацию. - Сити-17? - Индустриальный сектор. Состав отбывает через два часа. У тебя есть время собраться. Уже скоро, с чемоданом в руке и беретом на голове, я пересекся в коридоре с тем самым негром. Моим бывшим соседом. - Какая встреча. Куда? - Сваливаю отсюда. К Цитадели. - Ох, парень. Всю дурь там из тебя выбьют. И ум тоже. Слыхал о взводе, который направили к нам из столицы? Эти придурки, говорят, вообще ничего не помнят. - Да пошел ты. Махнув рукой на прощание, я пошел дальше. Я сяду в вагон, беспокоясь о том, как занемеет моя задница за время пути. Спустя полчаса после отбытия я пойму, что где-то потерял свой складной ножик.
Ну, это уже перебор. Я понимаю задумку автора. Показать грязный, коррумпированный городок, настоящую дыру, которая наполнена расизмом, бандитизмом, наркотиками, продажными ментами и прочим срамом. Такие города действительно существуют, такие проблемы есть. Но во вселенной Hl2 этот Сити выглядит очень странно. У нас тут повсюду бары, какие-то китайские магазинчики, бухло, у метрокопов есть машины с полицейскими мигалками (а еще у них есть классические буханки, ну конечно же), есть даже телевидение с футбольными матчами, курево и так далее. Ну, я скажу лишь одно - очень и очень это все странно и вообще не вписывается во вселенную. Метрокопы продажные, один из них вообще по какой-то причине ходит без маски, есть какое-то крышевание преступных элементов, договорняки... Здесь вообще много "блатной" тематики и во вселенной HL2 она может работать, но не в данном случае. Я бы понял, если бы автор написал тайные и подпольные места, тайные сделки, о которых ГО ещё должно догадаться и найти, но тут все как-то в открытую. Как этот город вообще существует в контексте жесткого управления Альянса - я не могу понять даже сейчас, когда я перечитываю эту работу. Если повсюду бандитизм и население очень не хочет делать как желает Администрация, то в таком случае бы в Сити творился настоящий кошмар из постоянных расстрелов, обысков, облав и прочего. Но тут как будто бандитский городок, который по факту часто идет на сделку с копами. Почему город не разбомбили, а гарнизон из метрокопов за плохое выполнение работы не переработали в сталкеров - остается загадкой. Я вообще скажу, что о том, что весь сюжет происходит во вселенной Hl2 можно догадаться только по словам "Сити", "Гражданская Оборона", а также по описанию масок метрокопов. Все, здесь нет больше ничего. Если убрать вышеприведенные слова, мы получим простой рассказ про какого-то подлеца и бандюгана, который вступает в полицию в отвратительном городе. Вполне себе сюжет про какой-нибудь современный американский городок, но не про вселенную Hl2. Где метрокопы не катаются, Господи, на буханках и машинах с МИГАЛКАМИ (зачем вообще эти маячки нужны в условиях, когда в городе нет массового транспортного трафика?), где простые рабочие вряд ли бы собирались в баре и смотрели телевидение с футбольными матчами из прошлого. Где полицейские не катаются на буханках, а катаются на модернизированных гибридах людского транспорта и инопланетных технологий, где у копов нет даже возможности делать что-то на стороне (а если и есть, то приходится исхитряться), потому что за ними постоянно следит тот же Диспетчер под управлением ИИ. А еще тут телефоны работают. Неплохо. И все это после 2012 года... (ведь автор делает акцент на том, что поколение людей уже последнее). Я бы еще с натяжкой мог бы представить город с более свободными нравами (как в Аликс), но точно не в этом временном промежутке и уж точно не в такой форме, где рабочие с буклетами кричат вслед ГОшникам проклятия. Вы уж меня простите, но Сити-7 заслуживает ядерного уничтожения. Ну и добавлю, что конкурс у нас завязан на катаклизме... А в чем тут катаклизм? Герой у нас любит насилие, грабежи и криминал. Почему? Ну потому что насилия не хватает и вообще, старого доброго ультранасилия много не бывает. Второстепенные персонажи? Бандиты и коррумпированные полицаи. Хоть как-то запомнился лишь Клод, который хочет бросить криминал ради более спокойной жизни. Но это слабо. Я не хочу особо говорить о других сторонах этой квенты. Что-то здесь еще хуже, что-то здесь вполне неплохо, но мне она не нравится по полному несоответствию тематике и лору проекта. Я понимаю, что хочется затрагивать разные стороны жизни, но это переход границ. Считаю, что работу следует отклонить.
Спасибо за ответ. Я готов редактировать часть того, о чем говорит проверяющий, но основные претензии в этом сообщении я попробую оспорить. Работу я писал с пониманием ее расхождений с реалиями сервера. Локация и происходящее в ней кажется неправдоподобным относительно ИСС-17. Но жизнь в других городах лор проекта практически не затрагивает. Пользуясь предоставленной в этом вопросе свободой, я попробовал осмыслить знаменитые лозунги Сити-17: "лучший из оставшихся" и "здесь безопаснее". Наблюдая за тем, что происходит в ИСС-17, можно прийти к выводу о том, что индустриальный сектор имеет некоторую автономию: его администрация вносит поправки, например, в гражданский кодекс. Дальше больше: до недавнего времени существовал аж целый совет(!) лоялистов, который какое-то время что-то там решал. Если такие вольности позволяются внутри метрополии, то почему подобные вещи не могут происходить в других городах, тем более на их неблагополучных окраинах? Алкоголь, сигареты - пожалуй, не самое страшное, что может быть легализовано секториальным правительством. Телефонные разговоры между гражданами прослушиваются, в тексте об этом сказано, поэтому критичным мне это не кажется. Футбольные матчи по телеку, тем более записанные до войны, на мой взгляд, картинку вселенной не рушат. Да, в стратегически важном и близком к Цитадели ИСС-17 людей могут держать в ежовых рукавицах, но речь идет не о нем. Теперь о Гражданской Обороне. В лоре упоминается офицерский путч, противостояние Метрополиции правительству Аркадии Манервы. Из этого становится понятно, что структура эта, несмотря на свою важность, далеко не всегда играет "по правилам". ИИ-диспетчера, на мой взгляд, вполне можно отнести к вещам, которые различаются от сектора к сектору. Коррумпированность Метрополиции, беспредел и "договорняки" прекрасно вписываются в анти-утопический сеттинг, подчеркивают отсутствие у человека контроля над собственной жизнью. Показывают, как за банальную отчетность в тоталитарном государстве, имеющим все рычаги для того, чтобы загубить кого-нибудь, людям ломают жизни. Ведь Клод, Билл и Генри - хоть и отпетые сволочи, но не повстанцы. Уолфорд - полицай, плохо выполняющий работу, и спешно заметающий следы своей халтуры. Да, ИСС-17, по уже изложенным причинам, имеет основания жестко дисциплинировать метрокопов, но это не он. К тому же, в начале квенты ГГ выражает беспокойство на счет того, что теперь все собираются ставить на свои места. ГО потихоньку приструняют после народных волнений на окраинах. Город не продолжает существовать в вакууме беззакония. О Персонажах. Главный герой любит насилие. Он садист. Да, я не говорю о том, как он таким стал. Но в условиях трущоб, оставленные без всякого присмотра подростки (вспомним о том, что он, исходя из начала второй главы, беспризорник) способны на страшные вещи. Примеры есть и в жизни, и в литературе. Постоянный стресс, ужасная среда, в которой формируется ГГ, в конце-концов наркотики и алкоголь не влияют на людей лучшим образом. Человек имеет свойство слетать с катушек. Я не додумываю написанное на ходу, квента задает эти условия. В поведении протагониста я не вижу ничего аномального. Второстепенные персонажи мною действительно не раскрыты, такую цель я себе не ставил. ГГ изначально не руководствуется моральными принципами, предательство не сопровождается душевными муками или сложными умозаключениями, поэтому вызывать сочувствие к его коллегам у читателя я не пытался. Это история о том, как отмороженный и жестокий человек, из-за своей завистливости и удачного стечения обстоятельств, пробирается наверх. Садисты в ГО, по-моему, прочно устоявшаяся в HL2 RP традиция. Теме конкурса квента действительно не соответствует. Если это критично, и если в конечном итоге мне позволят доработать ее, я могу выложить работу по его прошествии.
Мне понравилась работа voiceoffern. Даже при учёте правильных замечаний со стороны OrdinalSnake, я бы не был так критичен к автору. Да, видны недоработки с моей точки зрения по "буханкам", "мигалкам" и такого рода аспектам. Это исправимо, согласитесь? Отредактировать тут, отредактировать там... Но вспомним тот же ивент Метрополис 2, дистрикт Д106(за Метрополис 1 говорить не стану, не участвовал). Там были и метрокопы, и обычные граждане ещё хуже того, что описано здесь, в работе voiceoffern. Более того, там были китайские мотивы с характерными неоновыми вывесками полуголых женщин и прочими забегаловками. Во всю кипел бандитизм, а обычная чернь промышляла многим нелегальным вкупе с теми же силами Гражданской Обороны. Но надо же, эту живую убогую яму со всякой мерзостью не уничтожил Альянс, потому что от неё была польза в виде ресурсов и рабочей силы. И как вы это впишете в канон? А я вот значит считаю, авторам можно дать пораскинуть мозгами в этом плане.
Спойлер: Оценка по критериям. К1 | Объем рассказа - 3/3 Рассказ объёмный, включает несколько глав и подробно описывает события. Объем соответствует полноценному произведению, описывающему характер героя, ключевые события его жизни и последствия его действий. К2 | Языковые и речевые нормы - 7/10 Язык насыщен, выразителен, передаёт эмоциональный накал и настроение антиутопии. Тем не менее, встречаются ошибки: Спойлер: Оценка по критериям. некорректное использование конструкций ("ты, вон, вроде мозги имеешь") несовместимость разговорной и литературной стилистик в одном абзаце. В остальном, рассказ почему-то сильно напомнил "Заводной апельсин" Бёрджесса. С1 | Главный герой - 4/5 Люк Смитсон проработан глубоко. Характер раскрывается через поступки, хоть и преисполнен слабо поддающимися логике действиями. Автор хорошо передаёт его психологическое состояние в ключевые моменты рассказа. С2 | Второстепенные герои - 3/5 Второстепенные герои представлены ярко, но с сильным акцентом на их функции в сюжете. Клод — харизма, Генри — тупица, Билл — шулер. Уолфорд — классический коррупционер. Сильно стереотипизированные герои как будто сопровождают героя, но их внутренний мир остаётся нераскрытым. С3 | Сюжетные линии и повороты - 4/5 Сюжетные линии хоть и связаны логично, но события в конце слабо поддаются пониманию. С4 | События - 8/10 Стремительно развивающиеся, но детализированные события. Реалистичность некоторых сцен отлично усиливает эффект (хотя это скорее заслуга в критерий описания). Минус — повторение одного и того же из раза в раз, например избыточное количество описания жестокого обращения с людьми. С5 | Учет специфики вайтлиста в сюжете - 2/5 Тут всё плохо. Честно, сам образ стереотипного (опять...) сотрудника Гражданской Обороны хоть и подходит под садиста, но если мы заговорили о метрополии, куда отправили в конце главного героя (с супердурной репутацией), там бы человека с таким рейтингом не стали бы даже в ГСР принимать (вас не повезет Яндекс.Такси, вы слишком сильно дебоширите в Экономе). Н0_Т1 | Соответствие конкурсной теме - 0/1 Отсутствует переломный момент в жизни персонажа, связанный с личным горем (катаклизмом). Н0 | Концепция - 3/3 История морального падения в условиях антиутопии. Показать природу предательства и разложения личности в обществе, где царят жестокость и цинизм, у автора получилось, но уйти от стереотипов и придумать что-то оригинальное — нет. Н1 | Описание - 5/5 Описания насыщенные и очень атмосферные. Сцены преступлений, насилия и расправ переданы эмоционально, создают эффект присутствия. Браво. Н2 | Заспамленность текста - 4/5 Текст не перегружен лишними повторениями, но в некоторых местах избыточные подробности снижают динамику повествования. Например, описание злобы героя или деталей разрухи иногда выглядит затянутым. Н3 | Количество воды в тексте - 4/5 Вода присутствует минимально, почти все детали работают на раскрытие действий персонажей или создание атмосферы. Однако местами можно было сократить описание второстепенных событий (например, прогулок Люка). Итог: 47/63 -> (74,6%/100%) ! ОЦЕНКА 0 ПО КРИТЕРИЮ Н0_Т1 НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ПРОДОЛЖИТЬ РАБОТУ С РАССКАЗОМ В РАМКАХ КОНКУРСА ! Приветствую. При прочтении этого рассказа меня кидало туда-обратно, потому что нравится стиль, но не нравится содержание. Я бы хотел читать что-то, написанное в этом стиле, но чтобы это что-то было не шаблонным рассказом про криминал, переполненным стереотипными событиями и персонажами. Я не хочу тут разводить демагогию про вселенные, далёкие от Сити-17 города и тому подобное. Меня не смущают мигалки, буханки, хождение сотрудников ГО без масок и все прочее; моя позиция в отношении квентового творчества проста: всё возможно, ведь описываются, зачастую, люди. К тому же, если у города, например, нет нового автопарка с модными фургонами Альянса, никто не мешает использовать ему допотопную буханку, она ничем не хуже фургона из HL: A справится со своими задачами. Поскольку между консультантом и автором завязалась некая дискуссия, придётся мне слегка примерить на себя роль жюри. Вижу, что моему коллеге сильно не понравился рассказ, а ещё вижу, что автор готов защищать то, что уже есть, лишь бы не переделывать всё. Что ж, правы обе стороны, потому что претензии, выдвинутые к рассказу ранее, недостаточно объективны по моему мнению. Но, тем не менее, есть и основания для снятия работы с конкурса. Разбор сюжета и личная оценка Хочу обратиться к сюжету и критике, потом поговорим о выводах. Лейтмотив рассказа — жестокость как часть натуры, предательство ради выгоды и всё это в условиях классической антиутопии (я делаю акцент, так как Half-Life 2 нельзя назвать классической антиутопией). Герой живёт в одном из угнетаемых районов, его окружение, как и он — маргиналы. Люк со своей группировкой занимается мелкими грабежами и разбоем. Эти действия хоть и направлены на удовлетворение физиологических потребностей, но, став привычкой и стилем жизни, начинают вызывать азарт. Встречает нас эпизод с жестоким задержанием филиппинца. Герой подбрасывает ему нож, а потом удовлетворяет свою психотическую потребность в выражении власти. Криминал в жизни героев — обыденность. Как и происходит в маргинальных группировках, гиены начинают держать зуб друг на друга. В то же время Люк узнаёт, что из некоторых грязных делишек его исключают (что же это такое, не хотят со мной играть?). Сюжет развивается в сторону очередного ограбления — в этот раз это магазин женщины-китаянки. Проникновение, насилие, грабёж. Вот она, вроде бы, кульминация, а потом полицейских (коими всё это время являлись герои рассказа) арестовывает полиция, что достаточно закономерно. Вскоре на допросе Люк выкладывает лишнее, тем самым предавая группировку. В этом моменте читатель, вроде бы, должен понять, насколько низок Люк. При помощи полученных данных, на маргиналов устраивают засаду. Во время облавы главаря банды задерживают, а остальных либо арестовывают, либо убивают. Люк же смотрит со стороны и чувствует удовлетворение. Из-за гениального поступка главного героя, так понимаю, аппарат тоталитарной власти в своём централизованном проявлении решает простить его, забыть прошлое (и всю биографию) и дать ему второй шанс в столице. Ему даже выдают квартиру и устраивают на работу в ГО. Тем не менее, что и следует ожидать от такого человека, он весьма поспешно возвращается к мысли, что ему снова нужно грабить и убивать. Честно, если бы это была квента на рейдера, у неё бы было сильно больше шансов, но в какой-то момент она явно повернула не туда. Критика Во-первых, хочется отметить, что характер Люка не совпадает с его поведением. В начале рассказа он аморален, жесток, властен и насильственен. В момент ареста он ломается, пугается и предаёт товарищей. Трусость хоть и оправдана (страхом за жизнь), но это плохо соотносится с образом героя. Получается, у характера нет стержня (абсолютно никакого), ведь несколько ранее он руководил ограблением и наслаждался властью. Его склонность к насилию представлена как неотъемлемая часть натуры, но в критический момент он избегает конфликта, что делает персонажа противоречивым, причём в плохом смысле этого слова. Уолфорд интересуется Люком, хотя ограбление магазина — рядовое преступление, которое в описываемом в начале мире скорее осталось бы незамеченным. Если же это была долгая слежка за группировкой и продуманная акция со стороны власти — стоило на это хотя бы намекнуть (сделать художественную деталь...), хотя есть основания полагать, что никакой слежки и в помине не было, раз уж полиция обратилась непосредственно к Люку за информацией. Установка чипа слежки выглядит неоправданно сложной мерой для того, чтобы приструнить мелкого маргинала (напоминаю, фургонов у нас нет, есть буханки с мигалками, но в предателя-маргинала мы внедрим новейшую технологию — нелогично). Предательство в целом очень натянутое. Исполнительная власть вполне могла наблюдать за встречами банды без риска. Реакция банды на происходящее кажется слабой. Никто из товарищей не заподозрил Люка, хотя вёл он себя откровенно странно. Мотивация к "новой жизни" неубедительна. Опять возвращаемся к противоречивости героя. Ему позволили комфортно существовать, но плохо обоснованные внутренние противоречия не позволяют ему начать жизнь с чистого листа без отпечатков прошлого. Сам момент торга в голове персонажа непонятен. Автор говорит, что не стал описывать становление личности героя, ссылаясь на то, что "и так понятно, что бывает с подростком в трущобах" — нет, не понятно. Опыт каждого человека (персонажа, если угодно) уникален. Мы можем подвести его под какой-то личностный конструкт, архетип, стереотип (с последним автор охотно справляется), но в моменты критически важных решений, принимаемых за счёт волевых характеристик личности, необходимо полное понимание, почему персонаж хочет поступать именно так, а не иначе. Дальше по мелочи: Второстепенные герои никуда не раскрываются за пределы сюжета. Тот же Клод мог стать главным антагонистом или центральным "преданным" персонажем, но он так и остаётся образом лидера, который вдруг (необъяснимо) решает уйти. Уолфорд — стереотипный коррумпированный полицейский, но его мотивация помочь Люку или сделать из него героя слабо раскрыта. Почему он так заинтересован в главном герое? Мир показан через мрачные детали, но не хватает структуры, допустим, почему банды действуют открыто, ну или как так получилось, что этот город стал таким аутсайдером, бюджетом обделили?.. Зачем было упоминать вортигонтов с их наркотой, если их роль не развита в сюжете и не играет почти никакой роли? Вступление Люка в ГО (в конце) не имеет сильной драматической или концептуальной подоплёки. Это просто очередное "развлечение", что снижает значимость финала (несколькими абзацами ранее я говорил, что из главного героя получился бы отличный рейдер). Замечания к сюжету: Многие сцены однотипные. Атмосфера противоречива — рассказ пытается быть мрачной антиутопией, но больно часто скатывается в карикатуру, особенно в описании поведения персонажей. Некоторые описания и диалоги не добавляют абсолютно ничего ни к сюжету, ни к атмосфере (долгое обсуждение обуви Люка, бессмысленные стычки в барах и т. п.) P.S. "Заводной апельсин" мне не нравится от слова совсем. Выводы Если пытаться смотреть на сюжет максимально объективно, то беда тут главным образом в недостаточной проработке мотивации героев, нелогичности ряда событий и избыточности описания второстепенных сцен. Тем не менее, не стоит забывать про очень удачную атмосферу и достаточно хорошо проработанного Люка. Я бы посоветовал тут усилить драматизм ключевых моментов, но оценка 0 по критерию соответствия конкурсной теме не позволяет мне делать экспертные выводы в вопросе направления квенты на доработку для вывода в финал. Таким образом, я считаю эту работу снятой с конкурса, но за заслуги автора могу предоставить ему возможность увековечить работу в архиве, потому что мне она кажется эталонной для жанра криминала (при этом все упоминания об участии в конкурсе, желаемой награде и др. должны быть убраны, работа будет считаться обезличенным (или обезвайтлисченным, если позволите так выразиться) творчеством довольно талантливого (!) автора. Спасибо. P.S.S. Если автор согласен с решением занесения в архив, он может ответить на сообщение в этой теме, либо написать мне в личные сообщения.
